В тот момент, когда доктор Гунтарсон чрезвычайно уверенно предсказывал пси-манифестацию, тело его протеже исчезло с экрана.
Полковнику Р. первому удалось сбросить оцепенение. Пока все остальные недоверчиво глядели на наш монитор, теперь показывавший лишь пустую кабинку, он и Бентвич быстро приблизились к двери и открыли ее. Внутри никого не было. Все печати остались целыми. Все тонкие воздуховоды были исследованы. Было совершенно невозможно, чтобы объект покинула кабинку каким-либо из обычных способов, что противоречило свидетельству наших глаз и камер.
Дэвид Бентвич совершил — возможно, без необходимости — тщательный демонстративный обход кабинки, простукивая ее крышу и стены изнутри в поисках скрытых люков. Хотя он и является признанным мастером исчезновений из замкнутых пространств, здесь он признал свое полное недоумение.
Однако мгновенное ликование по поводу спровоцированного и зафиксированного явления дематериализации человека сменилось тревогой за безопасность объекта. Оптимистичные уверения доктора Гунтарсона в том, что она вскоре материализуется вновь, не оправдались, и через несколько минут возрастающего беспокойства его настроение внезапно переменилось от состояния уверенности до крайнего потрясения.
Курьезная невозможность поднять тревогу по поводу исчезновения (едва ли можно было сообщить о нем в полицию, как в обычных случаях «пропажи человека») усиливала наши затруднения. Трудно было устоять перед соблазном вновь исследовать кабинку, как будто присутствие объекта под одеялом или в одном из углов могло остаться незамеченным. Вместо этого мы изменили тактику, и попытались успокоить доктора Гунтарсона, выспрашивая у него сведения о любом человеке, или месте, к которому объект могла быть «перенесена». Он назвал некоторых друзей и членов семьи, чьи телефонные номера было легко получить, но тогда возникла другая сложность: как связаться с ними, чтобы не поднять таким образом тревогу.
Диктовка прервана в 20.40, 19 января, до окончания на следующий день.
Глава 30
В тот самый момент, когда Элла, находясь в Оксфорде, просилась к матери, Джульетта была в Лондоне. Ей тоже хотелось уехать. Она шептала Джо Дола: «Я не могу этого сделать, прочтите им сами!» — и ее слова были подхвачены микрофонами, и разнесены по всему залу.
Доктор Дола, обладающий безошибочным чутьем на подходящий фон для фотосъемки, выбрал для этой пресс-конференции отель на Бонд-стрит под названием «Роял Палас». Его лобби-бар и первый этаж были недавно обставлены заново, и превращены в просторный атриум, располагавшийся сбоку от башни спальных блоков. Две спиральные лестницы вились к центру широкой кольцеобразной площадки, где гости обычно обедали. Резной бар составлял часть внешнего обода этого кольца. Потолок был стеклянный, и сквозь него просвечивало небо. Журналисты и съемочные группы, присутствующие строго в соответствии с разосланными приглашениями, размещались вокруг столиков. Им были предложены тарелки с закусками, бокалы белого вина; на столиках стояли букеты цветов.
Джульетта сидела рядом с лестницами, за квадратным столом, от которого тянулись две дюжины кабелей. Со всех сторон сияли дуговые лампы. Ее лицо было полускрыто целым гнездом микрофонов.
Доктор Дола сидел рядом с ней, откинувшись на спинку, и поглядывал сквозь потолок на серое небо, щурясь от бриллиантового блеска ламп…
Начало оказалось неудачным. Они обедали в отеле, и их узнавали. Другие гости то и дело подходили с просьбами об автографах и рассказами о том, что они пережили во время показа документального фильма «Элла». Дола объяснял каждому поклоннику, что автографы принято давать после еды, а не во время, тогда как Джульетта просто пожимала плечами, и молча ставила подпись на салфетках, на меню, и обороте визитных карточек, и даже на спинке мужской рубашки. Она приняла свою роль знаменитости. В конце концов, она же мать Эллы!
Джульетта казалась смущенной и немногословной. Дола сочувственно полагал, что она беспокоится об Элле, которую сейчас заставляют «прыгать в кольцо» неизвестные ученые.
Но Джульетта не переживала из-за Эллы, и замечание Дола о том, что она должна переживать, только заставило ее почувствовать себя еще хуже. Ей хотелось выпить. В четверг и пятницу, ознаменованные алкогольным отравлением, она достаточно легко обошлась без новой порции. Сегодня она уже не справлялась. Ее трясло, и аппетит отсутствовал напрочь. Бар за лестничными колодцами был открыт, объемистые бутылки спиртного переливали свое содержимое в стаканы и бокалы, а под стойкой позвякивали сетки с тоником и имбирным элем.
В тот момент, когда Дола вышел из-за стола, чтобы подписать чек, к нему поспешил толстый мужчина в твидовом пиджаке. Обхватив Дола одной рукой за плечи, крепко сжав его бицепс, он пробормотал: «Хосе, Хосе!» — и приветствовал его энергичным рукопожатием, не давая Дола вывернуться из захвата.
Дола позволил ему отвести себя на три-четыре шага в сторону — он знал, что люди с большими деньгами, ищущие, куда бы их потратить, часто ведут себя подобным образом.
— Меня зовут Барри Грин, я из «Стар».
Дола напрягся. Оказывается, этот парень — всего лишь репортер!
— Слушай, у меня для тебя славная новость. Мы можем напечатать о тебе статью — просто так, задарма. Спорю, ты готов сделать перерывчик, правда?
— Ага, спорь, — поддакнул Дола. Он прекрасно умел вести себя с человеком, которого видел не более четырех секунд, как с близким знакомцем. — На этот раз я пашу ради своего куска как проклятый. К тому же поправочка: как ты, возможно, знаешь, на сей раз я от своего куска отказался.
— Ты ничего не получаешь?! Занимаешься этим бесплатно?! — на лице Барри Грина явно читалось недоверие.
— Всего лишь из чувства справедливости. Это дитя, Элла, она чудо-ребенок, но… всего лишь ребенок. Ей нужна защита. Я и пенни не возьму, пока не увижу, что она может безопасно отчалить.
— Ну, Джо Дола… плевать, что там о тебе говорят! Ты — форменный святой, коли так!
— Конечно! И почему это люди с таким трудом в это верят? — Дола хихикнул. Словесный пинг-понг с этим парнем из «Стар» доставлял ему удовольствие. Барри Грин, по всей видимости — нечестный, нечистый на руку борзописец. Отлично! С такими людьми всегда знаешь, чего от них ждать.
— Но меня вот что интересует, — поделился Грин, — каким образом ты ухитряешься контролировать эту историю? Я имею в виду — ты же не можешь предсказать, что случится в следующую секунду?
— Ну да, этакая бегущая строка — ни малейшего представления, куда она дальше побежит.
Грин зычно расхохотался;
— Отлично! Класс! Бегущая строка, которая так и норовит смыться! На лету ловишь!
— Если даже ты не можешь ее догнать, куда уж мне! Эта семейка ни минуты не желает быть со мной откровенной. Поначалу такая вся из себя счастливая семья, потом, откуда ни возьмись, выскакивают любовницы… Еще и девчонка смылась с этим своим Адонисом… Смотрит ему в рот телячьими глазами…
— Да ну?
Дола сдал назад:
— Я преувеличиваю, конечно. Главное дело, я пытаюсь навести на этих ребят хоть какой лоск, но это такая деревенщина… Не для прессы, Барри — мне так трудно достучаться до их тупых голов! Если же они всё-таки начнут играть по правилам, могут поднять нехилую сумму. Обеспечить себя на всю жизнь. Но их и на секунду нельзя предоставить самим себе. Оставь их где-нибудь, где есть рядом камера — и получишь гарантированный хаос. Знаешь поговорку — никогда не работай с детьми и животными? Так я тебе скажу: никогда не работай с детьми, животными и семейкой Уоллис!
Грин сочувственно покивал.
— А что, Элла неровно дышит к этому викингу, да?
Нет уж, второй раз Дола не попадется!
— Нет, нет! Не обращай внимания, Барри, это я так, ворчу… Так что у тебя нынче за дело?
Грин огляделся, проверяя, нет ли рядом Джульетты.
— Мы добыли папашку. Рикар Дейоне. Старый лягушатник. Он и вправду здесь, в одном из номеров, если что.
— Отец Джульетты? Думаю, они не встречались с…
— С тех пор, как она сделала ноги, чтобы закинуть их на спину папочке Эллы. Ехасtement. Точняк — если я правильно въехал в тот диалект, на котором он бубнит.
—
— О, круто, так ты и по-иностранному можешь! А, ну конечно, еще бы… Знаешь, это отличная новость, потому что старый лягух ни бельмеса не смыслит по-английски, и будь я голубой, если знаю, что он там трындит. Во всяком случае, я так понимаю, он и Эллина старуха не виделись лет пятнадцать. Вообще бы никогда не встретились, если бы не вся эта хренотень. Не думаю, что он умеет читать, да и телека у него отродясь не было, но каким-то образом в эту дыру в Лягушандии, где он живет, дошли слухи, что у него есть внучка, и что эта внучка с бухты-барахты сделалась знаменитостью.
— Наверно, просто денежки учуял, — предположил Дола.
— Думаю, он просто хочет зарыть топор войны, прежде чем откинет копыта, — покачал головой Грин. — Он и вправду древний чудак. Выглядит так, будто сошел с рекламы «Голуаз».
— О чем вы шепчетесь? — вопросила Джульетта.
Дола резко обернулся, на полдороге нацепив дежурную улыбку, и представил ей Грина.
— А что вы ему рассказываете?
— Это скорее он мне рассказывает, Джульетта. Для разнообразия — кое-какие хорошие новости.
— Что? — ее глаза подозрительно сузились, а потом широко распахнулись от потрясения, когда она прочла ответ на его лице. — Мой отец — нет, только не мой отец! О, нет-нет-нет! Вам пришлось выкопать его из могилы? Или он унюхал возможность поживиться деньгами? Скажите ему, чтоб убирался в свою земляную нору! И еще скажите ему, что я надеялась… что его дочь искренне надеялась, что он издох!
Грин пытался сохранить уверенный вид. Не так сложно было представить себе зомби в числе членов семейки Уоллис. Рикар Дейоне вполне мог сойти за живого мертвеца.
— Джульетта, — пытался утихомирить ее Дола. — Возможно, сейчас самое время наводить мосты. Разобраться с прошлым. Но я обещаю вам, если вы не чувствуете себя достаточно сильной, чтобы справиться с этим, вам не придется сегодня с ним встречаться. Я об этом позабочусь.
— Я бы не захотела с ним встречаться, даже проживи я сотню жизней!
— Он, кажется, очень подобрел со временем, — солгал Грин. — Конечно, я не знаю, каков он был раньше… Но может быть, вы обнаружите, что он изменился, смягчился, все-таки возраст…
— Такие, как он, не меняются! Он — дрянь! Прогнил насквозь!
— Ладно, Джульетта! Давайте теперь сосредоточимся на пресс-конференции…
— Вы желаете знать, почему я его ненавижу? Хотите? А сами не можете догадаться?!
Нет, с невинным видом покачал головой Грин. Весь внимание. Дола попытался ее увести, но Джульетта тянула его обратно.
— Как вы думаете, что он делал, когда умерла моя мать? Для удовлетворения своих физических потребностей? Ну, догадались?! А когда я сбежала, как вы думаете, каково было моей
