Видимо, это было одно из условий встречи. Что ж, человек, принадлежащий к тайной организации, наверное, просто обязан принять меры предосторожности перед визитом гостей. Помедлив секунду, Кэти решительно шагнула вперед и позволила завязать платок. Теперь она лишилась зрения. Садясь в портшез, Кэти промахнулась и нервно рассмеялась. Крепкая рука помогла ей, она бросила во тьму безадресное: «спасибо» по-испански, это слово она успела выучить, и необычное путешествие началось.
Путь оказался коротким.
С вызывающей наглостью «капатаз» разместился прямо напротив дворца Алькасара. Такое дерзкое пренебрежение к власти могло бы удивить альгвасилов Его Католического Величества. Да и само Католическое Величество, пожалуй, тоже. Если бы только они об этом знали…
Слуги доставили портшез к воротам роскошного дома в мавританском стиле, откинули занавеску и заботливо помогли Кэти выйти.
Женщина слышала, что каблучки ее стучат по каменным плитам, Их сменила лестница: невысокая и очень удобная. Справа она услышала шум фонтана. Стук туфелек по камню сменил глухой звук: она ступила на мягкий ковер. Слуга, провожавший ее, выпустил руку и, видимо, вышел. Кэти осталась одна. С замершим сердцем она стояла в полной темноте, считая секунды, и напряженно ждала.
– Вы можете снять повязку, – прозвучал голос, который она слышала второй раз в жизни… Но который не спутала бы ни с каким другим. Торопливо она развязала узел и бросила платок на пол.
Кэти оказалась в большом зале с высоким, сводчатым потолком. Его поддерживали полуутопленные в стену колонны, украшенные мозаикой, потолок терялся где-то в темноте. Но не размеры поразили Кэти, а свет. Здесь не было свечей. Вместо них со стен свешивались серебряные масляные лампы, большие и плоские, в несколько фитилей. Такие же лампы, но с фигурными ножками, стояли на низких столиках и напоминали столовые приборы.
Стены были обтянуты дорогой тканью.
Большие окна смотрели в сад широко распахнутыми глазами, а оттуда в дом тек густой и сладкий аромат роз.
В проеме окна Кэти почти сразу увидела темную фигуру.
Он стоял спиной к гостье. Наверное, это было не слишком вежливо, но Кэти не волновали вопросы хорошего тона. Он обещал, значит, лицо его она увидит.
– Здравствуйте, – негромко произнесла она и поразилась, как отчетливо звучит ее голос в этом большом и почти пустом зале.
– Здравствуй… Китти? Или ты предпочитаешь другое имя? Как видишь, я не претендую на то, чтобы знать настоящее.
– Вы мне свое тоже не скажете, – произнесла Кэти без вопросительной интонации, – но должна же я как-то к вам обращаться.
– Придумай сама, – предложил странный хозяин этого места.
– Забавное предложение, – нервно отозвалась она. – Я буду звать вас Санто.
От окна послышались странные звуки, и лишь пару мгновений спустя Кэти сообразила, что незнакомец смеется. И вдруг он обернулся. Кэти ждала этого с тех пор, как увидела темную фигуру, но все же это произошло внезапно. Она даже вздрогнула.
Правда, такой драматизм оказался излишним. Это было обычное лицо мужчины лет тридцати или чуть больше, сильно загорелое, с правильными, но невыразительными чертами лица. Разрез темных глаз был неотличим от десятка таких же, которые видела Кэти по дороге в Кордову и уже в городе. Увидь она его при других обстоятельствах – не запомнила бы и в следующий раз не узнала.
Незнакомец внимательно следил за живым выражением ее лица и, видимо, что-то разглядел.
– Как видишь, я не Адонис, хоть и не обезображен шрамами. Ты разочарована, Китти?
– Нет, – удивилась она, – вообще-то я и не ожидала, что вы будете похожим на Филиппа Прекрасного. Было бы странно, если бы мне ТАК повезло.
Санто улыбнулся, и Кэти подумала, что, скорее всего, улыбается он редко. Улыбка преображала его лицо, делала мягким.
– Ты откровенна… пожалуй, больше, чем я привык. Наши женщины возводят скромность в ранг не только добродетели, но и долга.
– Сесть даме предложите? – невежливо перебила Кэти, которой надоели прелюдии. А еще, ей надоело, что ее вот так бесцеремонно разглядывают, словно одну из исторических достопримечательностей вроде тех, на которые постоянно пялился господин Мехраб.
– О, конечно. Не только сесть, но и выпить. Прошу, – он указал на низенький столик у окна и пару кресел. Они были обиты той же тканью, что и стены, и поэтому совершенно терялись на их фоне.
– Только не манзаниллу, – поморщилась Кэти.
– Кларета у меня нет, прости. Кьянти? Ты его любишь?
– Не знаю. Ни разу не пробовала.
Рука того, кого она решила называть Санто, на мгновение зависла над бокалом:
– Подданная Черного Папы никогда не пробовала кьянти? – удивленно переспросил он.
– Я – новичок, – призналась Кэти, – и еще многого в этой жизни не пробовала. Надеюсь, вас это не разочарует?
– М-м… неплохой вкус. Может быть, слишком терпкий. А мужчины? Или ты дала обет?
Кэти смутилась. Черные глаза Санто смотрели как-то уж слишком пристально.
– Пока нет, – произнесла она и торопливо поднесла бокал к загоревшемуся лицу. Неведомое кьянти оказалось интересным на вкус. С первого глотка Кэти показалось, что она пьет простую воду, девушка разочарованно вздохнула. Но тут во рту у нее словно взорвалась целая горсть темной, сочной и спелой черешни.
– Вкусно, – удивленно сказала Кэти.
Разговор об обетах напомнил ей обещание, которое она дала в обмен на эту встречу. Кэти неловко повернулась в кресле, пытаясь закрыться плечом, и вытащила из-за корсажа белый платок. Тот самый. Вернее, половину платка. Шелк был покрыт ровными, аккуратными стежками. Санто развернул его на столе, меж бокалами и блюдом с острыми колбасами. На платке была вышита довольно точная схема пути от Санлукара до Кордовы. Вдоль дороги попадались схематичные, выполненные одним-двумя стежками, но аккуратные домики, а прямо под ними – имена. Имена людей, с которыми Лайла обменялась тайными знаками. Кэти сдержала слово и вышила эту памятку на платке прямо на глазах своих невнимательных хозяев.
Женщина немедленно пожалела о том, что сделала. Санто вцепился в этот несчастный платок, как голый в свечку, и, казалось, совсем забыл про нее. Что ж, она пока допьет вино. И нальет еще. Сама.
Наконец он поднял глаза, которые, казалось, потемнели еще больше.
– Изумительно, – пробормотал он, – все это время они действовали прямо на наших глазах, а мы ничего не замечали. Воистину это само провидение свело наши пути. Все-таки Господь не оставил Испанию и своих солдат в это трудное время.
– А оно трудное? – спросила Кэти.
Выпрямившись в кресле, насколько возможно, и продолжая сжимать в руке драгоценный платок, Санто буквально вцепился в гостью пристальным взглядом так, что ей захотелось спрятаться. Похоже, он что-то решал на ее счет. И, видимо, решил.
– Времена и впрямь трудные для Гардуны, – тихо сказал он, – во время войны с мавританским халифатом умелые воины ценились на вес золота. Тогда мы были нужны, тогда Гардуну ценили короли. И потом еще долгое время, когда казна была пуста, а мы знали, как взять золото у тех, кто им владел… И потом еще некоторое время, пока страх был силен. Но страх – это не вера. Он проходит быстро, – поймав вопрошающий взгляд гостьи, Санто усмехнулся, – Филипп решил, что Гардуна слишком сильна, многочисленна и сплоченна. В то время как его двор больше всего напоминает банку со скорпионами.
– Он распустил вас? – предположила Кэти.
– Он давно сделал бы это, – кивнул Санто, – но Гардуну нельзя распустить королевским указом. Это может сделать лишь сама Мария, явившись на собрание братьев…
Представив себе явление Святой Девы в обществе отъявленных головорезов, Кэти непочтительно хмыкнула. Но Санто, похоже, не обиделся.
