В таких же попытках участвовали и чехи, еще в ноябре 1944 г. Русские эмигранты в Праге связали Жереб- кова с лицами, имевшими контакты с Лондоном. Целью переговоров было стремление сохранить антикоммунистические силы, т. наз. военные и политические организации путем интернирования с гарантией, что они не будут выданы в руки Советского Союза. Через пять недель пришел вежливый ответ из Лондона, но в принципе отрицательный. В нем приводились доводы, почему союзники не могут осуществить никаких мероприятий такого характера. К сожалению Жеребков не приводит ни имен, ни подробностей. Вероятно, послание должно было пройти через несколько инстанций первая из которых известна. Это был Ватикан. Жеребков знал лишь начало и конец этого дела.
Дипломатические попытки Жеребкова наладить контакт с Западом закончились 19-го апреля во время переговоров с К. Г. Франком в Чернинском дворце. КОНР обратился с просьбой к Франку о предоставлен™ ему пражского радиопередатчика для последней официальной попытки защитить тысячи активно борющихся добровольцев и еще большее количество беженцев из Советского Союза на территории Германии, тогда находящихся в лагерях для интернированных у западных союзников, от выдачи в руки советских властей. Речь, которая информировала бы мир о готовящейся трагедии, должен был произнести 25-го апреля сам ген. Власов, а после него предполагалось передавать переводы на английском и французском языках. Речь предназначалась, в первую очередь, для заседания Конференции по случаю основания Организации Объединенных Наций в Сан Франциско и должна была ознакомить новую Организацию с мотивами, по которым Советский Союз покинули сотни тысяч людей, исстрадавшихся под сталинской диктатурой, под гнетом которой до сих пор живет большинство советских граждан, несогласных с коммунистической идеологией. Власов намеревался, далее, начертать свою программу демократического упорядочения Восточной Европы, обосновать свое сотрудничество с немцами и выразить про- тест против принятия Советского Союза в ООН пока будет сохранена диктатура Сталина.[92]
К. Г. Франк не отклонив прямо проекта Жеребкова, заявил, что все радиостанции подчинены Берлину, с которым у него уже нет связи и отказался взять на себя ответственность за проведение такого политического акта. Всё же он дал Жеребкову документ о том, что он уполномочен для проведения важной государственной миссии и предоставил в его распоряжение автомашину и тот, наконец, отправился к швейцарской границе. Добрался он до нее 30-го апреля, но перед этим еще встретился с Власовым в Ферпассе и получил от него неограниченные полномочия для ведения переговоров в Швейцарии. Швейцарцы его не пустили через границу. Трижды он пытался нелегально перейти границу и, наконец, в четвертый раз ему это удалось. Спустя 14 часов он все же был арестован швейцарскими жандармами и на следующий день был выдан немцам. Так закончилась деятельность единственного человека из окружения Власова, о котором можно сказать, что у него был контакт с внешним миром. Все остальные, включая ген. Желенкова, которому полагалось быть официальным дипломатом и пропагандистом КОНР, или не оправдали себя, или вообще не делали даже попыток для реализации чего-либо существенного.
История стремлений войти в связь с Западом не ограничивается, однако, одним Жеребковым. Перед своим отъездом в Прагу, 16-го апреля Власов также вел переговоры в Карловых Варах с руководителями НТС,[93] где было принято решение послать некоторых из них на западный фронт с тем, чтобы они перейдя линию фронта, вошли бы в контакт с западными союзниками. О том, было ли это осуществлено, никаких документов обнаружить не удалось.
Когда война переместилась в центральную часть Европы, лица, не намеренные далее сидеть в подземных убежищах и командовать воображаемыми частями, пытались с большей активностью повернуть ход событий в последнюю минуту. Исторических документов о таких попытках не существует. Но сохранились свидетельские показания участников, зачастую неполные, так как мало кто, особенно в первые годы после окончания войны, желал говорить на эту тему. Замыслы, определенно касавшиеся территории Чехии и важную роль в которых должны были сыграть добровольческие части, главным образом РОА, требуют, хотя бы вкратце, освещения.
В конце 1944 года зародился план, названный «Создание заграждения против проникновения советской армии на Запад последними вооруженными силами» или «Аус- бау дес Бёмишен Кесселс». План был рассчитан на быстрое сосредоточение всех добровольческих частей как самостоятельных, так и включенных в высшие германские формации, двух казачьих корпусов и других единиц, которые под командой ген. Власова создали бы «Свободное европейское движение сопротивления». Расчет делался также и на армейскую группу «Центр» фельдмаршала Шернера, несмотря на то, что тот отнесся отрицательно к этому плану. Общая численность этой армии предполагалась в два миллиона бойцов. Она должна была остановить продвижение Красной Армии и дать возможность американским войскам занять исторические места Германии и Средней Европы. Ввиду того, что единственной «неприятельской территорией», на которой весь этот бой должен был бы разыграться, являлась Чехия, то необходимо было знать позицию чехов. Расчет делался даже на их возможное участие и на чешскую промышленность не
затронутую еще войной. Инициаторы плана пытались войти в контакт с чехами через посредничество К Г. Франка, который оказался самой неподходящей фигурой для столь деликатного задания. Но он занимал в Чехии ключевую позицию и обойти его было невозможно. Франк отказался от участия на том основании, что у него не было одобрения Гитлера, без которого он не желал ничего предпринимать. Положение же было настолько угрожающим, что он пе вмешивался в ход переговоров, которые происходили, несмотря на его первоначальный отказ. В совещании, состоявшемся 17-го апреля 1945 г., при участии Власова и членов его штаба, был поднят вопрос о 1-й дивизии, которая, как стало известно, отказывалась исполнять немецкие приказания.
Прозондировать настроение чешских кругов был уполномочен Сергей Фрелих.[94] В Праге жила многочисленная группа белых эмигрантов, котрые в период между двумя мировыми войнами занимали сравнительно высокие должности в правительственных кругах и в армии. Здесь также было старшее поколение офицеров и генералов чехословацкой армии, ветераны русских легионов. Русские эмигранты устроили Фрелиху встречу с одним из таких людей. Это был генерал Владимир Клецанда, личность, известная, как вне военных кругов, так и заграницей. Во времена Протектората он был штатским человеком и занимался торговой деятельностью. Встреча произошла с глазу на глаз. Когда Фрелих объяснил Кле- цанде суть дела, то генерал отнесся к этому весьма скептически, заявив, что вся страна ожидает освобождения Красной Армией, что население слушает каждый вечер сообщения из Москвы и ожидает возвращения президента Бенеша с Красной Армией.
«Если при таком положении я заявил бы, что мы будем оказывать сопротивление вместе с немцами и армией ген. Власова, люди подумали бы, что дед помешался или запродался немцам. Только тогда, когда коммунисты пробудут тут три месяца, возможно будет говорить о каком-то сопоотивлении».
Клепанда отнесся также пессимистически и к судьбе армии РОА. Он считал, что единственным выходом для армии будет сдача в плен американцам, но и в этом случае не надеялся на какие-либо гарантии. Он также разъяснил Фрелиху свое недоверие к западным союзникам. Во время гитлеровской оккупации Чехии и Моравии он был чехословацким военным атташе в Риме. Он тогда пытался убедить дипломатических представителей западных держав, что война неизбежна и что необходимо спасти из оккупированной Чехословакии хотя бы 20.000 офицеров, служба которых понадобится вскоре. Однако его предложение не вызвало никакого интереса. Никто не верил в возможность войны с Германией. На вопрос Фре- лиха, что бы он предпринял на месте ген. Власова, Кле- цанда ответил, что единственной возможностью для спасения было бы пробиться к какому-нибудь порту на Атлантическом океане и уплыть вместе с армией в Южную Америку, где их, впрочем, ожидал бы более или менее рабский труд. На вопрос, покинет ли он Прагу, когда начнутся бои, он ответил: «Комендант Праги свой пост не покинет».[95]
В связи с планом о последних боях в Чехии, необходимо помнить, что в немецких кругах окончание войны предполагалось осенью 1945 года. Таким образом, переговоры происходившие в Праге во второй половине апреля, не имели никакого смысла. Даже чешские коллаборационистские круги усилили свою деятельность к концу 1944 года. С приближением восточного фронта к границам Моравии, на территории Протектората была объявлена мобилизация сельскохозяйст венной молодежи для фортификационных работ в Бескидах и с большой осторожностью была даже сделана попытка организовать добровольческую воинскую часть; появились лица, которых нельзя было уличить в коллаборационизме призывавшие население к борьбе против коммунизма. Имели ли эти явления какое-либо отношение к плану «Обороны чешского котла», трудно сказать.
Из инициаторов замысла об идейном повороте хода войны образовался общий немецко-русский штаб с местопребыванием в горном отеле «Прокоп», между городками Нырск и Железна Руда. Русскую сторону представлял ген. Мальцев со своим штабом, немецкую сторону — ген. — лейт. Ашенбреннер. Но война шла гораздо более быстрым темпом, чем предполагалось. Правда, в середине апреля территория Чехии пока еще не была затронута, но линии фронтов приближались и практически находились на расстоянии слышимости. Так что в действительности на оборону уже не приходилось рассчитывать.
Поэтому штаб попытался предпринять все, что было в его силах, чтобы к моменту окончательного развала фронта, добровольческие части на территории Чехии не попали бы в советский плен. Далеко не все части находились в Чехии. В конце войны Казачий корпус был застигнут в Азстрии, а другие казачьи части — даже в Северной Италии. Конец войны застал 1 -ую украинскую дивизию на южном фронте, а 2-ая украинская дивизия, еще не полностью сформированная, безнадежно погибла под ударами быстро наступающей Красной Армии в Саксонии. Оставалась только Русская Освободительная Армия. Почти в полной еще силе, она, по стечению различных обстоятельств, в последние дни войны оказалась на территории Чехии.
Главным организатором новой миссии был ген. Ашенбреннер. Для переговоров о переходе всех частей РОА на американскую сторону он послал через фронт капитана Теодора Оберлендера, уполномочив его лично снестись с командующим 3-й американской армии ген. Джорджом Паттоном, взгляды которого на коммунизм были хорошо известны. У Оберлендера были полномочия и от Власова в письменной форме. Но к Паттону Оберлендер не попал, а вел переговоры с ген. Кеннеди, которому он сообщил о желании Власова сдать части РОА в американский плен. Американская сторона большой интерес проявила к пере- говорам, но в них не участвовал никто из лиц, имевших верховные правомочия. На следующую встречу ген. Ашен- бреннер был приглашен лично, где было договорено, что Власову будет предоставлена возможность встретиться с ген. Эйзенхауером, Верховным Главнокомандующим войсками западных союзников. Власов должен был сперва явиться к ген. Ашенбреннеру, а затем, вместе с ним, направиться к американцам. Посланный к Власову С. Фре- лих застал его в Линце, откуда 2-я дивизия в то время перемещалась в Чехию. Власов не использовал немедленно эту возможность, в то время, как события на фронте разворачивались с такой быстротой, что американцам стало не до этого.
Оберлендер несколько раз переходил фронт и, за исключением первого случая, когда в перестрелке погиб один американский солдат, остальные проходили благополучно. Переговоры продолжались и предвещали успех. Было очевидно, что американцы недостаточно хорошо понимают положение РОА, и не имеют ясного представления, о том, что ожидает русских солдат, если они попадут в советский плен. Следовательно, как позднее было доказано, они вели переговоры только «для отвода глаз», с намерением без боев захватить в плен как можно больше войск и тем ослабить немецкую оборону в Чехии. Из последнего перехода фронта, Оберлендер вернулся с требованием американцев, фактически с ультиматумом, гласящим, что все части должны перейти фронт не позже, чем через четыре дня. В ультиматуме были указаны места перехода, время и опознавательные знаки. В указанное время в переходе участвовало большинство членов штаба из отеля «Прокоп», среди них ген. Ашенбреннер, штаб и часть авиачастей ген. Мальцева, полностью первоначальный штаб из Дабендорфа, начальником которого к концу войны был ротмистр барон Эдуард фон Деллингс- хаузен. Перейдя на американскую сторону, они сложили оружие и в качестве военнопленных провели всю неделю на болотистой лужайке, без палаток и практически без снабжения.
Последним покинувшим отель «Прокоп» был С. Фрелих с одним сержантом, и то только тогда, когда американские танки с закрытыми смотровыми отверстиями стали ползти по горной дороге к отелю.
Кто, собственно, стоял за проведение идеи поворота хода войны путем обороны Чехии и в каких кругах она зародилась? В идеологическом смысле ее отцом был немецкий писатель Эрих Эдвин Двингер, который во время войны пытался внедрить сотрудничество с русскими антисталинистами настолько упорно, что впал в немилость с запрещением публиковать свои труды. Вторым инициатором был Теодор Оберлендер, профессор Немецкого университета. в Праге, сосланный туда из Германии за критику теории Гиммлера о «подлкщях» и преследуемый за это и Гестапо. Благодаря ген. А. Ашенбреннеру он все же мог взять на себя сотрудничество с добровольческими частями. Движущей силой этого дела был ген. Ашенбрен- нер, «серый кардинал» (лицо, направляющее ход событий, но оставаясь в тени — прим. перев.), Клаус Борриес представитель планового управления Министерства военной промышленности и его друг философ Эйбель. Безусловно, участвовали и другие, но их имена неизвестны.[96]
Войти в самостоятельный контакт с американской армией пытался и ген. Буняченко в районе Бад-Шандау, когда дивизия передвигалась с фронта на юг. [97]
Между тем органы СС имели свои собственные планы. С начала апреля 1945 года было приступлено к планам перемещения РОА и КОНР из Карловых Вар в г. Фюс- сен (на юг от Мюнхена, на австрийской границе) и сосредоточению политических организаций и армий в районе «Крепость Альпы». С этого участка предполагалось продолжать бои, затягивать войну в ожидании возможного разлада между западными союзниками и Советским Союзов. Для членов РОА оттягивание конца войны означало уменьшение опасности выдачи Советам поэтому, против такого плана в принципе они не возражали. В связи с ним, 14-го апреля первым уехал из Карловых Вар полк. Константин Кромиади, начальник канцелярии ген. Власова, для подготовки расквартирования РОА. В его группе были члены семейств, а также несколько членов НТС, только что выпущенных из концентрационного лагеря. Переезд они совершали
