— Во имя Даяуса и Райлина, добро пожаловать, барон Джерин! И ты тоже, Вэн Крепкая Рука.
Крепость Рикольфа, более ухоженная, чем приграничная крепость Джерина, снаружи была обнесена каменными стенами, а не бревенчатым частоколом. Окружавший ее глубокий и широкий ров порос с краев шелестящей, колеблющейся осокой. От воды шла страшная вонь, а волнистая рябь, то тут, то там возникавшая на ее гладкой поверхности, наводила на мысль, что осока и прочие водоросли — вовсе не единственные обитатели рва.
Рикольф встретил гостей на караульном посту. Это был крепкий мужчина лет пятидесяти, с красным скуластым лицом и голубыми глазами. Туника, штаны — все яркое, модного кроя, однако простой меч, висевший на поясе, явно не знавал отдыха, судя по многочисленным зазубринам с обеих сторон клинка. Со времени их последней встречи рыжие волосы и борода Рикольфа заметно поседели, а еще Джерин заметил тревожные морщинки вокруг глаз и рта.
Не успел Джерин выбраться из повозки, как его уже заключили в медвежьи объятия, потом чуть не сломали при рукопожатии кисть и наградили отчаянно-радостными тумаками.
— О великий Даяус, глядящий на нас с небес! Парень, неужели прошло десять лет? Ты стал настоящим мужчиной! И впрямь мы не виделись десять лет, хотя живем в пяти днях пути друг от друга. Больше такой чепухе не бывать!
Высвободившись из лап Рикольфа, Джерин сказал:
— Это все верно, но я сомневаюсь, что у нас с тобой хоть раз выпадало по пять свободных дней кряду за все эти годы.
Затем он поведал о цели своей поездки на юг. Рикольф мрачно кивнул, и Джерин продолжил:
— Если верить бродячим торговцам, у тебя тоже не все спокойно.
— Было, пока прошлой зимой я не отправил к праотцам своего надоедливого кузена, — пояснил Рикольф и пристально взглянул на Вэна. — Это твой новый подручный? Я думал, что слухи, которые о нем ходят, полная чушь, однако теперь вижу, что они более чем правдивы.
— Скорее товарищ, — ответил Джерин и представил мужчин друг другу. Вэн степенно и почтительно пожал своей широкой ручищей, покрытой густой золотистой порослью волосков, руку Рикольфа.
— Приветствую тебя, Вэн Крепкая Рука. Мой дом открыт для тебя. Кстати, — Рикольф вновь повернулся к Джерину, — не хотите ли смыть с себя дорожную пыль перед ужином в моей бане? Думаю, время нам позволяет.
— В бане? — недоуменно переспросил Джерин. — Вот это да! А я-то думал, мне придется плескаться в холодных ручьях или вонять, как навозная куча, пока я не перевалю через горы.
Рикольф был явно польщен.
— Насколько мне известно, я первый, кто обзавелся подобным излишеством в здешних местах. И ничуть не жалею. Я велел построить ее прошлым летом, когда рассылал приглашения неженатым баронам севера и некоторым из тех, кто живет к югу от Керс. Чтобы выбрать достойного жениха для моей дочери Элис. Понимаешь, моя жена Ире не оставила мне сыновей, и надежд обзавестись ими в будущем у меня тоже нет, поскольку я не собираюсь жениться. У меня было три незаконнорожденных сына, и один из них подавал большие надежды, но грудная лихорадка унесла их в позапрошлую зиму. Всех троих, вот бедняжки. Поэтому после моей смерти мои владения перейдут к Элис и к тому, за кого она выйдет замуж. Джерин, ты тоже должен был получить мое приглашение. Я знаю, что ты все еще холост.
— Да, я его получил, но меня ранили. Стрела трокмэ вошла в плечо. Рана была глубокой. Я опасался, что в дороге она загниет, и послал свои извинения.
— Верно, теперь я припоминаю. Я очень тогда расстроился. Ты показал себя славным малым после… хм… смерти Дарена и Дагрефа.
— Я не очень-то был готов к новой роли, — пожал плечами Джерин. — Отец всегда рассчитывал на Дагрефа. Ведь он был старше меня и прирожденный воин. Кто мог подумать, что трокмуа убьют их обоих? Уж не отец, это точно. Что до меня, то я все еще жив, так что, думаю, не опозорил их память.
Он решил сменить тему разговора: воспоминания о погибшем отце все еще были болезненны.
— А теперь лучше покажи мне свою баню, пока твои собаки не приняли меня за кучу дерьма.
С этими словами он почесал за ухом лохматую рыжую голову, обнюхивавшую его лодыжки. Пес отчаянно махал хвостом, высовывая язык. В голове Джерина промелькнуло какое-то смутное воспоминание.
— Убирайся, Разбойник! — прикрикнул Рикольф. Пес не обратил на окрик хозяина никакого внимания. — Это животное считает, что все здесь принадлежит ему, — проворчал Рикольф. Он взял Джерина под руку и показал, куда идти. — Ступайте, расслабьтесь. А я пока велю позаботиться о ваших лошадках.
Купальные лохани у Рикольфа были высечены из известняка. Снаружи их украшали речные божки и нимфы. Джерин сразу понял, что они доставлены сюда с юга. Местным каменотесам такое не по плечу. Отмокая в горячей воде, он сказал:
— Рикольф очень радушен. Я уже думал, что никогда не почувствую себя снова чистым.
Туша Вэна едва умещалась в лохани, но и он что-то пробурчал в знак согласия, затем спросил:
— А что за дочь у этого Рикольфа?
Джерин смыл тину с бороды и ответил:
— Я знаю об этом не больше тебя. Десять лет назад она была маленькой, тощей и жалела, что родилась не мальчишкой.
Они вытерлись. Вэн посвятил несколько минут полировке якобы потускневших частей своей кирасы и расчесыванию ярко-красного султана на шлеме. Джерин опять облачаться в доспехи не стал. Вместо них он надел тунику небесно-голубого цвета и черные штаны.
— Ты в своем облачении можешь отправиться куда угодно, — сказал он, — я же в своих доспехах буду выглядеть распоследним служакой. Даже то, что сейчас на мне, не очень-то к месту. Южане, завитые и напомаженные, несомненно придут в своих тогах. Они их обожают. — Он нарочито томно повел рукой, потом заключил: — И вообще они очень милы.
— Ты не слишком-то их жалуешь, а, капитан?
Джерин криво усмехнулся.
— В том-то и странность. Счастливейшие дни моей жизни протекли к югу от Керс. Какой-то частью души я южанин, но не могу это открыто показывать дома. Лисья крепость не поняла бы меня.
Рикольф ввел их в просторную главную залу, где перед алтарем Даяуса дымилась громадная груда жирных костей.
— Ты неплохо подкармливаешь нашего бога, — заметил Джерин.
— Он это заслужил. — Рикольф обратился к мужчинам, сидящим за длинным столом. — Позвольте представить вам, господа, барона Джерина по прозвищу Лис и его товарища Вэна Крепкую Руку. А вы, в свою очередь, познакомьтесь с собравшимися. Вот Райвин Лис…
Джерин уставился на человека, носящего то же прозвище, что и он сам. Райвин тоже посмотрел на него. Его чисто выбритое лицо ничего абсолютно не выражало. Типичный южанин. О том говорили не только гладкие щеки, но и свободная зеленая тога и золотое кольцо в мочке левого уха. Джерину обычно нравился облик южан, однако серьги — это излишество, это уже чересчур.
Рикольф продолжал представлять присутствующих.
— Румодд Длинный Лук, Лэйдред Завоеватель, Вольфар Топор…
Последнее имя заставило его внутренне крякнуть. Вольфар, смуглый толстяк с густыми бровями, жесткими черными волосами и кудлатой, нечесаной, доходившей ему почти до пояса бородой, был западным соседом Лиса. Позапрошлой зимой у них произошла кровавая стычка из-за какого-то пустяка, а потом Вольфар уехал. По приглашению Рикольфа к его дочери, значит.
Рикольф между тем продолжал бубнить, перечисляя прочих гостей, потом перешел к домочадцам. Джерин маялся, он хотел есть, и аппетит его разгорался все больше. Наконец Рикольф произнес:
— А вот и последняя, но ничуть не менее важная персона, чем все вышеназванные, моя дочь Элис.
Джерин едва ли заметил, как Вэн сорвал с себя шлем и в полном боевом снаряжении умудрился изобразить нечто вроде поклона. То, что скрывалось под золоченым нарядом сегодняшней Элис, наглядно свидетельствовало, насколько способно менять мелких пигалиц время. В какой-то десяток лет! На мгновение
