Кятла обвел взглядом растущую кучу выбрасываемого Ульфом из саней барахла.
– Да-а-а-а…
– Вот тебе и да. Пойди и растолкуй своим!
Кятла понял, Кятла ушел выполнять, а Сигурд спокойно стоял в сторонке еще несколько минут, пока не увидел викингов, возвращающихся из града. Впереди важно шествовал Магнус, а вот позади его…
– Мать честная. И эти не лучше, – херсир с досады аж сплюнул.
Один из дружинников нес длинную лавку. Уверенно нес, целенаправленно, к саням, намереваясь ее там и пристроить. С виду лавка была новехонькая. И всего ценного было в этой деревянной лавке то, что имела она резные ножки. Видимо зимой мере делать было нефиг, вот он и строгал да вырезал, а этот жадина позарился.
– Охо-хо-хо, – вздохнул херсир, но вмешиваться не стал, решив поглядеть, как справится с поставленной задачей Ульф.
Десятник сразу преградил несуну дорогу, грудью встав на защиту саней. Но тот упирался, ругался и пытался обойти зануду-десятника и прорваться к саням. Наконец, Ульф кивнул в сторону Сигурда, и воин обреченно опустил голову. А потом размахнулся и забросил свой несостоявшийся трофей в сугроб под стену.
Как не торопил Сигурд, но день был потерян. Только под вечер обоз окончательно снарядили. Общими усилиями удалось немного сократить санный обоз. Экономия места высвободила двое саней. И херсир решил на одних разместить знатных пленниц, а на других шестерых раненых.
Ворота детинца на ночь плотно затворились, Сигурд решил двинуться рано поутру. Еще раз проверив, все ли в порядке, херсир лично обошел посты и со спокойной совестью отправился почивать. По дороге, правда, зашел проведать пленниц. Но те уже спали, и, как доложила охрана, вполне сытые.
Он только лег, как в дверь бабахнули.
– Ну, кого там несет?
– Это я…
На пороге стоял Магнус.
– Сигурд, надо хоронить…
– Вот ведь, – херсир хлопнул себя по затылку, – совсем забыл.
Он действительно за всей суетой совершенно позабыл про убитых. И своих, и чужих… И если чужих еще можно было бросить, то свои требовали положенного погребения.
– Я знаю, что мы сделаем. Иди, Магнус… и спасибо, что напомнил. Завтра похороним воинов как должно. Иди.
Магнус, бурча что-то себе под нос, вышел, плотно притворив за собой дверь.
А наутро пропел чудом уцелевший тротвенский петух. И пел так жалобно, так проникновенно… Скучал, знать, по убиенным курам.
Первым делом Сигурд распорядился сложить большой поминальный костер. Воины быстро соорудили высокий помост из бревен и дров. Уложили павших товарищей. Союзная дружина при штурме Тротвы лишилась двадцати пяти человек. Четырнадцать вепсских и одиннадцать воинов ярла Атли лежали на помосте при оружии и с богатыми дарами.
– Поджигай! – скомандовал херсир.
Как только пламя разгорелось, Сигурд дал сигнал выступать.
Обоз вышел вслед за дружиной. Как только вся союзная рать покинула град, в небо поднялось множество дымов. Сигурд велел спалить гнездо Нимоякке…
– Хороший у наших воинов поминальный костер, – пробасил над ухом Магнус, глядя, как пламя уже металось над крышами домов.
Дружина вышагивала бодро, а лица десятников сияли от восторга. Все они – Эйнар, Магнус и Ульф получили в качестве трофеев по кольчуге. И радости их не было предела. Не обидели и выборника вепсов. Херсир одарил его крепким кожаным доспехом с металлическими накладками и выдал добротный шлем. Кятла теперь, расправив плечи и выпятив грудь, вышагивал впереди своих воинов счастливый, как после бани.
Все селения по реке Сохе миновали беспрепятственно. Ни в одно заходить не стали, организуя ночевки в лесу на берегу. Как всегда далеко впереди находились дозорные под главенством Ульфа.
Два дня двигались ровно, и на третий Сигурд уже начал было прикидывать, сколько осталось до Уйболлы, как неожиданно прибежал запыхавшийся дозорный.
– Сигурд… Сигурд, на реке меря! – выпалил он.
– Далеко?
– Нет. За двумя поворотами реки… идут сюда.
– Много?
Парень сузил глаза.
– Полторы-две сотни!
– Ого, – херсир аж присвистнул.
– Идут открыто, без дозоров.
– Хорошо. Дуй обратно. Передай Ульфу, чтоб отходил.
Дозорный умчался, а Сигурд громко скомандовал колонне:
– Стой!
Лихо забегали мысли. Херсир быстро оглядывал реку, видневшийся впереди изгиб берега… А к нему уже спешили десятники.
– Так, худо дело, братцы. Кажись, Немоякке снялся из Буйры и прет на нас.
– Что-то долго собирался… – вставил Катля.
– Дозорные говорят – полторы, а то и две сотни шагает, – продолжил херсир вводить десятников в курс дела, – видно, не польстился Нимоякке на Уйболлу…
– Его упредили, – вмешался Эйнар, – говорил я тебе, херсир, зря тех парней отпустил…
– Не ной! – грубо ответил ему Магнус. – Встретим гостей как должно.
– А что ежели меря уже взяли Уйболлу?
– Кятла – захлопни пасть, – Эйнар нервно повел головой.
– Не каркай, в самом деле. Будем биться! – Магнус положил руку на рукоять меча.
– Другого выхода нет, – подвел итог Сигурд, – будем готовить встречу. Да-да… до Уйболлы тут еще с полдня ходу, так?
– Так, – причмокнул Кятла.
Сигурд отрицательно покачал головой.
– Не верю, чтоб Олафа можно было так просто сковырнуть из Уйболлы. Вернее всего Нимоякке действительно прознал про нас, и теперь поспешает к Тротве.
Сигурд остановил взгляд на левом берегу. Он был достаточно пологим – сани загнать можно. А дальше виднеется небольшая полянка и лес.
– Вон там будем встречать гостей, – херсир указал на выбранное место. – Всё-всё, пошли! Разворачивай сани! Бегом!
Десятники быстро разбежались по колонне, подгоняя воинов. Слух о надвигающихся меря стремительно всколыхнул союзную рать. В считанные минуты колонна втянулась на берег.
– Коней распрячь – и в лес! Сани поперек поляны! В линию! Живо! Лучники за деревья! Живо! – Сигурд сыпал приказами, а сам все время поглядывал на реку. – Княгиню с княжной подальше в лес!
Время бежало…
– Сани шире ставь! Оглобли на соседние кидай. Вот так… чтоб не прошли.
Воины бегом исполняли приказы херсира. Саней аккурат хватило перегородить всю небольшую полянку.
– Кятла! Ты со своими лучниками в схватку не лезь, пока не позову! Твое дело опустошить колчаны.
– Сделаем…
– Уж постарайся. И знаешь, что… – Сигурд оглядел сосны, – посади парочку лучников во-он на те
