себе хозяева. «Ни бог, ни царь и ни герой!»
На всякий случай, для профилактики, икону можно повесить. Пусть это вас не смущает: я привык, в деревне воспитывался. Предрассудки эти в народной среде очень распространены.
Не хотите икону, убеждения не позволяют? – обойдемся простой репродукцией. Рафаэля какого-нибудь с младенцем из «Всеобщей истории» вырежем и на видное место приклеим. От нечистой силы, от дурного глаза тоже хорошо помогает. И вполне прилично, прогрессивно. Искусство все-таки. Не придерешься.
Главное, Сергей Сергеевич, вместе надо держаться. Мне без вашей, без человеческой помощи вовеки отсюда не выбраться. По внутреннему помещению расхаживаю сколько угодно. Хочу – по стенам, хочу – по потолку. Но за порог ни ногой. Физиология не позволяет.
Да и вы – не буду скромничать – без меня пропадете. А со мною – Бог даст – всемирную известность получите. Чарльз Диккенс. Майн Рид. Ведь я знаю – все знаю, хитрец вы этакий. Я – в дверь, вы – за перо. Даже когда не совсем в себе и языком плохо владеете…
Так это что, беседы наши! Мизерная частица. У меня этих басен целый декамерон. И все на личном опыте. В пяти темах можно издать. С иллюстрациями. Мы с вами, Сергей Сергеевич, братьев Гримм за пояс заткнем.
Ой-ой-ой! Что же вы делаете? Зачем вы коньяк в меня наливаете? Я захлебнусь, захлебнусь! Ополосните немедленно…
И напугали же вы меня, Сергей Сергеевич. Учтите – завтра чтобы ни-ни! Ни одной капельки! Будьте бдительны, осторожны. И в поступках и в выражениях. От резких фраз с упоминаниями, пожалуйста, воздержитесь. А то знаете, как бывает. Видали вчера Ниночку? Ну да, Ниночку в крысиной форме. Теперь уж так и останется… Не возвратить.
Терпел-терпел Коля, да и скажи однажды: – Ну тебя, Ниночка, к лешему. Надоели мне эти скандалы.
И как только он произнес эти роковые слова, входит к ним в комнату Анчуткер. Вроде бы по делу, за папироской. И смотрит пристально на Ниночку, а Ниночка смотрит на Анчуткера, и очень они друг другу в ту минуту понравились.
Ниночка к тому времени была уже не такой. Волосики поредели, глазки впали, а животик – наоборот – выпучился. От внутренней злобы. И зад у нее тоже, знаете, заметно заматерел. Словом, по вкусу пришлась, и начались промежду ними свидания, щипки, цап-царапки нежные и все такое. Совсем ведьмой сделалась. С Кроваткиной помирились. Даже стала учиться по ночам на унитазе летать. Как ракетный двигатель. С помощью кишечного газа.
А когда Николая Николаевича в сумасшедший приют забрали, бросил ее сожитель. В беременном положении бросил. И чтоб не платить алименты и Авдотьину ревность унять, в бессловесную тварь ее обратили соответствующего содержания. Она потом в норе крысятами разродилась. Семь штук принесла.
Может, и жалко ее. Но я лично вижу в этом факте настоящую аллегорию. Подтачивала устои морали – туда и дорога! – и даже очень жалко, что вы ей не попали ботинком по голове. Была бы прямая польза и справедливое возмездие. За Николашу. Как в «Анне Карениной». Хороший был человек.
Заболтался я с вами. Правильно, видать, Шестопалов болтуном меня обозвал. Да ведь легко сказать! От людского жилья отрезан. Слово вымолвить не с кем. Молчишь, молчишь целыми днями. И целыми ночами. Валенками по паркету шаркаешь.
Ладно уж. Только бы уйти отсюда. Я про самого Шестопалова такие истории знаю. Со смеху умрете.
Значит – решено! До завтра, значит. Слово даете? Ну-ну.
Я сейчас удалюсь, как пришел незаметно. Вы, пожалуйста, не волнуйтесь. Никто нас не видал, никто не слыхал. Шито-крыто
4
Эй!
Сергей Сергеевич!
Пора.
Самое время!
Где вы? Куда подевались?
Ушел? Без меня ушел! Старика на растерзание бросил. Бездомного старика…
Что это? Что это? На полу валяется? Неужто помер? Сергей Сергеевич, родненький… Сердце бьется. Глазки моргают. Проснитесь! Бежимте отсюда. Сроки приспели. Сейчас звонили по телефону: Шестопалова ожидают на праздник. С минуты на минуту. Им теперь не до нас. Суетня, подготовка.
Что ж это вы, Сергей Сергеевич?.. А я-то думал… Как вам не стыдно! Еще слово давали… Нашли время… Не утерпели…
Как же вы в таком виде по улице пойдете? Вас в милицию заберут.
Все одно – вставайте! У нас в распоряжении четыре минуты. Поднимайтесь, вам говорят!
То есть как это не в силах? Ноги отнялись? Не дурите!
Голубчик, давайте вместе попробуем. Приложите старания. Хватайтесь руками за шею Ну! Еще раз. И тяжел же ты, братец. Стой-стой, не вались!..
Ш-ш-ш-ш! С ума ты сошел! Грохот по всей квартире. Догадаются- придут за нами. А я куда денусь? Я тебя спрашиваю или не: – мне что делать прикажешь?
Ну, чего ты бормочешь? Плевал я на твои извинения. Слышишь, слышишь?.. Кроваткина ухо к дверям прикладывает. Пропали мы. Сейчас Анчуткера позовет. Шестопалова.
Сергей Сергеевич! Сыночек! Выручай!.. Встань хотя бы на колени. Давай я тебе помогу. Вот так. Вот так. Теперь молись. Я сзади придержу. За плечи. Молись! Молись – тебе говорят, пьяная рожа!
Как это – забыл? Откуда я знаю? Это ты должен знать! Ты – человек, а не я. Тебе и карты в руки. А мне нельзя, не полагается.
Что же ты, Сергей Сергеевич,- с чертями живешь, о чертях рассказы записываешь, а молиться не научился?!
Ладно. Пускай лежа. Повернись на спину. Пойми же наконец,- это последнее средство… Стал бы я в другое время?!. Сложи пальцы. Сначала ко лбу. Теперь – сюда… Ты зачем притворяешься? Врешь! Храпи- не-храпи – я не поверю. Все ты прекрасно сознаешь, все понимаешь… Дьявол ты что ли на самом деле или кто?..
А это еще кто?! А-а! Ниночка? Здравствуй, Ниночка… Не бойся, не бойся. Не трону. Мне теперь все равно…
Вот! Полюбуйся на красавца. Твой супруг будущий. Третий по счету. В норе вместе поселитесь… Понюхай ему глаза, понюхай. Лизни. Он позволяет… Ему сейчас не до тебя. Мутит его, комната кружится. И чертики уже в глазах прыгают. И крысы.
Ну, вот и дождались. Идут всей гурьбой. Топочут по коридору. Сейчас ворвутся. Это они за мной пришли. И за вами тоже, Сергей Сергеевич. И за вами тоже. И за вами тоже.
ГРАФОМАНЫ
(Из рассказов о моей жизни)
…По дороге в издательство я встретил поэта Галкина. Мы сдержанно раскланялись. И я думал пройти мимо, как вдруг он, догнав меня, предложил съесть мороженое и выпить бутылку клюквенной за его счет.
Было жарко и душно. Пушкинский бульвар иссыхал. В воздухе чувствовалось дыхание приближающейся грозы. Мне это понравилось. Нужно запомнить, использовать: «В воздухе чувствовалось дыхание приближающейся грозы». Этой фразой я завершу роман «В поисках радости». Непременно вставлю, хоть прямо в гранки. Приближающаяся гроза оживляет пейзаж и звучит в унисон событиям: легкий намек на
