– До Патры-то ихней? Так ежели споро идти, то за день доберемся.
– Точно за день?
Чудин пожал плечами:
– Да кто ж его знает? У нас с меря да-авно не мир, мы к ним в гости не хаживали…
– Так чего же ты, остолоп, говоришь, что день пути до них, коли сам толком не ведаешь? – разозлился Сигурд.
– Так купцы новгородские сказывали, – насупившись, ответствовал Кятла. – Они и к ним, и к нам хаживают. Вот и получается, что от Уйболлы до Пятры день, если споро пойдем. А там еще и Буйра будет на полдня пешего ходу, а коли свернуть и идти по реке Сохе, то еще через три-четыре дня будет Тротва, их самая большая ограда…
– Ограда?! Град?! – переспросил херсир.
– Ну я и говорю – ограда!
– Тьфу! – в сердцах сплюнул молодой военноначальник и шенкелями сжал бока лошади. – Пошла! – он взмахнул рукой и громко скомандовал: – Занимаем поселок!
Уйболла – небольшое поселение в десяток низеньких изб, крыши которых крыты дерном. Но теперь их занесло снегом, и дома казались огромными сугробами. В Уйболле не было никакого четкого плана застройки, да и это было бы смешно. Строения стояли хаотично, видимо, меря не особенно заботились о четкой планировке. Сигурд одним из первых въехал через одностворчатые ворота и с высоты седла оглядел кривые улочки. Снег еще не успел закидать заботливо почищенные хозяевами тропки, что вились меж домов и хозяйственных построек. Поселение имело низкую ограду из заостренных бревен, высотой по плечи воину. Так что в случае нападения можно было обороняться, стоя в родном дворе…
Херсир в уме прикинул, сколько здесь проживало людей и сколько могло быть мужчин. Мужчины его интересовали прежде всего, ибо каждый из них мог быть потенциальным врагом. Все подсчеты привели его к единому результату: поселение из десятка домов располагало лишь двумя-тремя десятками воинов. «Для нас это пустяк, – думал херсир, не спеша двигаясь к центру Уйболлы, где приметил самый, на его взгляд, богатый дом, – перед нами должно находиться еще много таких поселений, следовательно, они будут отходить, пока не соберут все силы в кулак. А тогда они упрутся и…»
– Наверное, это дом их хёвдинга? – к Сигурду подъехал Олаф.
– Вот я его и займу, и ты со мной. Распорядись, чтобы парни размещались по избам!
– На всех не хватит… – резонно заметил Олаф, – на чудинов так точно!
– Чудины пускай бани и риги[45] берут.
Олаф, избранный херсиром себе в помощники, улыбнулся и, повернув коня, двинулся исполнять поручение.
В эту ночь Сигурд спал тревожно, часто ворочался… Нечеткие очертания сна обрывками проносились в дремавшем мозгу. Вначале привиделось лицо скальда, когда тот обреченно покидал борг, а потом дружинники, которые после ухода Сказителя еще долго обсуждали сказанное им ярлу. И хотя Сигурд пропустил половину саги, ему хватило и услышанного… После того Атли не вспоминал о старике, а вот херсир в последнее время призадумывался о его словах. Девица? И память нащупала облик кикиморы. Она? Тьфу… Вот ее-то юноша и не собирался любить. Кикимора… в нос ударил запах болота, и херсир дернулся во сне и вновь перевернулся на другой бок. Кикимора… «Все изменяется, и даже ты», – ее слова занозой вторглись в душу и кололи противно и нудно. Херсир попытался управлять своими видениями, но сон не сдавался и упрямо показывал только ему нужные картинки. Вот промелькнуло лицо ярла, перекошенное злобой… сверкнула сталь, и чья-то голова упала на землю… нет, на снег, где цепочкой краснели капли крови. Юноша опять, в который раз сменил позу, лег на живот. Туман, плотный, как молоко, закрыл ночное зрение и долго не желал расступаться. Наконец, пелена рассеялась, и проступило знакомое лицо. Вадим?! Павел?! Они оба восседали верхом на вороных конях, а позади них вздымались копья. Потом Сигурд увидел, как друзья подъезжают к большому боргу с высокими бревенчатыми стенами… И все! Лишь миг – и они пропали, растворились… Опять набежала белая ткань…
Ах, вот! Этот странный колдун. Мертвяк-Мстибог! И опять это пророчество, в которое херсир не желал верить, ибо чушь и бред… Слишком много в последнее время стало баб! Не люби… хм…
Сигурду еще раз захотелось сменить положение. Он оторвал голову от скатки плаща и тут резкий звук вторгся в его уши. Херсир мгновенно открыл глаза, порывисто вскочил с ложа. Возглас… затем приглушенный крик повторился, и Сигурд быстро надел шлем.
– Подъем! – он толкнул кого-то ногой. – Подъем! Олаф! Трюггви!
Херсир в темноте, на ощупь отыскал свой пояс с ножнами, благо он лежал рядом.
– Ну, Олаф, живее! – Сигурд затянул пояс и несколько раз подпрыгнул на месте, расправляя кольчугу.
Воины, разбуженные криками, просыпались.
– Что?!
– А-а-а…
– Оттар! Хрольв! Быстро! – скомандовал Сигурд и, подхватив свой щит, первым выскочил в дверь.
Во дворе уже собирались викинги, озабоченные ночным шумом не менее херсира, но готовые отразить нападение.
– Сторожа! Что там? – громогласно вопросил Сигурд.
Но первым ему ответил язык пламени, что взметнулся над строением у ворот. И тут же во двор ворвался запыхавшийся воин.
– Нападение! – заметив херсира, возбужденно доложил викинг. – Чудинов бьют!
От ворот уже стали доноситься яростные вопли атаки и звуки разгорающейся битвы.
– Ар-ра-а-а! – и Сигурд мог поклясться, что уже слышал этот боевой клич.
– Меря! – херсир обернулся. – Олаф – труби!
Викинг выхватил из-за пояса рог, и Уйболлу оглушил тяжелый и протяжный вой, призывающий дружину собраться в едином месте. Сигурд выскочил со двора.
– Олаф – еще!
Со вторым и третьим сигналом к херсиру с разных сторон стали стягиваться дружинники. Сигурд успел обратить внимание, что некоторые из них уже успели вступить в бой, но, заслышав сигнал, покинули битву и теперь спешили собраться в кулак.
– Меря у ворот! – завидев херсира, выкрикивали викинги.
– С севера тоже напали!
– И вот там…
– Наших чудинов бьют!
– Меря! С лохматыми рожами…
Сигурд огляделся. Он быстро оказался в окружении почти всей варяжской дружины. Оставались еще союзники – чудины, но их сигнал рога не касался, и сейчас они принимали удар меря. Уж так распорядились боги… Так распорядился херсир, что размещенные на ночлег в хозяйственных постройках союзники оказались первыми на линии огня, ибо их ночлежки очутились ближе всего к частоколу.
– Щиты! – короткий приказ, и херсир уже забрался на подставленные щиты.
Воины подняли своего вождя, и тот с высоты человеческого роста смог обозреть поле битвы.
Его мозг стремительно анализировал ситуацию: «Так-так… меря – интересно, сколько их? Бьют, суки, чудинов! Как бы те вообще не дернули бежать… С трех сторон приступили… ага… а чего же не окружили полностью? Оставили место для отхода?! Или…».
– Олаф! – с высоты позвал херсир.
Викинг тут же протиснулся сквозь строй товарищей.
– Щиты ему! – и когда помощник оказался рядом, тоже поднятый на щитах, Сигурд продолжил: – Олаф, видишь, они оставили одну сторону без внимания?!
– Да, – викинг кивнул.
– Сейчас мы ударим к воротам. Как только пробьемся, бери три десятка и обойди ту часть частокола. Сдается мне, там нас ждут. Все понял?
– Понял! – улыбнувшись лишь краем губ, ответил Олаф.
