одного. Ну, не считая полусотни дворцовых стражей. Впрочем, его бы воля, он всю эту шатию сменил на одну Кару. Женщина была стара, как камни мостовых этого древнего города, но, как оказалось, дело свое она знала, и сумела уберечь хозяина лучше его, Ритула.
Удр давно уже не верил в магические амулеты. И то, что две скрещенные палочки оказались сильнее трех демонов ночи, его порядком-таки смутило.
– Неужели только из-за того, что на кресте умер твой бог? – спросил он старую рабыню, ловко поившую обессиленного хозяина.
Кара строго покачала головой, одновременно ласково улыбаясь Кону. Как-то это у нее получилось.
– Он отдал свою жизнь, чтобы всех нас спасти, – ответила Кара.
– И что? – не понял Ритул.
– Воин, бывало так, что ты заносил меч над обреченным мужчиной, а его женщина или ребенок бросались наперерез и закрывали его собой, своим слабым и хрупким телом?
– Всякое бывало, – неопределенно отозвался Ритул.
– И твоя рука ни разу не дрогнула?.. Вот так-то, воин. Слабость – это великая сила.
– Если в ней нет страха, – добавил знакомый голос. Он прозвучал от дверей.
Даний вошел, улыбаясь. Новообращенный христианин, получивший при крещении греческое имя Константин, уставился на него со своего ложа, как конь на пожар. Неизвестно, чего Кон ждал от этого визита. Удр уже понял, что мстить Даний не собирается, и хвататься за оружие не стал.
Возле ложа, на низком столике, стояло глубокое блюдо с апельсинами. Все три окна были распахнуты, и в них был виден великолепный закат, полыхавший над Акрой во все семь цветов.
– Что они? – спросил Ритул.
Как ни странно, Даний понял его сразу.
– Развязали кошельки, разумеется. Что им еще было делать? Но полных три часа ломались, как девственницы, клянусь Хальбой! Столько крови мне попортили…
– Шестую часть?
– Это вы с Костой слишком много от них захотели, – хмыкнул Даний, – хватило и двенадцатой. Они тут все любят притворяться нищими, а тряхни некоторых бродяг как следует, из них золотые диргемы посыплются.
– Мне показалось, кое-кто из твоих подданных был совсем не рад тебя видеть в добром здравии, – заметил Ритул.
– Это нормально. Мой самозваный советник им тут жизнь устроил – помирать не надо. Я бы на их месте тоже не обрадовался.
Две пары глаз вопросительно уставились на него. Лишь Кара продолжала заниматься снадобьем для раненого, не отвлекаясь на чужие разговоры.
– Так вы что, всерьез думали, что вся городская казна перекочевала исключительно в ваши карманы? Ушла на наемников? – удивился Даний. – Вот смешные. Да если бы деньги оказались у твоих воинов, удр, они бы их тут же спустили в ближайшей таверне, и монеты вернулись бы в казну. А если золото просто исчезло, значит, кто-то его припрятал, логично? Кто его мог припрятать, мыслители?
– Так они воровали, собаки! – Глаза Кона вспыхнули яростью, он сделал попытку вскочить, но тут же со стоном повалился назад, на подушки.
– Ты сам пустил козлов в огород. Что ты думал, они будут там делать? Труды Аристотеля читать, или цветочки нюхать? – резонно спросил Даний. – Чтобы чиновник не воровал, надо смотреть ему на пальцы… и все равно сворует!
– Так как же ты с ними справился? – полюбопытствовал Ритул.
– С трудом, – признался Даний, – как с норовистым конем, почуявшим волю. Я тут пару указов, которые он издал, – кивок в сторону Кона, – сгоряча порвал в клочья. Да думал, самому склеивать придется, так взъелись… вообще-то, порвал правильно. Но в клочья – зря. Была в этих бредовых распоряжениях одна дельная мысль…
– Но они подчинились?
– Пока да. Скфарны все еще под стенами. Так что я пока правитель.
Даний хмыкнул, скорее удовлетворенно, чем обеспокоено.
– Пока? – все же не сдержался Кон.
– А я все пятнадцать лет пока-правитель. Не бери в голову, бери в кошелек… Что ты на меня так смотришь? Это поговорка наша, местная. Нравится? Мне тоже. Ритул, собирай своих людей, нам пора. Подводы уже во дворе, и честно-полные, даже отсюда вижу.
С этими словами Даний поднялся и, кивнув Кону, вышел. Ритул потянулся за ним.
Сейчас, стоя у городских ворот и вспоминая этот разговор, Ритул недоумевал. Увидев Дания, ему надо было бежать, спасать свою шкуру, желательно прихватив пару мешков каких-нибудь нетяжелых дорогих побрякушек. А вместо этого он оказался тут, во главе отряда, который охраняет две телеги этих самых побрякушек… Его отряда! Двери откроются – командуй атаку, хватай цацки – и верхами в степь. Неужели Даний об этом не подумал?
Еще как подумал, понял вдруг Ритул. Город окружают кочевники, и правителю Акры совершенно наплевать, получат они свое золото здесь или в полулиге от стены. А вот как поступит наемник-северянин, совсем не наплевать. Он хороший стратег, этот Даний.
Что ж… Наемник живет с того, что продает свой меч любому, кто захочет купить. И если Даний и впрямь захочет… служба Тени Орла закончена, можно подумать о новом хозяине.
Уйдя в раздумья, Ритул едва не пропустил угрозу, но тренированное тело все сделало само. Вдруг, без всякой на то причины напряглись мышцы, а правая рука дернула из ножен меч.
Посреди улицы, перегородив ее, стояли старик-перс, два его сына или племянника, красотка в греческом наряде, набеленная чуть больше, чем требуется, и с полторы дюжины лучников. Может, был и еще кто-то, в темноте трудно разобрать.
– Забыл положить любимый браслет своей тещи, Гориопиф? – съязвил Даний.
Старик шутки не принял. У него, похоже, вообще было плохо с юмором. Если не считать хорошей шуткой отрезанную голову на блюде.
– Воры! – бросил он, выкинув вперед правую руку. Указующий перст смотрел на Дания. – Смотрите, этот «эллин», выросший на кобыльем молоке, сначала привел под стены свою неумытую родню, а потом обманом заставил лучших людей города отдать свое добро!
– Поскольку ты, Гориопиф, своей доли не внес, нужно понимать так, что в «лучшие люди» тебя и твою семью записали зря, – отметил Даний. – Хорошо, я это исправлю. Если это все, посторонись. Или я отдам приказ очистить путь.
– Кто ты такой, чтобы отдавать приказы? Узурпатор, влезший на трон, держась за женское платье. Слава богам, у нас есть теперь законный правитель. Истинный наследник храброго Бальдра и Кинра, взявшего в руки пепел! На него упала тень орла, и он будет править нами вовеки!
– Что-то я не пойму, тебе что за корысть цепляться за этого раненого юношу? – спросил Даний. – Или он и с тобой заключил какой-нибудь договор… Так можешь быть уверен, все договоры будут пересмотрены в Совете.
– Этот договор даже ты не порвешь! – с каким-то маниакальным торжеством провозгласил старик- перс, – это брачный договор. Моя племянница, Монима, царица Акры!
Терпение Дания, похоже, лопнуло. Он свел брови, готовясь отдать приказ.
Но тут со стороны ворот послышался мягкий перестук множества копыт по камням. Кочевники прибыли за выкупом. Горстка лучников смешалась, кто-то поспешил прикрыть главу рода, а большинство в панике посторонились, потому что скфарнские кони не думали останавливаться. Медленно, но неотвратимо серая масса надвигалась на Гориопифа и его сторонников, и было совершенно ясно – потоптать старика им сплошное удовольствие.
Неожиданно, никто не успел сообразить, как это произошло, старик совершил какой-то дикий обезьяний прыжок и оказался рядом с Данием. В быстро наступающей тьме было уже не разобрать деталей, но по тому, как напрягся правитель, Ритул понял: телохранитель из него получился плохой.
– Он держит нож у моего горла, – подтвердил Даний, – и если он не отравлен, я здорово удивлюсь. Эта змея всегда была ядовита.
