Чубукины отмечают, что 'все факты, сам характер поведения голоса и его как бы эволюция во времени, от безотносительной матерщины - к политическим выступлениям, совпадают с тем, что произошло впоследствии на ВЧК. Так же, как и у Ивановых, это был, несомненно, враждебно настроенный дух. Он крыл трехслойным матом хозяев дома, часто угрожал им, в частности, обещал упечь Дарью Петровну в сумасшедший дом. Звучал он на Хуторской с перерывами приблизительно месяц. Потом вдруг неожиданно исчез, официально попрощавшись с хозяйкой. Дарья Петровна зажила было спокойной жизнью. Но, увы, ненадолго…'.
В доме номер сорок пять по улице ВЧК, куда с Хуторского проезда перебрались молодожены, проживала семья Ивановых: Александра Николаевна и Мария Николаевна, сестры пенсионного возраста, Дочь Марии Николаевны Татьяна Петровна с мужем Николаям Ивановичем, их дочь Марина, студентка.
Совместно с квартирантами в доме обитало семь живых душ. Вечером 25 мая 1981 года к ним, похоже, подселилась еще одна - бесплотная. Вот что о том злосчастном вечере и последующих событиях рассказывают Чубукины:
'В тот день Ивановы всей семьей были на поминках у соседей. Когда они вернулись, уже вечерело. Квартирантка стирала белье возле дома, рядом с ней находился ее муж. Татьяна Петровна пересекла двор и вошла в туалет. И в этот момент услышала громкую нецензурную брань. Вслед за этим в дверь уборной ударилось несколько камней. Татьяна Петровна выскочила на улицу дать отпор пьяному хулигану, который, как она решила, ввалился к ним во двор, но увидела лишь… перепуганные лица квартирантов. И тут она снова услышала ругательства, доносящиеся из кустов.
'Казалось, там валяется какой-то невменяемый алкоголик и орет матом на всю улицу', - вспоминает она. Вместе с мужем квартирантки они кинулись на голос, долго шарили по кустам, но ничего не нашли. В тот вечер этим и ограничилось. Долго сидели вечером, обсуждали произошедшее.
Но на следующий день голос появился вновь, теперь уже в помещении. Вдоль улицы монтировали газопровод, и в доме было несколько незамкнутых труб. Кроме того, в одной из комнат часть потолка была разобрана. Из этой-то дыры и зазвучал непристойный глас. С того дня его выступления стали регулярными. Происходили они обычно утром и вечером, в течение часа и более, с небольшими перерывами.
По описанию очевидцев, это был хрипатый мужской голос. Одна из соседок припоминает, что он был удивительно похож на голос Высоцкого. Голос, по общему мнению, неприятный и очень сильный. Звучал объемно, при этом помех, схожих с фоном от радиоаппаратуры, слышно не было. Иногда он говорил заплетающимся языком, словно пьяный, иногда истерично орал.
Звучал голос из разных мест: то из кустов во дворе, то из потолка, то из трубы. Соседке, заглянувшей однажды в дом полюбопытствовать, показалось, что голос исходит прямо из люстры. Менять свое местоположение он мог с исключительной быстротой. Однажды квартирантка готовила ужин, голос при этом вещал здесь же, на кухне, поливая ее вычурным матом. Девушка оставила кастрюли и пошла в туалет, находящийся во дворе. Как только она открыла дверь уборной, голос заорал прямо оттуда: 'Ну, иди сюда, че боишься?!' Переместился он с одного места в другое буквально в считанные секунды. С такой же легкостью он передвигался и в нескольких случаях, когда жильцы дома пробовали изловить домового: 'Он орет из кустов, мы все вместе бежим туда, а голос начинает удаляться, словно кто-то убегает и дразнится. Вместе с тем ни бегущего человека не видно, ни шагов его не слышно'.
Другим необычным свойством говорящего духа была способность общаться со своими 'жертвами' в форме диалога. Это начисто опровергает версию о пристроенном где-то в доме магнитофоне или иной аппаратуре одностороннего вещания. Голос отвечал на вопросы собеседников, реагировал (обычно жутким матом) на их действия, то есть видел и слышал все, что происходит в доме. Как-то у хозяев возникла мысль предложить ему поесть. 'Костей ему, что ли, дать?' - сказал кто-то из домашних. 'На х… нужны мне твои кости?' - молниеносно отреагировал голос. Способность же домового замечать, что делается вокруг, была поистине уникальна. Однажды Татьяна Петровна потихоньку принесла в дом завернутый в тряпку магнитофон. Но лишь только она нажала на клавишу в надежде записать речи голоса, он тут же заорал на нее: - Ты зачем это магнитофон включила?!
- Да вот, хочу слова твои на память запечатлеть, - подольстила застигнутая врасплох хозяйка.
- Них… ты не запишешь и меня не поймаешь отрезал голос.
Участники событий на ВЧК утверждают, что дух также видел, как в дом приходят соседи или незнакомые люди, мог во всеуслышание описать их внешность, вернее, сделать какое- нибудь циничное замечание по этому поводу.
В сущности, все содержание речей голоса на протяжении полутора недель, как правило, сводилось к аналогичного рода высказываниям и мату. Матерщина была основным ядром выступлений голоса, которые вообще-то не отличались особой фантазией. Стоило кому-то сесть, он орал: 'Ты чего расселся?! Такой-сякой (мат)'. Стоило встать - 'Чего встал! (мат)', пойти куда-нибудь - 'Чего пошел?! (мат)', прийти в дом - 'Чего пришел?! (мат)'.
Этот неуловимый говорун, рассказывают Чубукины, страшно любил стыдить несчастных обитателей дома по улице ВЧК. Однако более всего доставалось квартирантке Лене. Чубукины продолжают:
'Вообще, голос относился к ней с особым недружелюбием, рассказывал совершенно отвратительные вещи про личную жизнь бедной девушки. Не угодила она ему, как выяснилось, своим замужеством. Домовой то и дело упрекал девушку в том, что она, русская, стала женой казаха. По этому поводу в ряду различных нецензурных обращений к ней очень популярно у домового было презрительное 'казашка'.
Всех проживающих в доме голос называл по именам, знал он и их домашние прозвища. То же относится и к соседям Ивановых, и (как утверждают многие из очевидцев) к незнакомым людям. Порой голос доводил до отчаяния жильцов дома высказываниями об их частной жизни, которые он делал, как правило, в издевательской, нецензурной форме. Казалось, он знает всю подноготную каждого члена семы. Поразительную осведомленность проявил дух в вопросах, связанных с дележом наследства. Здесь он неукоснительно занимал сторону племянника хозяйки дома - Федора, постоянно вступаясь за него. Даже однажды объявил: 'Я Ивановых вообще ненавижу, потому что они у Федьки все наследство отобрали. Моя задача ликвидировать троих и добить четвертого.
1 раз голос истерично вопил: 'Маруська, убью!' (в адрес одной из проживающих старушек). Ей же он пророчил скорую смерть. 'Ты в этом году подохнешь!' - цинично обещал он. Трудно сказать, обладал ли голос даром предвидеть будущее, но Мария Васильевна действительно умерла в том же году, от кровоизлияния в мозг.
Кстати, это пророчество оказалось единственным фактом из области очевидной мистики. Повседневное же поведение полтергейста более напоминало чью-то кошмарную шутку.
Иногда домовой любил пройтись по правительству, тоже, естественно, матом. Когда же слухи о его явлении в мир разнеслись по всему городу и к дому на ВЧК начали стекаться толпы народа, он, казалось, охотно удовлетворял их любопытство, шокируя людей выкриками типа: 'Долой советскую власть!', 'Да здравствует Пиночет!', 'Да здравствует фашизм!'.
Длился этот акустический марафон 12 дней. И то, что для любопытствующих было диковинкой, забавой, даже пусть чудом, для семьи Ивановых оборачивалось настоящей трагедией. Страх, постоянная жизнь на нервах: 'Невозможно было даже выспаться по-человечески', - вспоминают они. Голос мог заорать прямо посреди ночи: 'Ану, б…, вставайте! Чего спите?' Подозрительность: не соседи ли подстроили всю эту чертовщину? тем более что Татьяне Петровне казалось, будто она узнает в домовом голос одного из них. Наконец, обыски, допросы, толпы людей, пришедших послушать говорящий дом. 'Бывало, что в доме негде повернуться - везде люди даже на крыше, - рассказывает хозяйка. - Из Харькова приезжали, еще из каких- то городов. И все к нам!'
Когда Чубукины в ходе предпринятого расследования беседовали с Ивановыми, те 'вспоминали о Лене только добрыми словами, даже с жалостью. Ведь ей-то от 'домового' больше всех доставалось, какими только словами он ее не поносил'.
Те же самые события в изложении А. Тарасова если и отличаются от того, что пишут о них Чубукины, то лишь еще более экстравагантными чертами и некоторыми подробностями, иногда противоречащими тому, что сообщают Чубукины.
Например, согласно Тарасову, вечером 25 мая 1981 года Лена на кухне готовила пельмени и позвала Николая к столу. И тут хриплый мужской голос из вентиляционной трубы процедил недовольным тоном:
- Казашка, мне твои пельмени не нужны! Николай оторопело обвел кухню глазами, но в ней была только Лена, потрясенная не менее мужа.
На следующий вечер, когда хозяева ушли в гости, Лена стирала во дворе белье. Николай располагался рядом. Вдруг непонятно откуда послышался громкий насмешливый мужской голос, который грубо попенял девушке за брак с 'инородцем' и под конец опять обозвал ее 'казашкой'. Николай, возмущенный, принялся за поиски говоруна, но безуспешно. Разгневанный, он стал прохаживаться по двору, и тут в него полетели камешки, один попал в спину: 'Оглянувшись, муж увидел, что жена вот-вот лишится чувств от странного наваждения'.
Только Ивановы возвратились с поминок, как со стороны соседского дома послышалось на всю улицу:
- Маруська, убью!
Поиски злоумышленника не дали ничего, а тот все продолжал изгаляться:
- Ивановых за ноги повешу, а Николая зарежу! Не ищите меня, человеки, все равно не поймаете!
Вызвали по '02' милицию, но при ней наступило полное молчание.
27 мая говорун принялся костерить обитателей дома с восьми утра, возобновив нападки вечером. То же и на другой день. Татьяна Петровна написала заявление на имя начальника Кировского райотдела внутренних дел:
25 мая по настоящее время на территории нашего двора, а также и в самом доме прослушиваются выкрики неизвестного человека, который угрожает всей моей семье, а именно мне, моей дочери и матери, что он нас убьет, повесит, а также оскорбляет бранными словами. Я трижды вызывала работников милиции на место происшествия, но хулигана обнаружить не удалось. Мои предположения: хулиган, действующий из дома напротив, оснащен радиоаппаратурой типа мегафона. Прошу Вашего разрешения установить наблюдение за окнами этого дома с целью обнаружения хулигана, так как жить в такой атмосфере нет сил'.
Невидимка же все продолжал чудить и хулиганить. Жильцы дома заметили, что тембр голоса часто менялся: то он был похож на голос Валерки Плетникова, то - Лешки Шерстова. Одной знакомой Татьяны Петровны 30 мая показалось, что 'диктором' является Шерстов. Она спросила: Лешенька, это ты?
- Блоху не трогай! - голосом Плотникова зло ответил невидимка. Он знал даже уличные клички парней!
Вскоре милиция на собственном опыте убедилась, что совершенно фантастическое по содержанию заявление отнюдь не грешит против истины, в чем ранее все же были большие сомнения. Когда же голос коснулся политики, ситуация коренным образом изменилась: это вам не личные разборки между соседями, хотя и с применением неведомых средств. Начальник управления внутренних дел Курского облисполкома, опасаясь, как когда-то и его коллега воевода Угримов, что о грозящем большими неприятностями событии кто-либо 'стукнет' наверх через его голову, пробился на экстренный прием к первому секретарю Курского обкома КПСС, или, как его называли, просто к Первому - члену ЦК КПСС. Первый вначале воспринял сообщение весьма благодушно.
Однако вскоре голос принялся и за местных властей и как-то при всем честном народе наградил нелестными эпитетами и Первого, после чего тот приказал оцепить район действия и подключить к делу местных кагэбэшников. Также он, согласно Тарасову, 'сделал заказ в Москву на срочный вызов в провинцию 'пеленгаторов' из сверхсекретного учреждения. Столичные спецы пытались оправдать марку своей фирмы, но тончайшие приборы, установленные во всех мыслимых точках на улице ВЧК, не зарегистрировали в 'сорокопятке'' никаких волновых аномалий. Московские специалисты, завершив бесплодные эксперименты, вынесли свой категорический вердикт: работающую в режимном 'диапазоне домового' аппаратуру невозможно создать в принципе, и отбыли восвояси'.
Примерно о том же самом сообщают и Чубукины:
'На ВЧК он уже ни от кого не таился и поносил матом 'чекистов' (так он их величал) наравне с хозяевами дома. Заметим, что, когда Татьяна Петровна написала заявление в милицию, ей тоже долго не верили, пытаясь дознаться, не сама ли она распускает слухи о голосе по всему городу. Но все же отдадим должное милиции Кировского района Курска в конце концов здесь серьезно взялись за дело. В отделении перебывали все подозрительные соседи, жильцы дома и квартиранты. Но, увы, поймать с поличным никого не удалось. Людей забирали, а голос продолжал звучать.
Следующим шагом было оцепление района, организация постоянного дежурства и тщательный обыск. Эти действия тоже не дали никаких результатов. А голос между тем не умолкал, уверял 'чекистов', что те никогда его не поймают, и откровенно потешался над их маневрами. Не смущаясь присутствием властей, он орал антиправительственные лозунги, которые прекрасно слышали собравшиеся куряне. Терпеть более эту разнузданную пропаганду было невозможно, и к делу подключился КГБ.
