— Думаю, тебе следует ответить на вопрос короля Араджиса, — посоветовал Джерин. — Если ты не ответишь, он может стать очень настойчивым, и тебе это вряд ли понравится. Поверь мне, Ленджиел, вряд ли.
Ленджиел взглянул на Араджиса и снова облизал губы. Джерин не сказал, во что может вылиться недовольство его собрата по титулу, решив про себя, что воображение Ленджиела нарисует ему нечто более ужасающее, чем стороннее описание кары. Если же суровое лицо Лучника не заставит фантазию этого малого заработать с бешеной скоростью, тогда ничто его не проймет.
Чтобы окончательно расставить все по местам, Араджис улыбнулся. Лис не хотел бы оказаться на месте того, кому адресовывалась эта улыбка. Судя по виду Ленджиела, ему она тоже не доставила удовольствия. Сделав пару сдавленных горловых движений, он заговорил:
— Армия… армия находится в дне пути отсюда на юг. Она, несомненно, перегруппировывается, чтобы снова встретить вас, мятеж… э-э, северян, лицом к лицу и на этот раз победить.
— Несомненно, — произнес Джерин сухо. — А теперь скажи, прознают ли остальные волшебники, сопутствующие имперскому войску, что стена пала, или мы своим неожиданным появлением сумеем преподнести им приятный сюрприз?
Ленджиел в который раз облизал губы. Джерин видел по его глазам, что он намерен увильнуть от ответа. Дагреф, вероятно, почувствовал то же, поскольку снова резко дернул руку колдуна вверх.
— Ай! — завопил Ленджиел. — Осторожней. Ты ее сломаешь.
— Тогда отвечай моему отцу, — милым голосом проговорил Дагреф.
— Хорошо. — Голос Ленджиела звучал сердито. — Они уже знают.
— Очень плохо, — сказал Джерин. — Я бы предпочел застать их врасплох. Но, как сказал Араджис, мы побьем их в любом случае.
Вэн указал на Ленджиела:
— А что нам теперь делать с ним? Если держать проклятого колдуна в плену, это может доставить нам неприятности.
— Может, — согласился Джерин. — Однако надеюсь, этого не случится. — Он повысил голос: — Фердулф!
— Какую докуку для меня ты изобрел на этот раз? — спросил Фердулф как всегда раздраженно и подлетел по воздуху к Лису.
У Ленджиела чуть глаза не вылезли из орбит при взгляде на полубога. Фердулф продолжал:
— Что, по-твоему, такого я могу сделать, на что ты по своей глупости не годишься?
— Я хочу, чтобы ты присматривал за этим хитрецом, а также прислушивался к тому, что с ним происходит… или использовал что-то другое, не менее действенное, для слежки за ним. — Лис показал на Ленджиела: — Если он попытается сбежать или чем-то нам навредить при помощи магии, останови его. Если не сумеешь, зови стражу. Думаю, она остановит его… и уже навсегда.
— Хорошо, так я и сделаю, — отозвался Фердулф с отвратительнейшей ухмылкой. — Мне не нравятся элабонские колдуны… ну ничуть. Да и все, что они творят, тоже.
Воспоминания о том, как его шлепали оземь в разгар битвы между южанами и северянами, видимо, сильно мучили малыша. Как и то, что он ничего не мог с этим поделать вплоть до тех пор, пока Джерин не разделался с Кэффером… совсем не магическим образом, кстати.
Подобно погибшему, хотя и не оплаканному (по крайней мере, Джерином) Кэфферу, Ленджиел вопросил:
— Что это за существо такое… Фердулф, верно?
Не успел Джерин ответить, как Фердулф вскричал:
— Я не существо, негодяй! Это ты существо. Причем жалкое, доложу я тебе. Я — сын бога. Так что изволь проявлять ко мне уважение, соответствующее моему положению.
Ленджиел находился не в лучшей позиции для проявления уважения к кому-либо.
Дагреф и другие солдаты, взявшие его в плен, не ослабляли хватки.
Маг обратился к Джерину:
— Его одного не хватит, чтобы противиться мощи Элабонской империи. Нет ничего, что способно противиться ей. Можете делать со мной, что угодно, но это правда.
— Нет, это лишь твое мнение, — ответил Джерин. — А мне лично думается, поскольку я знаю империю лучше, чем ты северные территории, что ты понятия не имеешь, о чем говоришь. — Он кивнул сыну: — Уведи его.
По прошествии двух дней Джерин несколько засомневался, так ли уж хорошо он знает империю Элабон. Южане отреагировали на свое поражение с гораздо большей решительностью, чем он ожидал. Не полагаясь лишь на волшебную стену, они также выставили южнее ее кордоны разведчиков и стрелков. Последние сражались очень ожесточенно, под стать напиравшим на них северянам.
— Во времена Хилдора они бы себя так не вели, — сказал Араджис. — Конечно, во времена Хилдора они просто сидели в Кэссете у подножия гор, и им было наплевать на остальные северные территории. Этот их новый император, по всей видимости, настоящий хищник.
— Боюсь, ты прав, — мрачно произнес Лис.
Впереди, на некотором расстоянии от них, последний отряд имперских стрелков убегал в сторону основной группировки южан, преследуемый несколькими всадниками Райвина и колесницами. Лис щелкнул языком.
— Надеюсь, они не пытаются заманить наших людей в ловушку.
— Ты ведь так не думаешь, правда?
В голосе Дагрефа звучало гораздо больше тревоги и меньше рассудительности, чем обычно.
Джерину понадобилось лишь мгновение, чтобы разгадать эту загадку. Маева вполне могла находиться среди тех верховых. Но если он упомянет об этом, то только разозлит сына, который и так взволнован. Поэтому он сказал:
— Ну… нельзя отрицать такую возможность, как ты понимаешь.
Дагреф кивнул.
— Йо, верно, — признался он не столько отцу, сколько себе самому. — Надеюсь, однако, что ничего плохого не произойдет.
— Ладно, сынок. Я тоже на это надеюсь, — сказал Джерин. — Хочу тебе напомнить, что наши капитаны получили свои звания вовсе не за простодушие и доверчивость, или, другими словами, не за готовность, ни о чем не задумываясь, следовать за врагом.
— Йо, это тоже правда, — сказал Дагреф. — Конечно, если бы все капитаны были такими умными, как ты считаешь, ни одна вражеская ловушка не сработала бы, а мы знаем, что это не так.
Вэн громогласно расхохотался:
— Тут он тебя поймал, Лис. Я никогда не думал, что доживу до того дня, когда кто-то сумеет найти изъян в твоих логических рассуждениях, но твоему отпрыску это время от времени удается.
— Ты прав, — ответил Джерин и более ничего не прибавил.
Очевидно, Вэн в отличие от Дагрефа еще не сообразил, что его дочери сейчас может грозить нешуточная опасность. Получается, решил Лис, что в логических выкладках Дагреф обходит и чужеземца. Будучи в возрасте Дагрефа, он не преминул бы об этом сказать. Но, пребывая в своем возрасте, Лис предпочел промолчать. Пусть не все, что приносит старость, приятно, но благоразумие, ей свойственное, никогда не бывает излишним.
Вскоре всадники и колесницы вернулись, не угодив ни в какую засаду. Кроме того, Маевы среди них не было. Дагрефу хватило выдержки скрыть свою радость. Прошло совсем немного времени, и управляемая им колесница задребезжала по Элабонскому тракту на юг. Тут Вэн издал несколько удивленных возгласов.
— Что с тобой такое? — спросил Джерин.
— Что? Ничего. Неважно.
Вэн помотал головой и насупился, давая понять, что отвечать не намерен.
Лис решил его более не тревожить. Видимо, в голову чужеземцу только-только пришли те мысли, что взволновали Дагрефа много раньше, и ему они понравились не больше, чем тому.
Когда войско под вечер разбило лагерь, Нотос, Эллеб и Тайваз уже были в небе. Бледная Нотос
