киногородом, он зашел на представление, устраиваемое ежедневно студией «Юниверсал пикчерс», показывающей зрителям сложнейшие кинотрюки, в том числе крушение поезда, нападение на него индейцев, танец привидений, мастерски инсценированный при помощи лазеров и другой супертехники.
А вот шоу «Дикий Запад» разочаровало его — непродуманное, без четкого сценария, оно состояло из набора примитивных сценок, имитирующих жизнь Дикого Запада прошлого столетия. Редкие номера вызывали смех у явно скучающих зрителей. Много шума, выстрелов, пьяной болтовни, даже женщина, пьющая и стреляющая не хуже мужчины, играла столь нарочито, с таким нажимом, что даже неискушенному зрителю ее роль казалась фальшивой. Закончилось шоу. Его исполнители, не рассчитывая на аплодисменты, даже не вышли на поклон и стали восстанавливать разрушенные ими декорации. Савелий удивился, что в Америке может быть столь низкое искусство. Значит, здесь, как и в России, есть искусство с большой буквы и с маленькой, но, видимо, для настоящего творчества здесь больше возможностей, в чем через несколько минут он убедился, попав в небольшой зал, где кукла Авраама Линкольна исполняла отрывки из его речи на объединительном конгрессе Севера и Юга. То, что Савелий увидел на сцене, поразило его, и вскоре он вместо куклы увидел живого, неистового Линкольна, уверенного в своей правоте, несущего свои слова из глубины души, настолько убедительно звучал его голос, настолько синхронно, как у живого человека, открывался и закрывался рот, в ритме речи двигалось его тело, поднимались и опускались руки. Так мог говорить только человек, обуреваемый добрыми, высокогуманными чувствами. Техника этого номера была на грани фантастики, даже перестудила ее, оживив давно почившего человека и сохранив при этом его темперамент, силу слов и обаяние ума. Зрители, даже не знавшие английского языка, слушали Линкольна завороженно и когда он закончил свою речь, даже не спешили расходиться, находясь под сильным впечатлением от увиденного и услышанного. «Я, наверное, не сыграл бы так», — подумал Савелий и даже испугался, осознав, что, по сути, робот может сыграть столь блестяще трудную историческую роль. Его успокоило, что, наверное, это стоит бешеных денег и все-таки дешевле и проще приглашать на роли в фильмах живых артистов. Потом Савелий прошелся по улице, где оставили свои отпечатки рук или ног величайшие мастера американского кино. Вот и старая знакомая, принцесса его детства — Дина Дурбин. Вот современный киногерой, оставивший на асфальте свою мощную пятерню, Шварценеггер. Савелий остановился у его своеобразного автографа, не подозревая, что вскоре жизнь сведет их в одном кинофильме.
Савелий разыскивает Олега Видова — своего старого знакомого. Они снимались вместе еще в «Джентльменах удачи». Олег Видов искренне обрадовался, увидев Савелия. Во-первых, как старого знакомого из России, честнейшего человека, далекого от киноинтриг и кинопарткомов, а во-вторых — актера, чья судьба походила на его собственную и не случайно привела его в Голливуд. Американцы дружелюбны к эмигрантам, даже талантливым, зависть редка у них, ведь талант не купишь, бесталанного человека ни за какие деньги не раскрутишь на телевидении, тем более — в кино, где на одну роль претендуют десятки отличных артистов. Но американцы предпочитают отсиживаться на своих виллах и если дружат, то, как правило, между собою. Олег и Савелий обретают друг друга. В Голливуде образуется крошечная, но теперь не разлей вода компания русских друзей-артистов. Блестящим кинооператором проявил себя здесь Михаил Суслов, снимавший еще в России фильм «Шестое июля». Но он в Голливуде уже давно, обзавелся своей компанией, тяготеет к родному брату Илье — в прошлом знаменитому основателю «Клуба 12 стульев» «Литературной газеты». Илья женился на американке, работает в офисе, связанном с подбором русской прессы для администрации Клинтона. У них своя компания, у Олега и Савелия — своя. Белой завистью позавидовал Савелий Олегу лишь в одном — его прекрасному знанию английского языка. Савелию поможет еще один русский артист — Илья Баскин, а также главный редактор популярной в Америке русской газеты «Панорама» Саша Половец. Эмигрантские судьбы сближают людей самых разных профессий. По русскому кабельному телевидению программу «Вести» ведут один из наших лучших дикторов Владимир Ростов, Марина Бурцева, Наум Демарский, воскресную «Панораму событий» представляет бывший крокодиловец и известинец журналист Владимир Надеин, которому часто помогает Давид Гай, знакомый москвичам по своим публикациям в «Вечерке». Успевает, и при этом еженедельно, выступить в развлекательной программе «Канотье» танцующая и поющая там Елена Ханга, ведущая у нас непривычную передачу эротического направления «Про это». К выпускнику Московской консерватории и дирижеру симфонического оркестра в Сан-Хосе Леониду Грину ежегодно приезжает выступать его друг Владимир Спиваков — художественный руководитель всемирно известного ансамбля «Виртуозы Москвы». Привозит свои новые фильмы Эльдар Рязанов. Не уступают заокеанским хоккеистам десятки их русских коллег из НХЛ. Появились первые советские литовского происхождения в баскетбольной профессиональной лиге: Сабонис, Марчюленис, Карнишовас…
Среди развлечений американцев спорт занимает заметное положение, но с ним, выражаясь языком спорта, с большим отрывом в очках конкурирует кино. Единственная Академия кино существует в Америке, и фильмы, получившие «Оскара» — ежегодную премию Академии, — являются эталонными в мире, не обязательно по сделанным ими сборам, а по художественности, гуманности замысла и мастерству его воплощения. Отмечаются успехи в нескольких десятках номинаций — от лучших первых и вторых актерских ролей (мужских и женских) до работ по звуку, свету, монтажу и т. п. И если у нас число кинотеатров постоянно уменьшается, то в Штатах даже в маленьких городах работает несколько кинотеатров, и они полны начиная со второй половины дня, когда кончаются занятия в колледжах и университетах, работа на фирмах и предприятиях. Кино — художественный и моральный идол Америки. Порнофильмы можно посмотреть только по кабельному каналу (за отдельную плату), с определенными ограничениями показа интимных отношений. Если закрыть порноканал, то начнет действовать подпольная киноиндустрия, без запретов на что-либо, и нанесет намного больше нравственного и морального вреда зрителям, чем нынешнее кабельное телевидение. Обжегшись в двадцатых годах на введении сухого закона и памятуя, что запретный плод сладок, американцы пошли по иному, более разумному пути.
«Мне нечего делать в Голливуде, — сказал в одном телеинтервью Никита Михалков, — там все уже придумано». Можно взять под сомнение высказывание нынешнего мэтра режиссуры, так как кино и любой вид искусства не имеет пределов совершенства. Я уже говорил о русских продюсерах начала века — Голдвине и Мейере, создавших одноименную киностудию, снявшую ряд великих фильмов. Не обладая историческими материалами о развитии киноискусства в Америке, не сомневаюсь, что русские занимают там достойное место. И вполне удачной можно считать снятую в Америке кинокартину Андрея Кончаловского «Женихи для Марии» (по рассказу Андрея Платонова). А первопроходцами среди русских киноактеров последней волны, безусловно, являются Олег Видов и Савелий Крамаров. И не случайно схожи их судьбы, не случаен выезд за океан — в Мекку киноискусства, где, как сказал Олег Видов, можно проверить, что ты стоишь как артист на самом деле, как предан кино, каковы твои человеческие качества — талант, выдержка, трудолюбие… Ведь Дастин Хофман ждал своего дебюта в Голливуде целых восемнадцать лет, репетируя самостоятельно и не теряя актерской формы.
Детство Олега Видова, как и Савелия, выдалось нелегким. Мать — учительница — работала в Монголии. Тяжелые природные условия, перебои со снабжением. Будучи пятилетним ребенком, видел, как капитулировала японская Квантунская армия. Потом перебрался с матерью в Германию и, можно сказать, жил в двух мирах.
В Казахстане, вдалеке от центров культуры, его воспитывала тетушка. Там же он смотрел послевоенные трофейные американские фильмы, где, в отличие от социалистического реализма, увидел реальную жизнь людей, с добротой и ложью, смелостью трусостью, обывательщиной и романтикой. Его привлекали герои добрые и романтичные, и он мечтал сыграть их в кино, а начал с роли в кинокартине «Джентльмены удачи», где и познакомился с Савелием еще до съемочной площадки. Ну а первым фильмом, где был занят Олег Видов, являлся «Друг мой, Колька!». Только Савелий играл в нем роль, а Олег был занят в кинообслуге. Затем трудился слесарем-электриком на строительстве Останкинской телебашни. В 1961 году — счастливейшем в его жизни — Олег принят во ВГИК. На третьем курсе его пригласил сниматься в своем фильме режиссер Басов. Руководство ВГИКа было против, сказали: или учеба, или съемки. Олег не принижал для себя значение учебы, но решил, что съемки будут лучшим познанием киножизни, чем лекции в институте. В результате Олега выгнали из ВГИКа с треском, с проработкой на комсомольском собрании. Но его не сломили никакие угрозы, он считал, что пришел в кино сниматься, и наградой за целеустремленность послужило приглашение Эраста Гарина в фильм «Обыкновенное чудо» на роль
