что случилось с Фитли?

За кофе в Садовой гостиной — Монти ожидал там супругу, которую как представительницу женского пола в Джексоновский зал не допускали, — упершись локтями в колени, Монти под строжайшим секретом поведал Чепу историю гонконгского адвоката Фитли. Фитли влюбился в проститутку-китаянку, с которой познакомился в клубе в Мун Коке. Чеп навострил уши: он и сам частенько посещал клубы в этом районе.

Воспылав неутолимой страстью, Фитли не давал женщине проходу, осыпал подарками, сделался ее монопольным клиентом, пока бандиты, на которых она работала, не отослали ее назад в Шанхай.

Фитли поспешил вслед с полным чемоданом денег, надеясь выкупить ее на свободу. Бандиты при соучастии самой женщины назначили Фитли встречу, чтобы обсудить дело, и убили. Разумеется, деньги они забрали, но суть тут была не в деньгах. Труп Фитли, разрубленный на кусочки, был обнаружен в ярко раскрашенной железной бочке с надписью «Опасно для жизни». Бандиты перевезли бочку через границу Гонконга и бросили прямо за проволочными заграждениями, на капустном поле, в Лок Мачао. Это было предупреждение всем, кто, подобно Фитли, вздумает спутать проституцию с амурными делами или усомнится в главенстве китайцев.

— Китайская трагедия, — заметил Чеп.

— Я бы сказал, гонконгская история любви, — возразил Монти.

— Я не такой дурак, чтобы переходить дорогу триадам, — заявил Чеп.

— Кто тут говорит о триадах? — сказал Монти. — Китайская армия — вот кто его убил. Она владеет половиной массажных салонов в Шэнчжэне. В будущем году она придет сюда. Я говорю о твоем мистере Хуне.

Чеп промолчал. Затем ему вспомнилось, как он познакомился с Хуном. Он спросил:

— А как Хун стал членом Крикет-клуба?

— Я дал ему рекомендацию, — ответил Монти и, не дожидаясь реакции Чепа, добавил: — Надо идти в ногу со временем.

Чеп кивнул. Постарался изобразить на лице беспечность. А сам сознавал: Монти его убедил. Сведений, полученных от Монти, было вполне достаточно. Все остальное время Чеп просидел молча, чтобы не выдать своего панического ужаса.

Вскоре в Садовой гостиной появилась миссис Бриттейн. Официант провел ее к их столику. Это была миниатюрная, хрупкая на вид, нервозная женщина. «Приве-ет», — произнесла она с неистребимым суррейским[17], похожим на конское ржание акцентом. Заявила, что просто иссохла от жажды и выпьет бокал белого сухого, и как поживает Бетти Маллерд? Чеп поддержал беседу, но скорее на автопилоте: он никак не мог смириться с тем, что супруг сделал миссис Бриттейн австриячкой, господи прости. Чеп вообразил эту маленькую женщину в облегающих кожаных брюках на фоне пивных кружек и толстых ломтей сыра, под звуки оркестра, наяривающего среди увитых гирляндами нацистских танков.

После ланча Чеп впал в какое-то полубредовое состояние. Тут сказалось все — и салат, и свиные отбивные, и пинта пива, и калорийный десерт, и весть о всесилии Хуна. Вначале рассказ Монти не вызвал у Чепа, размякшего от сытной еды, ничего, кроме недоумения. Однако постепенно многое прояснилось. И теперь ему нужно было побыть в одиночестве и попробовать поразмыслить. Но плотная трапеза парализовала его ум — Чеп весь извелся от тревоги, но ничего толкового придумать не мог.

Стоя на пристани, он вспомнил утро и ребенка, который распевал «До сколого сивданя» и «Раз, два, тили, четы, пя, шесь». Бесполезный урок английского.

Переправившись в Коулун, Чеп не стал садиться ни на автобус, ни в такси. Пошел пешком. Углубился в лабиринт улочек за Ханькоу-роуд и, дойдя до самой Хайфон-роуд, двинул напрямик через парк, все еще мучаясь дурными предчувствиями, глотая зловонный воздух. Всю дорогу он посматривал в витрины магазинов и на лица встречных, полагая отыскать разгадку. Но ничего не ощущал, кроме нарастающей, на грани отчаяния тревоги; наконец в Яу Матэй он сел на метро и доехал до Коулун Тонга.

Было поздно, почти половина пятого, когда Чеп вышел из лифта на верхнем этаже, чтобы направиться прямо к себе. У самых дверей лифта стояла Мэйпин. Давно она тут? Она в жизни никогда еще его вот так не поджидала.

Лицо девушки не выражало ровно ничего. Чеп пригласил ее войти. Как только дверь захлопнулась, Мэйпин утратила самообладание и заговорила, срываясь на панический визг.

— А Фу вчера так и не вернулась!

Чеп сделал ей знак, чтобы говорила потише. Мисс Лю наверняка подслушивает из соседней комнаты. И Лили с Чуном тоже неподалеку.

— Она была со своим другом мистером Хуном, разве не так? — сердито спросил Чеп. Мэйпин вывела его из вызванного тревогами ступора, чтобы подкинуть новый повод для беспокойства. Как тут думать, если она вопит в самое ухо?

— Я жду вчера ночью. Я жду сегодня. А Фу не приходила сегодня на работу, — выпалила Мэйпин. Ее лицо, бескровное, распухшее от горя, напоминало своей бледностью китайские клецки.

— Думаю, она там, где ей хочется быть. Извините, — отрезал Чеп.

Пытаясь обойти Мэйпин, укрыться за дверью дальней комнаты, которая была его личным кабинетом, Чеп припомнил, как неприятно ему было увидеть подруг в «Золотом драконе». Их появление было гнусной уловкой мистера Хуна. А женщины сыграли ему на руку, даже не подозревая, в какое трудное положение поставили этим Чепа. С их помощью мистер Хун напомнил Чепу, что тот лишился всех своих тайн. Они сидели и слушали, как мистер Хун именует его «Невилл».

Мэйпин, при всем ее несчастном виде, не сдавалась. По-прежнему преграждая Чепу дорогу, она заявила:

— Я волнуюсь.

Чепу захотелось без церемоний вытолкать эту настырную интриганку.

— Вернитесь на свое рабочее место, — процедил он. — Наверняка вы чего-нибудь не дошили.

Этого хватило, чтобы Мэйпин поникла и с опущенной головой побрела к двери. Чеп проводил ее взглядом. Услышал, как она спускается по лестнице. Потом — как ненадолго усилилось стрекотание машин: это открылась и вновь закрылась дверь швейного цеха. Чеп, сидя в кабинете, вернулся к бухгалтерским отчетам. Поднес бумагу к самому носу — но цифры расплывались перед глазами. Ему казалось, что он сходит с ума. Он окончательно обозлился на Мэйпин — своей наглостью, своими безосновательными причитаниями она выбила его из колеи. Еще одна проблема, еще один дурной знак.

Но тут Чепа кольнула новая мысль — словно бы неведомая тварь вонзила когти в самое уязвимое место его мозга и вцепилась намертво. «Ага, ага», — забормотал Чеп. Исчезновение А Фу — не дурной знак, а то самое ужасное событие из его кошмара.

Он позвонил начальнику цеха и велел прислать Мэйпин к нему в кабинет.

— Извините меня, что я вас рассердила, — проговорила Мэйпин.

— Я не сержусь, — возразил Чеп. Он был совершенно спокоен и впервые за этот день избавился от ощущения, будто помутился в рассудке. — Расскажите, почему вы волнуетесь.

Мэйпин замялась, перевела дух. Затем сказала:

— Потом, когда вы ушли от нас вчера, мне стало так плохо. Я хотела пойти домой и забыть. — Мэйпин помолчала, повздыхала. — Мистер Хун говорит: он хочет повести нас на танцы. Я говорю: нет. А Фу говорит: нет.

На минуту она опять умолкла — но не от замешательства. Просто сделала паузу. Мэйпин сама задавала темп своего рассказа. Она четко знала, что хочет сказать.

— Мистер Хун говорит мне вот что: «Уходи». Мистер Хун увозит А Фу.

Об этом скоте — все «мистер» да «мистер».

— На танцы?

— Я не знаю. Домой она так и не приходит.

— Не волнуйтесь, — сказал Чеп, а сам подумал: «Именно это мне и надлежало узнать».

— Я волнуюсь.

— Может быть, она прекрасно проводит время, — предположил Чеп.

На лице Мэйпин не выразилось ни малейшей убежденности в вероятности такого оборота дела.

Вы читаете Коулун Тонг
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату