Дича уже не воспринимал дальнейшую информацию о приближающемся конце мучений его жены и лишь отрешенно кивал в такт далекому голосу врача. Как чужой рукой он подписывал уведомление о том, что если сердце остановится, то реанимационные мероприятия проводиться не будут.
Спустя час пришла медсестра: — Прошли сутки, как Викторию начали охлаждать, — растолкала она погруженного в себя мужа больной.
Агрегат, гоняющий холодную воду вокруг тела пациентки, выключили. Опытный врач велел оставить аппарат рядом с больной и не убирать далеко прорезиненные одеяло и простыню.
— Мы сможем его использовать для борьбы с жаром, — пояснил он. — Раз на раз не приходится, но на моей практике у таких пациентов часто возникает мозговая горячка.
И врач не ошибся. Спустя два часа датчики температуры тела показывали сорок градусов, и охладитель снова включился в работу.
* * *
Вича задыхалась от жары. На дворе начиналось лето с его тропической жарой и знаменитой балтиморской влажностью.
Их кондиционер был сломан уже второй день, а мастера смогли вызвать только сегодня. Вчера, пока Дича был на работе, некому было спрятать от монтеров собаку. В их льготных таунхаузах иметь домашних животных запрещалось. Конечно, в этом был своя логика. Откуда, скажите на милость, у малоимущих деньги на их содержание? Но, с другой стороны, животных любят все, в не зависимости от доходов. А для одиноких, особенно инвалидов, это, пожалуй, единственная возможность для общения. В управлении работали тоже люди, и многие из них старались закрывать глаза на это нарушение. Но береженного бог бережет, и сегодня утром Дича отвел Ладу к Тимохе. Теперь можно было смело впускать мастеров. Вича ждала монтеров и надеялась, что вчерашние мучения больше не повторятся. Изнемогая от духоты, они всю ночь то открывали, то закрывали окна, стараясь понять, где прохладнее — дома или на улице. Наконец, не выдержав, они спустились во двор, завели машину и включили кондиционер. Так они сидели, обнявшись, под потоками живительного холодного воздуха, пока вконец не окоченели. Продрогшие, но счастливые они вернулись домой, и перехватили немножко сна.
А на другом конце комплекса, в похожем таунхаузе, изнывали от жары отец со своей приживалкой. Кондиционер у них был в порядке, не в порядке было с головой. Приживалку давила жаба. Искусственная прохлада требовала изрядного количества недешевого электричества.
— Давай включим кондиционер, — молил ее Зосим.
— Врубай! Но платить за энергию будешь ты.
— Да что же я, за эти поганые деньги буду мучиться?! — не выдержал он и зашлепал к термостату.
По дому разнеслась приятная прохлада, но приживалке легче не становилось. Последнее время ее все вокруг раздражало.
На душе постоянно скребли кошки. К горлу то и дело подкатывался противный ком. А к вечеру, когда Зосим возвращался с работы и они садились есть, у нее, как по расписанию, начинало колоть сердце, как будто кто-то запускал в него острые когти.
Эти ощущения настолько напугали ее, что она не пожалела денег и сделала кардиограмму. Врачи ничего страшного не нашли, но зато узнали о себе много интересного. После чего пришли к единодушному заключению о наличии у пациентки истероидного синдрома. А попросту поняли, что имеют дело с распущенной истеричкой. В глаза ей, конечно, этого никто не сказал — не самоубийцы же они, — но посоветовали в следующий раз обратиться в другой офис, где врачи поумнее. Выписанные успокоительные не помогали. Да и не таблетки здесь были нужны, а экстрасенс. Уж он-то ей объяснил бы, кто скребет у нее на душе.
А виновник проблем приживалки чуть сам не заработал инфаркт. Вечерком, перед работой, к Виче с Дичей как обычно заскочил Тимоха. Лада чрезвычайно обрадовалась своему другу, у которого совсем недавно гостила. Замахав своим хвостищем, она подбежала здороваться, что по собачьему этикету выражалось в обнюхивании ширинки. В процессе приветствия она наступила задней лапой на хвост мирно спящему, коту. Тот, еще не проснувшись, ошалело рванул во все лопатки прочь. Не понимая, почему он никак не может сдвинуться с места, кот так яростно молотил лапами по скользкому паркету, что в серванте зазвенели фужеры. Хозяева кота дружно завалились на диване от хохота. Смущенный Тимоха отпихивал Ладину морду от своих мужских сокровищ, думая, что смеются над ним.
— Жалко, у нас нет камеры, — захлебывалась от смеха Вича, — а то мы обязательно выиграли бы конкурс домашнего видео.
Тут и Тимоха понял, в чем дело, и подтолкнул Ладу, чтобы она сошла с кошачьего хвоста. Кот, как истребитель на авианосце набрал полные обороты, и когда наконец был отпущен — взмыл в воздух. На мгновенье зависнув над полом, он с диким ревом понесся на кухню.
— Смотри, забудет как котят делать! — вытирая слезы, хохотал Дича, — тогда накроется ваш бизнес.
Вечерний обход принес призрачную надежду. В полумраке тринадцатого бокса дежурный врач долго светил пациентке в глаза фонариком, то отводя луч в сторону, то резко направляя обратно на зрачок.
— По-моему, я видел еле заметную реакцию правого зрачка, — обнадежил он наблюдавшего мужа больной. — Ближе к ночи снова проверим.
Уходя, он включил в боксе свет и увидел посветлевшее лицо мужчины.
«Как мало нужно отчаявшемуся человеку!? Он как утопающий хватается за любую соломинку», — с сочувствием подумал доктор, вспоминая утренний случай со слезотечением от отека мозга.
* * *
Тусклый фосфоресцирующий свет проникал внутрь глаза.
Вича смотрела прямо в зрачок своему коту, чья сетчатка сверкала в темноте желто-зеленым светом. Ее правый глаз был зажмурен, а левый ловил теплый фосфоресцирующий лучик, льющийся сквозь щель кошачьего зрачка. Успокоившийся в руках хозяйки мохнорыл проорал весь день, сидя в одиночестве. Дича с Вичей только что вернулись из приемного покоя, где провели почти сутки. Дом встретил их темнотой. Грозой выбило трансформатор, и весь район сидел без электричества.
— Ну ты, пьянь тропическая, перестань мучить животину, — пытался прервать их затянувшееся приветствие муж. — Где у нас свечки? Его вопрос остался без ответа. Вича сейчас жила своей отдельной жизнью. Приличная доза сделанных ей наркотиков означала пропуск в далекий беззаботный мир.
— Мы знали, на что шли, — подмигнула она коту. — Бесплатный сыр бывает только в мышеловке.
При упоминании о мышах зрачок кошака сузился, но даже сквозь тонкую щель глаза своего питомца Вича видела отражение огромных пятен черной энергии окружающей их дом.
Война черных сестер с виккианской воительницей была в полном разгаре. Очередной удар они нанесли с тыла и в прямом, и в переносном смысле. На фоне приема огромного количества лекарств в Вичиных почках стали зарождаться камни.
И вот в один не очень прекрасный день направленный извне сгусток энергии раскачал самый крупный из них. Камень сдвинулся с места и начал свой путь наружу. Он царапал своей шероховатой поверхностью нежные стенки узенького мочеточника, что вызывало нестерпимую боль в пояснице. Вича вертелась как уж на сковородке, пытаясь найти положение, в котором боль уменьшилась бы. Проведя бессонную ночь, они с рассветом отправились в больницу. В приемном покое их встретили как старых знакомых и удивились тому, что не проблемы с легкими привели их на этот раз. Как только подтвердилось подозрение на почечную колику, ей выписали сильное обезболивающее и готовы были отпустить домой.
— У нашего Иванушки все в попе камушки, — шутила над собой Вича, когда узнала, что у нее в почке камень.
Это было бы весело, если бы не было так грустно. К полудню у нее началась непроходящая тошнота. Рентген выявил симптом кишечной непроходимости с антикварным названием «чаши Клойбера». Чаши эти были не из древнего фарфора или глины, а из кишечных петель. И наполнены они были отнюдь не ароматным чаем. Острейшая боль в пояснице парализовала работу кишок, и в животе наступила долгая минута молчания. Пациентку накололи наркотиками и не отпускали до тех пор, пока ее брюшко не начало снова петь свои журчащие песни. Только поздним вечером они смогли покинуть родную больницу. Что их ждало дома, мы уже знаем.
Дича оставил жену играть в гляделки с котом, а сам отправился на поиски какого-нибудь источника света. Вича тем временем уже утонула в океане кошачьего глаза. В желтом лунном мареве она видела себя маленькой девочкой на лесной поляне.
Какая-то тетенька учила ее, как искать черную энергию. Женщина достала из корзины черную кошку и протянула ей.
— Коснись носом ее мохнатого уха, — услышала Вича. — Не бойся, дочка, она тебя не обидит.
— Почему она назвала меня дочкой? Конечно в тетеньке угадывалось что-то близкое и родное, и пусть она не была ее мамой, но с ней было хорошо и спокойно.
Касаясь мохнатого уха, девочка морщила свой носик от желания чихнуть, а кошка лишь нежно мурлыкала в ответ. На поляне почему-то удивительно легко дышалось. Свежий лесной ветерок кружил среди высоких сосен, прозрачный воздух с запахом моря легко наполнял грудь. Вича никогда не думала, что можно вот так дышать, ничуточки не напрягаясь.
— Зачем же взрослеть, чтобы задыхаться? — хотела спросить она эту милую женщину.
Но вдруг все закружилось в стремительном водовороте, и женщина, и кошка, и поляна, и сосны. Неведомая сила оторвала девочку от земли и понесла куда-то вверх. Деревья стали стремительно удаляться, а вместе с ними и удивительный воздух.
Вот лес уже превратился в сплошную зеленую круговерть с голубым венчиком моря по краям.
— Не отпускай меня! — беззвучно кричала девочка и тянулась к исчезающему круговороту. — Я остаюсь с вами! — И слезы будущих мучений заструились по ее щекам.
Вича очнулась от возобновившейся боли в пояснице и увидела, что лежит на плече у дичи, уткнувшись влажным от слез носом в его мохнатую бородку. Она не сразу поняла, где находится, и лишь спустя какое-то время сообразила, что лежит в собственной постели.
«Как я сюда попала? Когда Дича успел меня переодеть и принести наверх?» Услышав, что жена заворочалась, проснулся и Дича.
— Как ты себя чувствуешь, наркоша? — А куда делась черная кошка? — Какая кошка? Да вы, ваше благородие, нарезались, — одевая очки улыбнулся он.
Вича долго смотрела на него затуманенным взором. Ее зрачки были необычайно широкими, и он мог поклясться, что слышит, с каким скрипом ворочаются мысли в ее прекрасной одурманенной головке.
— Наверное, приснилось, — наконец пробормотала она и, упав на подушку, отключилась.
Дича аккуратно поправил грелку на ее пояснице и нежно накрыл одеялом. Он еще долго лежал, прислушиваясь к ее дыханию, и не заметил как заснул, так и позабыв снять очки.
Тридцать восьмой час
Мужа больной разбудила медсестра, которая никак не могла протиснуться к изголовью пациентки. В руках у нее был поднос с огромными пластиковыми шприцами, наполненными питательными смесями.
— Время ужина.
— Да конечно, — вскочил мужчина, освобождая ей место.
Подсоединив первый шприц к зонду, медсестра стала медленно выдавливать его содержимое в желудок больной. Когда все шприцы были опорожнены, сестра промыла зонд питьевой водой. Врачи увеличили количество жидкости, чтобы помочь организму естественным путем бороться с жаром и сопутствующим обезвоживанием.
* * *
