Протектората (Правительственное войско, Финансовая охрана и несколько других). У них не было политической программы и они надеялись, что восстание вспыхнет самостоятельно под командой армейских офицеров, без всеобщего и массового участия населения. Это было их главным слабым местом. Кроме того в их составе действовали лица, скомпрометировавшие себя во время немецкой оккупации, а возглавители его вряд ли могли ожидать радостного признания представителя народа и временного политического управления. Когда 5-го мая ЧНС впервые выступил публично, возникла для них необходимость подчиниться его авторитету, иначе Созет распустил бы их. Но эти организации имели за собой более длительную деятельность, чем ЧНС, вследствие чего они вошли в различные контакты, взяв на себя обязательства, которые ЧНС не желал или не мог выполнить.
Одной из жертв такого нарушения обязательств и соглашений была 1-я дивизия РОА. То, что для военных представителей казалось исполнимым и с военной точки зрения логичным, то для ЧНС, по политическим соображениям было неприемлемым. ЧНС аннулировал соглашения, заключенные с 1-й дивизией до 6-го мая, заявил, что это дело касалось контактов «частных лиц». Вследствие этого все эти соглашения и планы канули совершенно в темную бездну истории, от них остались лишь отрывочные сведения.
В истории восстания в качестве действительного военного командования, возникшего естественным путем, вошла группа выдающихся и лучше всех организованных людей, известная под кличкой «Бартош»; в виду того, что 1-я дивизия координировала свои действия в Праге именно с этим командованиехм, необходимо вкратце привести ее состав.
По стечению обстоятельств, командиром ее стал ген. Кагел Култвашр, начальником штаба подполковник генерального штаба Франтишек Бюргер — «Бартош». Капитан Я. Неханский, первоначальный председатель военной комиссии ЧНС, был назначен заместителем ген. Култ- вашра, когда группа «Бартош» приняла военное командование ЧНС.
5-го мая после полудня, группа «Бартош» заняла главное убежище пражской противовоздушной полиции в Бартоломейской улице. Оно было сравнительно хорошо оснащено средствами связи со всеми объединенными частями в Праге, а также связь с радиостанцией, т. к. группа «Бартош» немедленно старалась включиться в ход боев. В послеобеденное время командование «Бартош» вошло в подчинение ЧНС, но сотрудничество обеих частей оставалось весьма ограниченным до тех пор, пока 7-го мая ЧНС не перебрался по соседству со своим военным командованием в Бартоломейскую улицу.
В 12.00 часов после приказа К. Г. Франка вооруженным силам СС подавить восстание, они открыли огонь. Одновременно с этим повстанцы атаковали здание радиовещания.
Обезоруженное население Праги в ответ на атаку частей СС установило баррикады. В течение всех последовавших дней, вплоть до 8-го мая, Прага из мирного города, находящегося глубоко в тылу военных событий, превратилась в очаг прежней ненависти и эмоционального возбуждения.
Вмешательство органов СС было кратковременным. Сосредоточенное в нескольких районах Праги, оно не имело большого успеха и СС вынуждены были призвать подкрепление из окрестных районов.
С 15.00 часов К. Г. Франк старался успокоить жителей Праги извещением по радио,[134] об установлении нового временного правительства Протектората и подготовки их к атаке на Прагу со стороны ее окрестностей. Так как
Прага перестала быть проходным городом из-за установки баррикад, в различных местах оставались застигнутыми врасплох немецкие части, которым ничего не оставалось, как воевать или капитулировать.
В тот же день ночью пражское радиовещание сообщило о переговорах уполномоченных ЧНС с ген. Власовым. Это было первое публичное упоминание о том, что на арену действий вступает третья сила, о которой до того времени не знали ни ЧНС, ни население Праги. Точная же действительность является несколько иной. С ген. Власовым никто не вел переговоров. О том, когда и как переговоры проходили, будет описано после настоящего вступительного слова относительно создавшегося положения. Еще перед тем, как это сообщение было передано по радио, на завод «Валтровка» в районе Праги Йинони- це, прибыл к вечеру разведывательный взвод 2-го полка в качестве передового отряда 1-й дивизии РОА ген. Буняченко. В фойе Вальтеровского завода, незадолго до этого разрушенного взрывом фауст-патрона, его приветствовал чешский офицер авиации, осведомленный о прибытии 1-й дивизии в Прагу. Как вытекает из дальнейшего, контакт ЧНС с военным командованием во время Пражского майского восстания и со всем тем, что этому предшествовало, действовал неисправно. По-видимому, единственным сотрудником ЧНС, который знал о возможности боевых действий 1-й дивизии РОА в Праге, был Франтишек Швар- ценберг. Он был уведомлен об этом по телефону из Лан г- жой Радловой, дочерью президента Гахи, 2-го или 3-го мая, т. е. еще до того, как ЧНС публично выступил перед общественностью.[135]
Недостаток оружия был самым тяжелым бременем на повстанцах. Согласно договоренности между президентом в эмиграции д-ром Э. Бенешем и ЧНС предполагалось сбросить оружие для повстанцев с самолетов, которые должны были подняться с аэродрома в Бари, в южной Италии. В течение двух ночей ожидалось их появление, а для сбрасывания были назначены район Карловой площади, обозначенной повстанцами двумя белыми крестами из больничных простынь, и два других места в районе Праги. Однако никто этого оружия не дождался. Позднее президент Бенеш объяснил д-ру О. Махотке, что Прагу должна была освободить Красная Армия с тем, чтобы чешское население считало бы себя благодарным и тем самым с большей готовностью приняло бы коммунизм.
Если этот замысел невозможно доказать Советам письменным материалом, то фактом остается, что под нажимом Сталина Черчилл отменил эту поставку оружия.[136]
Насколько эффективной была бы поставка этого оружия является весьма спорным вопросом. Самолеты С-54, которые должны были доставить оружие, летели бы над Альпами с грузом около 2.500 килограмм. Было приготовлено 24 самолета, оружие предполагалось сбрасывать ночью, но не тяжелые орудия, в которых повстанцы нуждались больше всего.
Когда это гипотетическое предложение об авиапереправке и снабжении с воздуха я предъявил американским специалистам, их ответ был «катастрофа» («дизастер»). Отдельные мешки с оружием и боеприпасами рассеялись бы по эллипсу, длиной приблизительно в 15 миль, т. е. 24 километра. В истории второй мировой войны, снабжение воюющих частей с воздуха носило всегда ограниченный успех, даже при гораздо более благоприятных условиях, чем в Праге. Два белых креста на Карловой площади для точного сбрасывания оружия, наверное, помогли бы так же мало, как включение в последние дни военного командования в пражское восстание.
Наступление танковых частей СС готовилось на Прагу. Единственной силой, которая могла бы ее спасти, раз недостаточно подготовленное восстание уже вспыхнуло, было не легкое оружие в ограниченном количестве, а помощь военных частей.
Положение Красной Армии в то время известно. Когда вспыхнуло восстание, она оперировала на севере, все еще на территории Германии, а на востоке — на территории Моравии. Американцы стояли в западной Чехии и не продвигались. От уничтожения и необозримого массового убийства, Прагу могла спасти, как в классической трагедии, только «дэус экс машина». А этим могла быть только лишь 1-я дивизия РОА, так как никто иной не стоял готовым к действиям за кулисами кровавой исторической сцены.
СУХОМАСТЫ
4-го мая 1-я дивизия дошла до района селения Сухомасты. О том, как она следовала, у нас имеются лишь неполные сведения. Для перемещения необходимо было несколько походных маршей. Нам известно, что в этот день части РОЛ были в Здицах по фотографии на которой снят ген. Власов делавший смотр проходящей велосипедной части и в тот же день, после полудня в г. Бероун. Контакты с военным командованием продолжались. Известно точно, что бои происходили в городах Лапы и Кладно, что подтверждается документами командования группы «Бартош». Это командование послало 6-го мая, в 5.30 час., радиосообщение ген. Фишеру в Кладно следующего содержания: «Необходимо, чтобы вы вместе с власовцами находящимися у вас, как можно скорее двигались с запада к Праге».[137] В это время 1-я дивизия не была ни в Кладно, ни в Ланах. Радиотелеграмма является лишь одним из сообщений, подтверждающим непрерывную связь между 1-й дивизией и военным командованием в последние апрельские дни в районе с. Ловосице.
Из размещения частей в районе Сухомасты видно, что он не был лишь остановкой в ходе движения РОА. Ген. Буняченко определенно преследовал несколько целей. Согласно приказу армейской группы «Центр» он был обязанным перейти в район г. Брно. В целях безопасности и ради спасения дивизии он стремился как можно дальше пройти на запад, в направлении предполагаемого продвижения американской армии. Важную роль в его решениях должны были играть также контакты с чешским военным командованием. Первостепенным же заданием дивизии было соединение с частями РОА в Южной Чехии. Это было прямым приказом ген. Власова и лишь в случае крайней необходимости он дал разрешение на интервенцию в Праге.
Положение на всех участках фронта настолько ухудшилось, что для всех стало очевидным, — окончание войны является вопросом лишь нескольких дней, а на введение дивизии в действия на восточном фронте, за исключением маршала Шернера, фактически никто уже не рассчитывал.
Решения ген. Буняченко были также обусловлены тем, что немецкие военные круги уже знали или предполагали о наступающем конце войны и о политическом упорядочении Европы. Повсеместно догадывались, что на конференциях в Тегеране и Ялте, сферы интересов были разделены таким образом, что Австрия будет занята западными союзниками, Чехословакия восточными, а Германия будет разделена. Между тем, однако Красная Ар- ми я заняла Вену и продвигалась дальше на запад, а на другой стороне американская армия перешла границы Чехословакии и приближалась к г. Пильзень. Исходя из этого, можно было судить, что согласно соглашению Австрия будет занята с востока, а Чехословакия с запада, или что Красная Армия займет Австрию вопреки соглашения, а американская армия вступит в Чехословакию как контрмера. Непредвиденное маневрирование союзных армий, казалось, оправдывало немецкую пропаганду, которая подчеркивала наличие разногласий в «неестественном» союзе запада с востоком и предсказывала, что он должен распасться. Буняченко был убежден, что Чехия, хотя бы на первоначальное время, будет занята с запада. О том, что в чешском подполье стоят друг против друга коммунисты и правые силы, он знал, потому что с одной из них он был в контакте. Он также знал, что для насильственного захвата ни у одних, ни у других нет достаточно возможностей. Из таких рассуждений исходило его решение встать на сторону консервативных военных кругов.
Вместе с дивизией все еще двигался штаб немецких офицеров связи. Майор Швеннингер не восставал против мер Буняченко, которые воспрепятствовали бы захвату в плен дивизии Красной Армии. Растущие антинемецкие настроения в дивизии для него не были тайной. Конечно, его не приглашали на совещания с представителями восстания, но что они происходили, невозможно было утаить. Он лично сознавал, что теперь не мог понять, почему у него не было мысли о возможности восстания в Чехии и, при наличии таковой, об участии дивизии на чешской стороне.[138]
УТРОМ 5-го МАЯ В СЕЛЕНИИ СУХОМАСТЫ
Майор Швеннингер и его офицер-корреспондент находились в сельском домике, где они были расквартированы, когда неожиданно услышали с улицы барабанный бой и после этого голос глашатая, который по-чешски что-то читал. Второй офицер говорил по-русски и из того, что он понял, он решил, что был объявлен конец войны. Оба немедленно отправились в комендатуру дивизии. Там их принял начальник штаба Николаев, прося их обождать, так как был занят. Вскоре явился офицер-корреспондент дивизии ст. лейт. Ольчовик и извинился от имени командира дивизии и его начальника штаба, что они не могут пройти, т. к. их отозвали на важное совещание. Затем от имени командира дивизии он предложил им сдать свое оружие, заверив их, что это только в их интересах, а не против их лично, и что ничего не угрожает остальным членам штаба связи. Явившийся позже подполк. Николаев сообщил им, что в это утро в Чехословакии вспыхнуло восстание. В Праге уже происходят бои и руководители восстания обратились к дивизии с просьбой об оказании им помощи. После переговоров с уполномоченными было заключено соглашение, по которому новое чешское правительство и 1-я дивизия обязуются взаимно вести бои одинаково против фашизма и большевизма. Командование дивизии поставило условие, чтобы немцам не оказывавшим сопротивление, был предоставлен почетный плен и отправка на территорию Германии. Членам штаба связи было гарантировано немедленная отправка в Германию, если они не пожелают остаться при дивизии вплоть до выяснения общего положения, иначе они будут считаться пленными. Майор Швеннингер решил остаться при дивизии со своим сокращенным штабом, т. к. он не имел доверия к чешским гарантиям. Благодаря его присутствию в дивизии у нас сохранилось одно из самых лучших свидетельских показаний об участии дивизии в пражском восстании, и ее отступлении, вплоть до 12 мая. Остальная часть штаба, действительно, уехала и на следующий день добралась до территории Германии.
