— Да, это от меня, я так виновата!
— Точно. Ты хочешь знать, что я думаю?
Так отец говорил всегда, когда приходил к какому-то решению.
— В нее вселились дьяволы. Это они занимаются воровством, и лгут, и крушат все.
— Это значит… — неуверенно прошептала его жена.
— Это значит то, что я говорю, — подчеркнуто объявил Кен Уоллис. — Это не то, что скажут ученые. Не то, что скажут доктора. Но никаких ученых и никаких докторов не будет крутиться вокруг моей дочери ни в коем случае. Потому что об этом никто не услышит. Сдается мне, ее школа будет счастлива замять это дело. А Элла уж точно не станет рассказывать об этом всем подряд.
— Я не думаю, что она действительно понимает, что в этом есть что-то необычное.
— Она не самая смышленая девочка, — беззлобно отозвался отец.
— Может, они правы — ну, Элла и ее школа? Лучше, если мы не станем обращать внимание. Может, оно уже все само как-то закончилось, кто знает?
— Нельзя не обращать внимания на дьявола, Джульетта. Это прямая дорога в ад. Это путь к вечному проклятию. Если в тебе дьявол, ты должен его изгнать.
— Мы должны молиться за ее душу, — проговорила Джульетта.
Элле вспомнилось, какими пустопорожними казались молитвы Церкви пятидесятников Христа Возрожденного, когда их произносила ее мать.
— Я сказал — мы должны изгнать его, — постановил Кен. — Мы должны провести над ней обряд экзорцизма.
— Я не понимаю…
— Неважно. В ней дьявол, и его надо выкинуть вон. И для этого понадобится кое-что побольше, чем просто молитвы, иначе дьявол бы не был такой угрозой для мира, правда? Мы должны попросить об этом Роберта. Роберт с этим справится.
— А может, ты это сделаешь, Кен? Я уверена, у тебя получится, даже лучше чем у него.
— Я давно не практиковался. Если честно, я этого вообще никогда не делал. Вот Роберт — у него это точно получится.
— А что он будет делать?
— Изгонять демонов, что запустили лапы в душу Эллы.
Элла прижала руки к груди. Где же эти демоны? Их можно почувствовать? Как они проникли в нее? И почему именно в нее? Это ложь, он лжет! Нет в ней никаких демонов!
Но тогда почему? Почему происходят все эти
Она стала шептать слова молитвы: «Отче наш, иже еси на небесех, да святится имя Твое…»
— Твой Роберт, знаешь, он иногда…
— Он мой брат, Джульетта, вот кто он такой.
— Да, конечно, прости меня…
«…да придет царствие Твое, да будет воля твоя…»
— Иногда он чересчур усердствует…
«…яко на небеси и на земли…»
— Знаешь, Анджела ведь не просто так от него ушла. Забрала обоих мальчиков. Теперь она не позволяет ему видеться с собственными сыновьями. Знаешь, это неспроста!
— Она просто корова! — прорычал Кен.
— Хорошо-хорошо, я ее не больше люблю, чем ты. Но была причина!..
«…хлеб наш насущный даждь нам днесь; и остави нам долги наша…»
— Ну, продолжай! Ну?! Собираешься повторять сплетни про него, так? Как другие бабы? Она ходит и стучит копам, что он лапает маленьких девочек и мальчиков, приятелей своих сыновей, и у нее наглости хватает заявлять, что он и собственных детей домогался. Моих племянников! Так ведь это копы называют это — домогаться, да?! Так, я спрашиваю?
— Ты знаешь, что я не сплетница.
— Ты — женщина, а все вы — лживые суки!
«…якоже и мы оставляем должником нашим…»
— Хорошо-о, — осторожно протянула Джульетта после долгой паузы. — Вечно я говорю не то, что думаю. Я не хотела сказать ничего плохого. Я не верю в то, что жена Роберта говорит про него и мальчиков…
—
«…и не введи нас во искушение…»
— Бывшая, да. Мне жаль, что мы теперь не можем видеться с племянниками. Но мне просто хочется знать, как это Роберт будет делать эту штуку с эк-зор-цизмом?
«…но избави нас от лукавого…»
— Так значит, ты хочешь, чтобы это сделал он?
— Может быть.
«…яко Твое есть царство…»
— Он будет читать над ней молитвы. Велит демонам покинуть ее тело.
— И это можно сделать здесь? Не обязательно в церкви?
— Здесь, если тебе так хочется.
— И мы сможем быть при этом все время?
— Почему бы и нет?
—
— Ладно, — сказал Кен.
— Хорошо. И это будут только молитвы. Он не будет делать никаких надрезов, никакой крови, ничего мерзкого.
— Это христианский обряд, а не ведьмовской!
«…и сила и слава…»
Огонек на приемнике погас, и как Элла ни трясла его, она не смогла больше настроиться на голоса родителей. Пока не перевалило за полночь, когда ей наконец удалось уснуть, она повторяла и повторяла слова молитвы Господней.
«…во веки веков.
Аминь!»
Глава 10
Дядя Роберт смахнул дождевые капли со своей яйцеобразной лысины и оглядел комнату. Обеденный стол и стулья уже оттащили к высокому французскому окну, а ковер был свернут в рулон у ножек стола. С синей полиэстеровой куртки дяди Роберта на голые половицы стекали струйки воды.
— Сойдет, — одобрил он.
— Это единственная достаточно большая комната в доме, — извиняющимся тоном проговорил его брат.
Тяжелые шаги дяди Роберта по деревянному полу отдавались эхом.
— Нам понадобится стул — вот здесь, — объявил он, подтащив один из обитых зеленой материей стульев с округлыми сиденьем и спинкой к центру комнаты. Свет люстры падал прямо на него. — Я еще привез все подсвечники. Они в машине, — он выглянул в окно. Сквозь потоки воды, заливавшие стекло, очертания заднего дворика казались искаженными, будто в кривом зеркале.
— Принеси ему зонтик, — велел Кен жене. — Если ему придется опять выходить в эту… — он поймал взгляд брата, и осекся. — Знаешь что, я сам принесу. В конце концов, Роберт ради нашей дочки старается.
Дядя Роберт кивнул. С его ушей и подбородка до сих пор капало.
— Мой «ягуар» там, дома за два-три от вашего. Все в багажнике, — он кинул Кену ключи. — Они тяжелые, так что поосторожней там.
— Может быть, выпьешь чашечку чаю? — предложила Джульетта.
Дядя Роберт не обернулся. Когда Кена не было поблизости, он со своей невесткой даже не разговаривал. Она как бы не заслуживала его внимания. Пошарив в кармане куртки, он достал свой черный с медными застежками Новый Завет и начал мерить шагами комнату, деля ее на квадраты. На дюйм-два сдвинул стул. Пролистав книгу, упер палец в какое-то место, закрыл глаза, и неслышно зашевелил губами. Он слегка запрокинул голову, и кроме его вздымающейся в такт дыханию груди, и шевелящихся сухих и обветренных губ, в комнате больше ничего не двигалось.
— Куда ставить? — спросил слегка запыхавшийся Кен, втаскивая в комнату восемь четырехфутовых черных канделябров, с которых капало на пол. Дядя Роберт описал рукой круг с креслом в центре.
Свечами уже пользовались прежде. Каждая имела два дюйма в ширину, но некоторые оплыли до коротких квадратных огарков, а другие были высотой с бейсбольную биту. Дядя Роберт насадил свечи на металлические штыри подсвечников. Из нагрудного кармана достал фляжку со святой водой, и стал медленно обходить внутреннее пространство круга с тоненькой восковой свечкой, разбрызгивая воду и приговаривая нараспев: «Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа. Аминь. Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа. Аминь». Через некоторое время он спросил:
— А где ваш мальчик?
— Мы его отправили в гости к друзьям.
— А Элла?
Кен и Джульетта, теснившиеся в дверном проеме, бросили взгляд на лестницу.
— Я велел ей дожидаться в комнате.
— Все, я готов. Приведи ее, Джули. Кенни, выключи свет. Элла послушно спустилась, но в дверях замешкалась. Никто не догадывался, что она была готова к тому, что увидит. Они же не знали, что она слышала. Перед ней возникла фигура дяди Роберта в черном костюме, освещенная свечами, горевшими на уровне плеч, и хотя Элла и ожидала чего-то такого, она всё равно не понимала, что всё это означает.
