Одернула платье и, чуть покачиваясь на длинных тонких каблуках, отправилась к бару. Энджи проводил ее взглядом, потом снова повернулся к Рубину. Именно так его стоило называть, с большой буквы.
— Как ты нашел меня? — В низком хрипловатом голосе прозвучало жадное любопытство. Пальцы нервно крутили зажигалку. — Как тебе удалось найти меня?!
— Хочешь, чтобы я рассказал?
— Нет! — Рубин поспешно отодвинулся вместе со стулом. Но тут же усмехнулся, смягчая резкий ответ. — Пожалуй, не стоит говорить мне об этом.
— Почему?
— Чтобы я случайно не выбрался в большой мир. Ладно, все равно не поймешь… Ловко ты нашел сюда дорогу. За это полагается приз. Чего хочешь?… Нет, погоди. Пойдем ко мне, там поговорим.
Он поднялся, бросил на стол несколько смятых банкнот и направился к выходу. У дверей оглянулся. Девушка сидела на высоком табурете у стойки. Поймав его взгляд, она помахала рукой.
На улице было, по-прежнему, холодно. Дождь пошел сильнее. Руб поднял воротник куртки, огляделся по сторонам, выбросил сигарету. Ярким огоньком та улетела в темноту и погасла. Энджи больше не видел огненной ауры. «Рубин держал ее зажженной, — подумал он, — надеясь, что кто-нибудь придет на свет. А теперь незачем тратить силы на такой мощный маяк. Я уже здесь…».
Ангел вошел следом за хозяином в маленькую квартирку, которая находилась на втором этаже в том же доме, где бар. С любопытством огляделся.
В кухонной мойке свалены грязные чашки и стаканы. На низком столике — гора журналов, наполовину пустая бутылка, пепельница, полная окурков. По полу раскиданы затертые диванные подушки. Пышный букет красных георгинов в большой хрустальной вазе…
Пахло здесь подгоревшим кофе, табачным перегаром и сладкими, приторными духами.
— Извини. Не успел убрать после вчерашнего.
Рубин прошел к окну, расшвыривая по дороге попадающиеся под ноги подушки. Распахнул створки. Холодный воздух, смешанный с дождевой пылью, тонкой струйкой потек в комнату.
— Ну, давай поговорим… Садись. Нет, лучше сюда.
Он разгреб для Энджи место на тахте. Плюхнулся рядом, потянулся за бутылкой:
— Пить будешь?
— Спасибо. Нет.
— Тогда начнем. Ты знаешь, кто я?
— Одно из порождений Огненного мира.
— Я — совершенное оружие. Неповторимое, уникальное, единственное в своем роде. Я — абсолют!
— Почему ты живешь в таком… странном месте?
Рубин нахмурил брови.
— Ну, должен ведь я где-то жить.
— Почему здесь?
— А чем плох этот мир? — Парень раскинул руки, предлагая полюбоваться своим жилищем.
— Его создал ты?
— Нет.
Рубин плеснул из бутылки в стакан. Сразу же запахло горько и свежо, как будто полынь смешали с мятой:
— Не я создавал это место. Хотя мог бы… Но этот мир ничего не значит! — Красные глаза собеседника угрожающе сверкнули. — Существую только я! И только пока я верю в него — он реален. Кстати, мне даже не известно, ты сам — настоящий, или очередная моя фантазия… Впрочем, это можно проверить.
Пространство вокруг внезапно стало трескаться. Стол, стулья, подушки на полу, открытое окно… осыпались, раскалываясь на куски. Падали в пустоту, открывая истинную канву этого мира.
Энджи со всех сторон окружило звездное небо, а под ногами оказалась скала, поднимающаяся из черноты. Но вот и она, задрожав, развалилась. Чтобы не упасть в пропасть, пришлось «сорвать» с себя облик человека. Сильно взмахнув крыльями, ангел взлетел и опустился на устойчивые камни рядом с Рубином.
— Значит, светлый… — Тот аккуратно поставил на землю бутылку, прихваченную из прежнего мира. — Кто бы мог подумать. К сожалению, я лишен способности узнавать подлинную сущность за придуманным образом.
— Почему?
— Это лишнее. Оружие не должно знать, кому оно будет принадлежать. Это его не касается.
— Руб, скажи мне, кто ты на самом деле?
Парень подошел к самому краю скалы. Нереальная человеческая фигура застыла на фоне миллиардов звезд.
— Давно. Очень давно. Когда мир был юн и беспомощен, меня сотворили для того, чтобы создавать пространства.
Карашэхр посмотрел на свою раскрытую ладонь, словно изучая линии судьбы на ней.
— Сила Огненного мира, заключенная во мне, позволяет резать, плавить, уничтожать материю. Но это самое легкое. Труднее создавать, скрепляя одну с другой крохотные частички. Лепить из них вселенные. Для этого нужно богатое воображение. Такое как у тебя, ангел. Но ваши «миры» слишком тонкие, доступные лишь для совершенных существ. Моя задача — творить более грубую реальность. Я лишен свободы выбора, свободы воли. Я буду тем, кем пожелает мой хозяин. Орудием… или оружием.
— Почему же сейчас ты…
— Никому не нужен? Раньше мир был юн. Теперь он старится. Но ты нашел меня. Для того, чтобы… — Он стремительно обернулся. — Для чего ты нашел меня?!
Энджи почувствовал — Карашэхр хочет вернуться. Хочет жить, создавать, чувствовать свою силу…
— Мое терпение безгранично, так же как и мощь Огня во мне. Но эта странная штука — интеллект, которым меня наградили, не дает покоя. Требует действия, движения. Приводит доказательства бессмысленности моего теперешнего существования… Послушай, ангел, хочешь создать свой собственный мир? Не то порождение тебя самого — идеальный и прекрасный. Хочешь реальный мир? С живыми людьми, с законами, которые ты придумаешь для них. С храмами, морями, реками, озерами. Великолепный. Настоящий. Для тебя одного. Хочешь?
Энджи показалось, что черный силуэт Рубина начинает пылать багровым, и колоссальная мощь огня готова выплеснуться, чтобы созидать и разрушать, выполняя желания нового господина.
— Нет! Нет… Я пришел не за этим.
Карашэхр опустил голову, сияние его померкло.
— Значит, опять ждать… Сколько еще нужно прождать, пока обо мне вспомнят?
— Не знаю, — ответил Энджи честно. — Не я буду твоим владельцем. Я здесь лишь для того, чтобы вывести тебя.
— К месту нового ожидания? — Рубин усмехнулся невесело и нагнулся за бутылкой.
— К месту, где ты найдешь покой. Сможешь отдохнуть от чувства вечного ожидания.
— Меня невозможно уничтожить, — пробормотал собеседник, рассматривая содержимое своего стакана. — Поэтому я и заперт здесь. Совершенное оружие, которое опасно приносить в реальный мир… Впрочем, хоть какое-то разнообразие… Я пойду с тобой, ангел. Я хочу пойти с тобой…
Тонкий мост, висящий в пустоте между звезд, уводил в бесконечность. Одинокая черная скала осталась далеко позади. Ангел предпочел бы лететь, но спутник не признавал такого способа передвижения. «Когда мир был юн…» — снова и снова повторял про себя Энджи. Когда это было? Сколько тысячелетий существу, которое идет рядом?
— Скажи, это ты создавал срединный мир?
— Я не помню, — отозвался Рубин беспечно.
Он шагал по мосту, возникающему под ногами, глубоко засунув руки в карманы. Не спрашивал, куда его ведут, не смотрел по сторонам. Хотя посмотреть было на что. Тонкий мир расцветал вокруг прозрачными арками и колоннадами. Потоки воздуха приносили тонкие ароматы цветов, горячей земли и металла. Сиреневое мерцание расплывалось над головами идущих, застывая картинами изумительной красоты. Но когда Энджи поворачивался, чтобы разглядеть их подробнее, они таяли. И лишь одно, вспыхнув впереди, осталось реальным.
В темноте возникло белое свечение. Сначала похожее на яркую звезду — с каждым шагом оно все шире растекалось в стороны горячими волнами. Казалось, пространство, которого они касаются, начинает дрожать, словно воздух в пустыне, и рождать собственные миражи. Деревья с кронами из пламени, стаи фениксов, водопады… От них веяло жаром и мощью Огня.
Светящийся тоннель закончился титаническими вратами. В две стороны от них тянулись пылающие стены.
Это и был Храм. Преддверье Огненного мира. Огромный сверкающий дворец, из сводчатых окон которого вырывалось белое пламя. Энджи шагал по плитам, лежащим на полу, чувствуя, как его тело дрожит от высокочастотных вибраций. Колонны, сплетенные из тонких пульсирующих струек огня, и живые барельефы на сияющих стенах переливались расплавленным золотом. Огненные картины на стенах из огня…
Тело Рубина стало меняться. Человеческий образ растворился, исчез. Теперь перед ангелом двигался пылающий силуэт.
Впереди показалась высокая арка, открывающая выход в самый высший слой пространства. За ней, в ослепительно белом сиянии двигались расплывающиеся белоснежные тени… Путь сюда был доступен лишь существам, порожденным Огненным миром.
— Оставь его здесь, — услышал вдруг Энджи тихий голос. От горящей стены отделилось высокое светящееся создание. — Откажись от своих помыслов.
— Я хотел, чтобы он ушел в мир, из которого был создан, — сказал ангел. — Чтобы никто не мог воспользоваться его разрушительной силой…
Тетраим поднял руку:
— Он должен остаться в преддверии Храма. Его заберут. Когда придет время.
Энджи знал, что высшим творениям даровано не просто видеть будущее. Для них вообще не существует времени.
— Если он останется здесь, срединный мир погибнет, — возразил ангел.
— Это орудие должно ждать своего владельца здесь! — Тетраим обратил пылающий взгляд на младшего брата. — Замкни круг. Не сомневайся. Тем, что сделаешь, ты спасешь свой мир.
Энджи должен был испытать сомнение… И не испытал его. Он почувствовал — огненное сознание видит гораздо дальше, чем дано представить целителю. Быть может, сейчас перед сверкающими глазами проносятся картины всех мыслимых грядущих событий…
— Останься здесь, — мысленно произнес ангел, обращаясь к Рубину. — За тобой придут.
— Ты уверен? — тревожно прозвучало в ответ.
— Да. Я знаю…
Когда он уходил, у подножия статуи Тетраима пульсировала огненная сфера. Руб ин Ка-р’а-Шэхр принял свой истинный облик.
