Занятие, надо сказать, не из простых. Да еще когда сам князь смотрит…
Парни скинули шапки и, смахивая пот со лба, продолжали стрелять, то подъезжая к мешкам, то отъезжая от них. Стрелы упрямо проносились мимо, никак не желая поражать цель.
Лишь к исходу первого часа троице удалось добиться по одному попаданию.
– Первая удача, – громко проронил Вадим, – продолжайте.
И тут из леса выехали сани в окружении десятка вооруженных пеших. Они ни на секунду не замедлили своего движения. Видно было, что шли смело, открыто, ни от кого не таясь.
Их увидел не только Вадим, но и воевода. Мгновенно что-то прокричав, Бряг запрыгнул в седло и во главе двух десятков помчался навстречу.
Пешие воины во главе с Палеем тут же охватили князя в кольцо и ощетинились копьями. Вадим одобрительно качнул головой, мол, молодцы телохранители, хорошо работаете…
– А ну, расступись, – скомандовал князь, – дайте пройти.
– Княже… – попытался протестовать Палей, но наткнулся на колючий взгляд Вадима.
– Расступись, – повторил князь.
Дружинники подались в сторону, и Вадим вышел вперед. Конники воеводы были уже подле незнакомцев, и князь видел, как он обменивается приветствиями с человеком на санях. Воины тоже приветствовали друг друга.
– Кто это? – не поворачивая головы, спросил Вадим.
– Должно быть, Худота, – ответил из-за спины Палей, – ты велел послать за ним.
– Да-да… помню…
Глава одиннадцатая
Новгородские вести
Закрой глаза и не дыши,
Пока не скажешь имя
Того, кто предавал в тиши
И как паук таился,
И яд свой запускал в ночи.
Купец Худота был уже стариком. Прямые, сплошь седые волосы спускались ему до плеч и были аккуратно и ровно подстрижены. Окладистая борода и усы также были седы и ровно обрамляли его морщинистое лицо. Годы лишь немного сгорбили его спину, но старик вполне сохранял величественную и независимую осанку. Будто и не купец, а князь…
– Мое сердце наполняется радостью, – голос купца бархатным наливом наполнил пространство, крепкий такой голос, – у руссов вновь есть князь, это вселяет храбрость во многих, кто ее уже растерял с последних неудач.
«Ну прямо дипломат, – подумал Вадим, – ишь, как стелет».
Молодой князь сидел в трапезной на своем законном месте во главе стола. Гость расположился по правую руку. По левую же сидели воевода Бряг и десятник Палей – все верные люди. Разговор предстоял серьезный.
– Благодарю тебя, Худота, – поднимая кубок, изрек Вадим, – что прибыл так скоро.
– Как только я узнал, то сразу же поспешил на твой позыв, княже, – старик тоже поднял емкость с пенным напитком.
Выпили. Принялись за трапезу. Князь решил дать возможность гостю утолить голод с дороги – так уж было принято. И Вадим разделял этот древний этикет. И в самом деле, что толку сразу накидываться на купца с расспросами. Пусть старик выпьет… ан нет, видно, Худота не питок. К пиву только для виду притрагивается, едва пригубляет – молодец. Пусть купец поест, немного передохнет…
Однако Худота и на еду налегал не особо, видать сыт, что ли? Вадим же напротив успел отдать должное местным стряпухам и с большим удовольствием расправился с отварной курицей, которая была обильно присыпана чесноком и хреном.
– Итак, купец, – официально начал князь и тут же заметил, как тот покривился, – какие вести ты принес из Новгорода.
– Твоему батюшке, княже, – молвил старик, – Вадиму Старому я служил более трех десятков лет. Много мы с ним повидали… и купцом я стал по его велению три года тому…
Вадим понял, что старик обиделся на обращение «купец», видимо, он был куда более значимым человеком в княжестве, чем простым купцом. «Может, и так, – подумал Вадим, – посмотрим…» И все же князь поспешил исправить свою ошибку, зачем обижать старика?
– Не серчай, Худота, мало времени отвели боги нам с Вадимом Старым для разговоров. Не все он успел мне поведать, но говорил, что вы, его верные слуги, доскажете остальное за него. Прошу тебя, Худота, растолкуй мне, что должен. Верю, что князь готовил тебя для встречи со мной.
Старик поправил рукава своей темно-синей рубахи и молвил:
– Наш князь, светлая ему память, спровожая меня в Новгород, повелел мне явиться на первый зов молодого князя. А до того времени сберечь казну и людей его.
– Вижу, что ты справился с этим. Дружина хоть и мала мне досталась, но по всему видно – боевая.
При этих словах воевода одобрительно крякнул, мол, чего там, не посрамим.
– Заверяю тебя, княже, – продолжил купец, – что это не вся твоя дружина.
– О как, – удивился молодой князь, – и много ли еще руссов хоронится по лесам? И где?
– Есть еще люди, – уклончиво ответил старик, и Вадиму сей ответ не понравился.
Осторожничает Худота, ох осторожничает… или не верит?
– Вот Бряг да и Палей тоже, – князь кивнул на воинов, – говорили мне, что не кто иной, как ты, поведаешь мне о вражде руссов и словен ильмен-ских. Признаюсь тебе, Худота, что Вадим Старый так и не успел мне толком все обсказать. А чую, это очень важно для меня. Иначе как мне знать? Как возвернуть утраченный стол? Так, может, ты мне поведаешь эту сказку?
Старик испытующе поглядел на Вадима, прямо в глаза. Молодой князь взора не отвел, выдержал проницательный взгляд серых глаз купца.
– Нет, и не было у Новгорода вражды с руссами, – строго, как приговор, произнес Худота, – пока сынок Боривоя не оперился. Именно Гостомысл затаил на руссов злобу.
– Это еще с чего?
– А с того, княже, что почти все чудинские рода под Русью ходят и дань в Белоозеро возят, – старик осекся, – возили… Вот его жаба в сердце и сосала, и он про то стал отцу своему Боривою нашептывать: дескать, неладно, что ежели так и дальше пойдет, то Новгород и вовсе без данников останется. А ведь Новгород о ту пору и сам выход варягам давал.
– А что варяги с Русью не воевали?
– Как же, княже, не смели. Покуда Гостомысл, змееныш этот, не подсобил Гутруму…
– Вот те раз, – не удержался и хлопнул по столу Вадим, – во дела…
– Да, – подтвердил купец, – дела худы стали, когда варяги к Белоозеру подступили. А Гостомысл в обход Боривоя пообещал Гутруму, что новгородцы не выступят в поход, покуда варяги брать наш град станут.
– Хитер этот ваш Гостомысл, – качнув головой, изрек молодой князь, – и расчетлив. Покуда бы варяги и Русь изводили себя в сечах, новгородцы бы силы накопили.
– Истинно так! – сжав кулаки, громогласно пробасил воевода, – истинно так!
– Так, да не так, – охладил всех Худота. – Гостомыслу ходу его планам не давал Боривой. Тот желал объединиться с нами и совместно ударить по Гут-руму.
– Да не вышло… – обронил воевода и тут же уловил строгий погляд купца, чего, мол, старших перебиваешь.
– Гостомысл сдержал слово, – после короткой паузы вновь начал Худота, – убедил отца, что рано еще в поход выступать – силы маловато. А тем временем Гутрум выступил на Белоозеро…
Князь устало выдохнул.
– Далее я знаю.
– После того, как нам, руссам, пришлось рассеяться да словно мышам каким попрятаться до поры, Боривой поддался на уговоры сынка и стал чудин-ские рода под Новгород прибирать.
– Я понял, Худота, понял, – Вадим поднял ладонь, прерывая рассказ купца. – Теперь все встает на свои
