который с таким трудом протолкнулся сквозь французские числительные, показался тихим, на грани слышимости стоном. Девушка замерла, вслушиваясь в тишину. Стон повторился. Он был таким слабым, что Кошка решила: кто бы там ни был, опасности он явно не таил. Уж скорее нуждался в помощи.
– Кто здесь? – позвала она. – Не бойтесь, я – друг.
Она сделала еще несколько осторожных шагов.
– Ко-о-ошка?! – удивленно прошелестела темнота.
Опаньки! Она чуть не села прямо на лестницу, и только четкое понимание того, что встать снова будет трудно, удержало ее на ногах.
– Кто! – свистящим шепотом выстрелила она и на всякий случай выдернула из бокового кармана рюкзака увесистый металлический брусок, сплющенный с одного конца.
– Я это, – ответили ей.
– Я? Очень информативно, – сквозь зубы прошипела девушка. – Я спросил у ясеня, а потом у тысеня… Имя у тебя есть, «я»?
– Лю… Люба. Ты поднимись, – посоветовал слабый, но внятный голос, – не бойся. Тут я одна… живая осталась.
Аккуратно, словно ступая по сырым яйцам, Кошка пошла на голос и через несколько ступеней, на площадке луч фонаря выхватил два тела, лежащих одно на другом. Под ними расплывалось пятно: большое, темное и мокрое. Колени как-то разом ослабли, и Кошка села.
– Вот так… не повезло, – в слабом голосе проскользнула что-то похожее на усмешку. Верхнее тело шевельнулось. Кошка разом опомнилась и, сбросив бэг, ставший почему-то дико тяжелым, втянула себя наверх.
– Что с тобой? – испуганно спросила она, пытаясь сообразить, откуда ей знакомы эти жесткие, плохо подстриженные патлы и большие, просто огромные глаза на осунувшемся, грязном лице.
– Меня ударили. Стамеской… Не трогай. Я рану зажала как могла…
– Сердце Мира, – все-таки узнала Кошка и призналась: – а я ведь про вас почти забыла. – Где рана?
– Не надо, – повторила Люба, – очень больно. Так – не чувствуется почти.
– Кто тебя? – с ужасом спросила Кошка.
– Черный. Его вдруг переклинило… Глаза красные, рожа зеленая… кхм, ой… Как будто кто-то в него вселился.
– Вирус, – быстро сообразила Кошка, припомнив, что Черный сам ей и рассказал перед спуском про симптомы. – Когда ты его последний раз видела?
– Вчера… Или сегодня… Не знаю. Время тут какое-то странное. Так ты все-таки нашла? – вдруг оживилась Люба. – Если ты забыла про нас, значит, нашла?
– Что нашла? – насторожилась Кошка.
– Чемодан, – просто ответила Люба. – Черный сказал, что если кто и может его найти, то только ты. Джампер не хотел делится, но мы сами найти не смогли. А ты, выходит, нашла. Здорово…
– Это он? – спросила Кошка, показывая газами на второе, полностью неподвижное тело с неестественно вывернутой головой. – Джампер? Он жив?
– Нет. Уже давно. Он – сразу… – Люба закашлялась, сморщилась и выругалась сквозь зубы таким словом, какого Кошка даже не слышала.
– Болит? – всполошилась она, – слушай, это не дело. Давай я попытаюсь тугую повязку…
– Отвяжись, – беззлобно буркнула Люба, – надо было раньше. Слишком долго ты сюда добиралась, вот что.
– Ерунду говоришь, – в панике Кошка охлопала себя, соображая, что можно использовать в качестве перевязочного материала, – надо же что-то делать, и быстро. Куда он тебя ткнул?
– В печень, – спокойно сказала Люба, – так что все, Кошка. Уйду я к Ероол-Гую. Не трогай меня! – прошипела она, пресекая попытку Кошки все же оказать первую помощь. – Больно мне, понимаешь? А когда так лежу – вроде ничего.
– Что мне делать? – смирилась Кошка.
Люба сразу успокоилась. Даже черты худого лица, сведенные почти нестерпимой болью, немного расслабились.
– Чемодан, – требовательно просипела она, – ты в самом деле его нашла?
– Нашла, – кивнула Кошка.
– Папки… тоже нашла? Обе?
Кошка снова кивнула, два раза, как китайский болванчик.
– Они с тобой? Это хорошо. Черный говорил, что ты умная.
– Откуда вы знали о чемодане? – перебила Кошка.
– Мой друг, Алексей, – разговор давался Любе тяжело, ее лоб был покрыт крупными каплями пота, – он уже очень старый… Когда это все началось, он позвонил мне и спросил, правда ли, что я под землей хожу. Он сказал, что знает, откуда все это.
– Вирус? – сообразила Кошка.
– И вирус тоже. Он химик. Очень умный. Его во времена холодной войны в Штаты не выпустили…
– А сейчас-то он что тут делает, – хмыкнула Кошка, – если такой умный? Холодная война уже давно кончилась.
– Он говорит, ничего не кончилось. Пока не обезврежена последняя мина.
– Это понятно, – сквозь зубы прошипела Кошка. – Философ-пацифист. А дальше-то что? Он знает, как эту штуку ущемушить?
– Знает, – уверенно ответила девушка, – он нас за этим и послал.
– Он в Питере?
– В Питере… Адрес… Запоминай. Звездная, дом шестнадцать… квартира сорок. Повтори.
– Улица Звездная, шестнадцать, сорок, – старательно повторила Кошка и замерла, не зная, что делать дальше.
– Ждешь-то чего? – прошипела Люба.
– Не могу же я тебя так бросить!
Девушка качнула головой. Или, скорее, обозначила движение.
– Ты меня не вытащишь. Сил не хватит.
– Хватит! Если рюкзак брошу.
– Нет! – испугалась Люба и даже привстала. Это движение стоило ей дорого. Она взвыла, закусила губу и упала на тело невезучего Джампера. Кошка заметила, как из-под ее худой, почти прозрачной ладони толчками выходит густая кровь, и ужаснулась, как ее много. Люба, похоже, лишилась сознания. Кошка сняла футболку, критически осмотрела ее, признала почти чистой, сложила в несколько частей и, осторожно отняв безвольно повисшую руку девушки, прижала футболку к ране. Ткань немедленно намокла. Отстегнув одну лямку у бэга, Кошка просунула ее под тощее, почти невесомое тело и как могла стянула. В этот момент девушка снова очнулась и принялась с шипением обкладывать Кошку и по матери, и по бабушке. Та с облегчением рассмеялась.
– Никогда не думала, что буду так радоваться, слушая, как ты меня материшь, – сказала она.
– Не утащишь, – проговорила Люба, – я маленькая, но тяжелая. И рана плохая. Кровью истеку. Ты мне водички оставь и мотыляй наверх. А как выбросишься, пошли кого-нибудь: врачей, полицию… да хоть пожарных. Но главное – папки донеси Алексею. И поторопись. Черный где-то тут бродит и он… не человек уже. Встретит – убьет.
Кошка в нерешительности замерла. То, что говорила Люба, было вполне логичным. Но оставить ее тут, истекающую кровью…
– Иди, – неожиданно мягко улыбнулась Люба.
– Ты… не вздумай помереть тут, хорошо? – сказала Кошка, поднимаясь, и вскидывая на плечо бэг.
– Слово скаута, – усмехнулась Люба.
– Удачи!
– Удачи, – эхом отозвалась Сердце Мира.
Глава четвертая
