Нордрика.
Вэн пустил в ход бронзовые гвозди, кожаные веревки и значительную долю надежды.
— Может, выдержит, а может, и нет, — пояснил он. — Остается только, чтобы лошадь сломала ногу в этом кошмаре.
Пальцы Джерина сами сложились в защитную комбинацию.
— Да не услышат тебя боги.
Они едва сумели выбраться из всей этой жути до захода солнца. Все четыре луны низко висели над восточной стороной горизонта. Нотос была почти полной, а Тайваз несколько недобирала до четверти.
В ту ночь голоса призраков звучали более настойчиво и громко, чем Джерин когда-либо слышал. И снова один из духов пытался внушить ему некие сведения, и снова Лис не понял его. Но, несмотря на неудачу, что-то внутри его ответило призраку, словно тот являлся тенью человека, которого он некогда хорошо знал. Эта ощущение не давало Джерину покоя, и он листал колдовские книги Райвина, пока не погрузился в сон.
На следующий день он и его люди наткнулись на другие препятствия, уже в землях, принадлежавших Пэлину Орлу. Там дела обстояли еще хуже: по искореженной местности протекало несколько ручьев, образовавших пруды и лужи. Из-за них переход превратился в сплошную борьбу с липкой и склизкой грязью.
Иногда колесницы проваливались в жижу по оси. Воинам приходилось вылезать из них и помогать лошадям. Когда отряд наконец выбрался на твердую почву, и люди, и животные были совершенно измотаны и вдобавок к тому сплошь облеплены вонючей грязью. Джерин с отвращением заметил, что к его ногам присосалось несколько толстых пиявок.
День еще не кончился, однако Лис решил разбить лагерь возле чистого ручейка. Там по крайней мере можно было вымыться. Но большинство его людей, измученных столь тяжелой дорогой, рухнули наземь и тотчас забылись сном.
Лишь в Райвине наблюдалась некая веселость. Джерина она удивила. Он ожидал, что южный щеголь сильно расстроится из-за растерзанного костюма.
— О да, приятель Лис, конечно же, мне все это не по нутру, — ответствовал с ухмылкой южанин. — Но, скажи, что мне делать в моем положении, если не подтрунивать над собой? Более того, я действительно начинаю подозревать, что Баламунг устроил весь этот погром с единственной целью: лишить твои земли малейшей помощи со стороны. Кажется, ты говорил мне, что твой замок охраняет какой-то волшебник?
— Йо, по крайней мере, я надеюсь, что это так. Сиглорел, сын Шелофаса. Он, конечно, обучался на юге, но я не знаю, удастся ли ему выстоять против такого мага, как Баламунг. Кроме того, он слишком много пьет.
— По твоим представлениям, я тоже. Однако же это не помешало тебе взять меня собой в этот безумный поход? К тому же не следует забывать, что одних отчаянная ситуация превращает в трусов, зато у других отшелушивает весь мусор и оставляет лишь самое лучшее.
— Да услышит тебя великий Даяус, — отозвался Джерин, вновь тронутый попытками Райвина его подбодрить.
Впрочем, слова южанина были не лишены смысла и заставляли задуматься. А что, если у Баламунга и впрямь есть причина опасаться Джерина Лиса? «А вдруг, — сказал он себе, повторяя слова, сказанные ему некогда Вэном, — я взмахну руками и улечу на Фомор?» И то и другое казалось весьма маловероятным.
Несмотря на подношение в виде крови подстреленной птицы, призраки продолжали мелькать в темноте, издавая шумное, но неразборчивое бормотание. Дух, посещавший Джерина две предыдущие ночи, снова вернулся. Он видел его неясные очертания, когда тот разочарованно извивался, в напрасных попытках что-то ему сообщить.
— Знаешь, капитан, — обратился к приятелю Вэн, — может, я и сумасшедший, но мне сдается, что этот бесплотный бедняга чем-то похож на тебя.
Джерин пожал плечами. Хотя в последнее время духи не оставляли его в покое, они все равно оставались призрачными и едва различимыми. С другой стороны, он, как и большинство его соотечественников, имел весьма смутное представление о своем облике. Зеркала из полированной бронзы и серебра были и дороги, и редки. Кроме того, даже в самых лучших из них отражение получалось расплывчатым, смазанным. Он едва ли смотрелся в такие штуковины больше дюжины раз после того, как унаследовал баронство отца.
Замок Рафа Проворного, вассала Пэлина, у которого Джерин и Вэн останавливались по дороге на юг, представлял собой лишь обугленный остов. Находившийся неподалеку маленький пруд был завален булыжником и гниющими останками людей и животных. Джерин смотрел на развалины с грустью, но без особого удивления. Затянувшиеся мирные годы ослабили бдительность Рафа, и он мало заботился о крепости своих стен. Со своей полуразвалившейся башни он вряд ли мог что-то заметить и дать серьезный отпор врагам.
Несколько позже Лис пересек границу земель Пэлина и вступил в свои собственные владения. Караульные башенки по обеим сторонам дороги пустовали, но их не сожгли. Сам же межевой камень-валун трокмуа вывернули из земли. Джерин выругался, увидев, что прежние замшелые надписи на нем стерты и вместо них красуется свастика. Похоже, Баламунг уже считал его земли своими.
Скорее всего, так оно и было. Не успел Джерин с сопровождающими отъехать от границы, как сработала колдовская уловка врага. На дороге, прямо перед ними возник призрачный образ одетого в черное мага.
— Так ты вернулся, Лис, несмотря ни на что? Ну что ж, тебе тут вряд ли понравится. Мои парни за этим проследят, причем в ближайшее время.
И с презрительным смешком видение исчезло.
— Это заклинание безусловно должно было среагировать только на тебя и ни на кого другого, — сказал Райвин. — А это означает…
— …что теперь неподалеку должно сработать еще одно заклинание, предупреждающее несколько сотен лесных разбойников о моем приближении, — продолжил за него Джерин. — Им велено меня прикончить. Но что же мне остается, как не продолжать путь? Как бы там ни было, из-за своего тщеславия Баламунг потерял одно очень важное преимущество. Теперь его люди не смогут застать нас врасплох.
Держа оружие наготове, они продвигались вперед, а солнце тем временем начинало клониться к закату. Проезжая мимо проселочных ответвлений, они услышали в кустах возглас и поняли, что обнаружены. Лучники натянули тетивы, копьеносцы взялись покрепче за копья.
Им не пришлось долго ждать. На один из проселков с грохотом высыпалось целое войско, состоявшее из колесниц и пехоты. Во главе его ехал Вольфар Топор. Когда он узнал Лиса, его волосатое лицо расплылось в кровожадной улыбке.
— Какая удача! Грязный похититель девушек сам пожаловал к нам! — прогремел он, обращаясь к своим людям. Затем бросил Джерину: — Я отобью у тебя охоту к таким делам!
Неужели одна лишь обида на Лиса за полученный в полумраке удар заставила Вольфара вступить в ряды трокмуа? Джерин никогда бы не поверил россказням о таком черном предательстве, даже если бы речь шла о его западном малоприятном соседе, однако факт говорил за себя.
Впрочем, размышлять уже было некогда. Джерин выстрелил в Вольфара, но промахнулся. Тем не менее его стрела попала в одного из воинов позади Вольфара и тот выпал из колесницы. Райвин и другие лучники тоже выпустили стрелы, поразив еще нескольких врагов и одну из их лошадей, в результате чего фланговая вражеская колесница опрокинулась и развалилась. Однако принять этот бой было бы полным безумием: силы Вольфара превосходили силы Джерина раз, наверное, в десять.
— На север! — скомандовал Лис. — По крайней мере, мы оторвемся от пехоты и встретим его уже на более равных условиях.
И они в сгущавшихся сумерках помчались на север. Вольфар, кипя от ненависти, несся за ними. В воздухе летали стрелы, но без каких-либо видимых результатов. Стоя в трясущихся колесницах, стрелять прицельно нельзя.
— Капитан, — прокричал Вэн на ухо Джерину, — что, черт возьми, там такое?
Лишь усилием воли Лис заставил себя не впасть в панику. Нет, Вольфар все-таки, видимо, не предатель, мелькнуло в его мозгу.
