деяния.
И когда, не выдержав, молодые люди были вынуждены сменить квартиру и переехать на улицу ВЧК, 'привидение', спрятанное в сумке Смирновой, отправилось следом за ними.
В каждый визит Смирновой стены и потолок этого дома оживали, и 'таинственный' голос с уже заезженной кассеты высыпал очередную порцию нецензурщины.
Этот дерзкий хулиганствующий 'домовой' сразу же умолк, как только магнитофон, записанная на нем кассета и сама Дарья Петровна оказались в кабинете следователя.
Какие цели преследовала Смирнова? Подробности станут известны несколько позже. Сейчас же совершенно ясно одно: совершая преступление, она руководствовалась корыстными, низменными целями.
Теперь за свое 'радиоизобретательство' 68-летняя женщина будет держать ответ по всей строгости Так, как это предусмотрено нашим советским законом'.
А события между тем продолжались своим чередом. Меня, увлеченного голосовыми проявлениями полтергейста, эта история все продолжала интересовать. Правда, настораживало то, что в этом случае проявлялся лишь один-единственный из множества полтергейстных симптомов: только голосовой феномен. Но поскольку большинство сведений было основано на слухах, я предполагал, что в памяти людей осталось самое необычное голос, а другие феномены могли быть опущены. И - тоже попался на удочку.
Надо сказать, что первые печатные сообщения о 'курском голосовом полтергейсте' появились не без моего участия: о нем я рассказывал в интервью А. Фину ('Юный техник'. 1989. N7) и А. Рувинскому ('Ленинское знамя'. 1989. 24 сентября). О том же сообщалось в журнале 'Вокруг света' (1989. N 8), брошюре А. Горбовского 'Незваные гости? Полтергейст вчера и сегодня' (М., 1990), ленинградской газете 'Аномалия' (1991. N 1). Например, Горзовский, рассматривая голосовые полтергейсты, справедливо заметил, что для воспроизведения человеческой речи необходим соответствующий голосовой аппарат; более того, в случае, который он описывал, нужен был голос отсутствующего мужа, со всеми его индивидуальными особенностями. В связи с этим даже эта неразрешимая, как представляется нам, задача - всего лишь деталь по сравнению с другими обстоятельствами, куда более значащими, имея в виду необъяснимую информированность некоторых полтергейстов. Такой полтергейст в Курске, как отмечает исследователь В. Н. Фоменко, проявил полную осведомленность о скрываемой людьми информации и оперативно выдавал при появлении новых посетителей места полтергейста компрометирующие их сведения'.
В конце 1990 года мой коллега Ю. Г. Карпенко познакомил меня со статьей Зинаиды и Сергея Чубукиных 'Кошмар на улице ВЧК', напечатанной во втором номере журнал 'Курский соловей'. Разгадка обещалась в следующем номере. Разве я мог ждать! Связавшись, с С. В. Чубукиным, я в феврале 1991 года встретился с ним, получив из его рук и третий номер редактируемого им журнала. Разгадка тайны 'голоса' оказалась столь же простой, сколь и необыкновенной, а сами события - еще более фантастичными, чем отражавшие их слухи.
Наша беседа с Сергеем Владимировичем, профессиональным журналистом, главным редактором журнала 'Курский соловей' и газеты 'Новая территория', продолжалась много часов: я все выпытывал и выпытывал новые подробности. Ведь это был первый встреченный мной за долгие годы исконный житель Курска, к тому же тщательно, по первоисточникам, Расследовавший ту загадочную историю.
После публикации Чубукиным результатов своего блестяще проведенного журналистского расследования версия о полтергейстной природе голоса с улицы 'ЧК была признана несостоятельной. Последующие публикации отражали в основном результаты проделанной курскими журналистами работы.
Наконец-то приступая к изложению тех действительно фантасмагорических событий, позволю себе процитировать начало статьи Чубукиных:
'Итак, десять лет назад, на небольшой курской улице имени Всероссийской Чрезвычайной Комиссии, сплошь состоящей из частных одноэтажных домиков, пробудился страшный говорящий дух. Случилось это в обычный майский день в доме одинокой пенсионерки.
Однажды хозяйка жарила к ужину блинчики. Вдруг, в тот самый момент, когда она снимала со сковородки румяный поджаристый блин, раздался низкий мужской голос:
- Что, бабка, блинки жаришь? Угости и меня малехо. А то… - И далее посыпалась непечатная брань.
У старой, всякого повидавшей в своей жизни женщины от испуга перехватило дыхание, ибо жуткий голос звучал прямо из стены над плитой. Старушка перекрестила стену и на всякий случай решила проверить остальные комнаты. Окна были заперты, наружная дверь тоже, и следов чьего-либо пребывания в доме обнаружить не удалось. Все выглядело тихо, спокойно, буднично. Хозяйка вернулась к плите.
- Что, бля, нашла? - вновь громыхнул голос. - В… у себя поищи!..
И далее, в течение нескольких минут, пока несчастная женщина пыталась осмыслить происходящее и принять какое-либо решение, таинственный сквернослов заявил о себе, что называется, в полный ГОЛОС. Он обложил старушку по матушке, проявив поразительную осведомленность о ее родословной, дружеских связях, и очень личной жизни. Он цинично реагировал на ее метания по квартире, комментируя ее действия и перемещаясь за ней в пространстве. Он обещал проявиться в своем первозданном виде, сообщая, что вид его ужасен (слова он употреблял более выразительные). Правда, никаких физических действий хулиган не применял: мебель и тарелки оставались в неприкосновенности. Наконец измученная старушка решила сходить в милицию.
В ближайшем отделении ее подняли на смех, посоветовав вернуться домой и проспаться, а если не поможет - сдаться в психушку. Тогда женщина уселась на стул и заявила, что будет ночевать в отделении, потому что жуткий голос не даст ей дома житья.
Милиционеры посовещались и - согласились зайти к ней разоблачить нарушителя. Правда, перед этим стражи закона решили завернуть в магазин за пивом. День заканчивался, смена близилась к концу, и надо было подумать об организации вечернего досуга.
Когда наша старушка в сопровождении 'телохранителей' с опаской вошла в дом, там было тихо. Милиционеры предложили: они расположатся во дворе, под кустом, а если начнется что-то неладное - стоит их позвать, и они придут на помощь. На том и решили.
Но не успели представители власти откупорить и первой из принесенных бутылей, как вдруг прямо из благоухающего куста сирени хриплый мужской голос рявкнул:
- Вы что, менты поганые, сюда делать пришли? Меня ловить или пиво жрать? - А далее последовала очередная нецензурная триада.
В воздухе сверкнуло новенькое оружие, сад был тщательно Обыскан, но, к изумлению милиционеров, никого обнаружить не удалось. Голос же на протяжении поисков не утихал, а, напротив, комментировал маневры мужчин, называл их по именам и промежду мата упоминал некоторые подробности из их биографий.
Милиция забила тревогу. Район оцепили, у дома организовали дежурство. Обыскали каждый квадратный сантиметр дома, перекопали весь огород в поисках стереопередающей аппаратуры.
А голос, несмотря ни на что, продолжал вещать. И мало того, от последовательного издевательства над каждым, кто появлялся в его поле зрения, сквернослов перешел к критике правительства и советского строя. На ВЧК громогласно зазвучали антисоветские лозунги.
На этом этапе к таинственному делу подключились сотрудники КГБ. С помощью мощной аппаратуры они пытались запеленговать голос. Но, увы, безуспешно.
А к злополучному дому на ВЧК тем временем стекались толпы людей. Взбудораженные слухами, горожане устроили настоящее паломничество к говорящему дому. Около двух недель продолжался этот кошмар и вдруг как-то неожиданно закончился. Голос попрощался, выругался напоследок от души, и исчез раз и навсегда'.
То, что я сейчас скажу, не должно огорчить читателя, поскольку действительность оказалась на порядок выразительнее, фантастичнее слухов. Дело в том, что вся эта история надолго стала одной из самых выдающихся достопримечательностей Курска, обрастая со временем все новыми и новыми красочными подробностями. Более того, пересекла границы СССР: Чубукин поведал мне, что как-то в Ленинграде он слышал рассказ о курском 'говорящем' доме от иностранца!
Так вот, относительно приведенного отрывка, тоже как бы предупреждая читателей, ГОВОРЯТ следующее:
'Изложенное выше как раз и представляет собой квинтэссенцию слухов, гулявших по городу Курску десять лет назад и с каждым годом лишь приобретавших в красочности. Реальные события произошедшего на улице ВЧК разительно отличаются от этого гротескного пересказа'.
Приступая к расследованию, сообщают Чубукины, они были абсолютно убеждены в сверхъестественной подоплеке событий: 'Версия, опубликованная в газете 'Курская правда', - пишут они, - и представляющая виновницей событий вполне земную старушку с кассетным магнитофоном в авоське, противоречила здравому смыслу и походила на западный комикс о советских шпионах'. Однако других гипотез не было. Со временем 'голос' стали называть по-научному - полтергейстом, а в 1981 году этого слова-то и не знали: 'Да, несомненно, это полтергейст, считали мы, - признаются Чубукины, - и посему ставили себе задачу подробно и скрупулезно, во всех деталях описать его выходки'.
Но на первом же этапе расследования встретились с фактами, противоречащими версии о полтергейстной подоплеке событий: пострадавшие от 'голоса', даже десять лет спустя не имевшие представления о его обладателе, упорно отстаивали версию изощренного хулиганства! Каких бы то ни было признаков вмешательства полтергейста найдено не было. И журналисты, следуя профессиональному зову и опыту, пошли по следам тех давних событий.
Согласно народной молве, которая и на этот раз не подвела, невидимка сперва объявился в доме номер пять по Хуторскому проезду, где разорялся, терроризируя его обитателей, по сведениям Александра Тарасова - с мая 1979 года по март 1981. По данным Чубукиных примерно месяц, по крайней мере, он звучал в дни XXVI съезда КПСС (23 февраля - 3 марта 1981 года). Жилые помещения этого небольшого одноэтажного дома принадлежали трем разным владельцам, отношения между которыми были далеко не безоблачными. В половине, состоящей из трех сквозных комнат, кухни и коридорчика, обитала пенсионерка Дарья Петровна Смирнова, у которой жила квартирантка Лена, студентка одного из курских училищ. Странный голос впервые зазвучал именно на этой половине. Вот как о том повествуют Чубукины:
'Здесь все началось с мяуканья. В квартире раздалось громкое мяуканье, хотя представителей кошачьих в доме не было и близко. Как показалось Дарье Петровне, мяукали каким-то образом соседи, желая ее поддразнить. Звуки сопровождались стуком во внутренние двери и в окно.
На следующий день из стены, смежной с соседской половиной, послышалась громкая нецензурная брань. Ругался мужской голос, который, по мнению Дарьи Петровны, был очень похож на голос одного из соседей. Естественно, хозяйка решила, что это очередная хулиганская выходка ее недоброжелателей. Наверное, поэтому и не особо испугалась, не усмотрев в этом факте ничего сверхъестественного. Однако через некоторое время голос начал проявлять потрясающие способности, которые просто не укладывались в голове.
Несмотря на то что звучал он вроде бы всегда из стены, разделяющие половины одного и того же места, пределов видимости для 'диктора' (как называла его Дарья Петровна) практически не существовало. Он все видел, все слышал и все знал. Находясь через три стены от источника звучания, Дарья Петровна и ее квартирантка каким-то образом оставались в поле зрения духа. По воспоминаниям хозяйки, «диктор» видел, как она моется в ванной, расположенной на кухне за ширмой, и не стесняясь в выражениях насмехался над ее внешностью. В другой раз он подсматривал, как она пишет заявление в милицию, хотя Дарья Петровна делала это очень осторожно, стараясь левой рукой прикрыть бумагу. Но 'диктор' все видел и повторял вслух каждое написанное ею слово. Слышал он так же великолепно, как и видел. Если Дарья Петровна и Лена выходили на улицу спокойно побеседовать вполголоса, то по их возвращении в дом дух в издевательском тоне обсуждал тему их разговора. Точно так же, как и у 'голоса' на ВЧК, у 'диктора' с Хуторской была поразительная осведомленность в отношении личной жизни хозяев дома и их поступков, совершенных за пределами улицы и даже за пределами города.
Дарья Петровна вспоминает, что однажды ее квартирантка Лена вместе со своим парнем ездила по каким-то делам в районный центр Касторное. Там, в привокзальном буфете, молодые люди ели пирожки. Почему-то данный факт пришелся не по душе 'диктору'. Когда девушка вернулась, он начал попрекать ее этими несчастными пирожками. Откуда звучащий в стене дома на Хуторской голос узнал, чем занималась Лена за сто километров от Курска?..
Подобный случай произошел и с самой Дарьей Петровной. Для того чтобы иметь вещественное доказательство и идти в милицию не с пустыми руками, она купила катушечный магнитофон 'Снежеть'. Принесла она его в дом в темноте, запакованным в картонную коробку. Однако голос мгновенно сообщил ей, что она купила, зачем и даже назвал марку магнитофона.
По словам хозяйки дома, приблизительно через две недели голос изменился, словно кто-то сменил 'прежнего' диктора. Теперь в доме звучал совершенно незнакомый молодой мужской голос, приятного тембра, по всей видимости, отлично разбирающийся в политике. 'Назвал Брежнева Леней, - вспоминает Дарья Петровна. - Говорил, что Леня болеет, однажды рано утром как заорал на всю комнату: 'Брежнев сдох!''
Вскоре в жизни Лены произошло важное событие - она вышла замуж за молоденького казаха Николу. Согласно версии А. Тарасова, Николай до того был ошарашен голосом, что сгоряча едва не уехал Казахстан - навсегда. Видимо, выход из положения нашла Лена, которая позже рассказала об этом:
- На улицу ВЧК я с Николаем перебралась 24 марта (1981 года - И. В.). Перед тем как, по народному обычаю, мы и Дарья Петровна присели на дорожку, голос объявил, что он уходит вместе с нами.
