Похоже, Вася переродился не целиком, а лишь частично: скопидомство осталось при нем, или он — при скопидомстве.
— Конечно, захотят, — подтвердил Плохиш Васины худшие опасения. — Все знают, что дело косячное. Даром на рожон никто не полезет, постараются до талого загрузить. Я, само собой, поупираюсь, но Ильича по цене не прибьешь, имей в виду.
— Да не переживай, — успокоил Плохиша Виктор. — Наскребем что-нибудь по сусекам. Ты только раньше времени не суетись.
— Быка лучше заранее предупредить, — возразил Плохиш. — А то смотается еще куда-нибудь, ищи его потом. Полный отморозок. Аванс попросит — спорить могу.
— Какой аванс?! — вновь вмешался Вася. — Да их услуги, может быть, вообще не понадобятся, это уж Виктор на всякий случай страхуется.
Пономарь, прислушиваясь к ним, хмурился и крутил на пальце кольцо с бриллиантом.
— Ты, кстати, когда уезжаешь? — рассеянно спросил он Плохиша, невпопад прерывая разговор.
Вопрос об отъезде прозвучал неожиданно. В лице Плохиша мелькнула мгновенная досада.
— Я еще не решил, — краснея, поспешно ответил он.
Вася встревожился.
— Как это ты уезжаешь? — придирчиво поинтересовался он. — Куда?
— Да в Германию слетать нужно по нашему проекту, — вскользь пояснил Плохиш. — Губернатор велел.
Ссылка на губернатора, вероятно, должна была показать, что Плохиш покидает нас не по своей воле. Однако ни Васю, ни Виктора она ничуть не убедила.
— А почему именно сейчас? — подозрительно спросил Виктор.
— Просто так совпало, — пожал плечами Плохиш, стараясь сохранить небрежный тон. — Там давно один вопрос подвис, я уж и так до последнего тянул.
Плохиш явно желал поскорее покончить с обсуждением этой щекотливой темы. Но Вася не унимался.
— Если все уедут, то кто же здесь останется? — осуждающе осведомился он.
— Вот ты и оставайся, — брякнул Плохиш, теряя терпение.
— Почему это я? — всполошился Вася. — Я не могу! Я по нашим общим делам в Москву лечу.
— А я по каким? — парировал Плохиш. — По своим личным, что ли?
Виктор, повернувшись к Плохишу, испытующе посмотрел на него.
— Струсил, — подвел он итог. — Сматываешься. Свою шкуру спасаешь.
Плохиш отвел глаза в сторону.
— А кто еще будет мою шкуру спасать? — огрызнулся он. — Не ты же.
— Значит, так ты нас благодаришь за все, что мы для тебя сделали? — сквозь зубы процедил Виктор. — Ну, орел!
Эта упрек окончательно вывел Плохиша из себя.
— Что же вы это для меня такого особенного сделали? — едко поинтересовался он. — Может, заработать мне дали? Нефти там отгрузили или еще чего? Что-то я такого не припоминаю. Шестерок разных, кто вам зад лижет, вы целую шоблу кормите, для них вы всегда бабло найдете! Вот их бы вы сейчас и напрягали, поручения им давали. Или они вас уже сдавать начали?
Этот вопрос повис в воздухе.
— Да вы даже в кемпинге никогда не платите, — распаляясь, продолжал Плохиш. — Сколько собираемся — или я рассчитываюсь, или Пономарь.
— А кто тебя на должность назначил?! — перебил его Виктор.
Плохиш аж крякнул.
— А на должность меня губернатор назначил! — с удовольствием возразил он. — Егор Яковлевич Лисецкий. Вы тут, парни, совсем не при делах. Если уж на то пошло, то вы вообще против меня гоношились. Мне-то вы пели, что мы одна мафия, а сами хотели втихаря своего просунуть. Лисецкий вам помешал. Пришлось вам задним числом мне шнягу тискать, что это, дескать, ваша заслуга. Одного вы только не учли, что мне губер сразу весь расклад дал. Просто я раньше молчал, виду не подавал.
Плохиш говорил чистую правду, хотя для Виктора с Васей она не была сладкой. При решении вопроса о том, кто возглавит новый проект, Храповицкий действительно был против Плохиша, которого считал недостаточно лояльным. В целом Храповицкий оказался прав, хотя за все это время Плохиш даже намеком не выдал свою осведомленность. Наоборот, он не уставал демонстрировать партнерам свою признательность.
Неприятно пораженный, Виктор не нашелся, что возразить. Это сделал Вася.
— Выходит, наша дружба для тебя ничего не значит? — вдруг патетически воскликнул он. — Пустой звук?
Мне стало неловко за Васю. Конечно, он исчерпал набор своих аргументов, так и не приперев Плохиша к стенке, но в данных обстоятельствах упоминать про дружбу было неуместно. Если кто-то здесь в нее и верил, так это я, в силу свойственного мне хронического инфантилизма. Но даже у меня хватало ума не дружить ни с кем из присутствующих.
Плохиша реплика Васи привела в восторг.
— Вот это залепил! — проговорил он в восхищении. — Какая у вас может быть со мной дружба, если вы между собой и то каждый божий день грызетесь. Да у вас в прошлом году до резни чуть не дошло, забыл, что ли? А для чего вы меня вообще подтянули, дружить со мной начали? Глаза, что ли, у меня красивые? А может, на тот случай, если вам друг друга заказывать придется? Не так разве? Это уж потом Андрюха аграрный проект придумал. Дружба! Только не надо меня совсем уж за лоха держать. Кое-что и я волоку.
Плохиш раз за разом бил в точку. Но чем острее были его разоблачения, тем болезненнее становились они для партнеров.
— Закрой пасть! — вскочил Виктор.
— Какая гадость! — вторил Вася.
Их реакция развеселила Плохиша еще больше.
— Да вы не переживайте так! — резвился он. — А то кондрашка хватит! — все еще сидя на диване, он развязно смотрел на возмущенных партнеров. — Витя, признайся, сколько ты собирался мне за Вову предложить? Пол-лимона бы заслал? Чай, не поскупился бы на лучшего друга? Или торговаться бы начал? Постарался бы его за соточку ухайдакать.
— Катись отсюда, дешевка! — рявкнул Виктор.
Мне показалось, что еще мгновение — и он Плохишу врежет. Плохиш, видимо, тоже это почувствовал и на всякий случай отодвинулся в угол дивана.
— Эх, не успели мы с тобой до конкретных сумм дойти, — с сожалением проговорил он. — Хоть намеки ты мне часто пробрасывал. Вова, кстати, тоже эту тему затрагивал, похоже, не любит он тебя. Так что здесь у вас полная взаимность. Но уж раз ни ты, ни он меня не купили, то насчет дешевки ты все же полегче выражайся. Вообще следи за базаром, не надо гавкать. Ни к чему нам друг друга опускать, нам еще много дел предстоит. И наживемся вместе, и коньячка попьем, и шкур попортим. Это, конечно, если Вова выпутается. А если его посадят, то тут другая пьянка начнется. И для вас, парни, и для меня.
Не берусь судить, что повлияло на перемену в поведении Плохиша: нависшая над нами смертельная опасность или уверенность в том, что в следующий раз мы с ним увидимся не скоро. Так или иначе, но это был другой Плохиш. Вместо грубоватого, дурашливого бандита перед нами стоял хитрый, расчетливый и совершенно бесстыдный коммерсант. Ему было глубоко наплевать на наше мнение о нем, как, впрочем, и на нас самих, поскольку возможности извлечь из нас выгоду он в данную минуту не видел.
Вася смотрел на Плохиша таким пылающим взглядом, словно надеялся испепелить его на месте. Но толстокожий Плохиш лишь усмехнулся и поднялся, потягиваясь.
— Спать пойду, — произнес он, зевая. — А то совсем поздно.
Его никто не удерживал. Он направился к двери, но, что-то вспомнив, остановился и повернулся к Пономарю.
— Не знаю уж, зачем ты к ним опять примкнул, чего добиваешься? Мало, что ли, они тебя чморили?
