осуществление украинско-американской космической программы. Наш разговор происходил в Берлине, в новом офисе канцлера, в рамках немецко-украинской комиссии по экономическому сотрудничеству.
Сколько раз после «оранжевой революции», да и в ходе ее, мне хотелось передать этот разговор Виктору Ющенко и его «любим друзям»! Украинская экономика связана с российской никак не меньше, чем немецкая - с американской. Хозяйственные, коммерческие, просто материальные интересы сотен тысяч, если не миллионов, наших граждан - в России. Как можно об этом забывать?!
1 августа
В конце прошлого месяца первый вице-премьер Анатолий Кинах заговорил о «необходимости исправления ситуации в экономике».
«Мы затеяли дискуссию по поводу реприватизации, разрушили сформированный порядок деятельности инвесторов в специальных экономических зонах, технопарках, введя ряд изменений в налоговую систему прямо посреди финансового года», - констатировал он. Пришлось признать и то, что власти не удалось добиться рывка в привлечении инвестиций в течение первых шести месяцев работы. Вывод: «Это довольно болезненно может сказаться на экономической ситуации». Еще бы не болезненно, если правительство взялось экспериментировать с экономикой, словно начинающий хирург с муляжем!
Честно говоря, не знаю, как бы я на месте Кинаха комментировал результаты первого полугодия пребывания «оранжевых» у власти. Действительно не знаю, потому что не могу себе представить, что я пошел бы на те экономические решения, которые безоглядно приняли они. Оценивая результаты этих решений, они делят их на положительные и отрицательные. Положительные: рост на целых 26,2% реальных доходов населения, увеличение поступлений в бюджет на 60%, детенизация экономики. Отрицательные: высокая инфляция- 6,4%, замедлении темпов роста ВВП до 4% и объемов промышленного производства - до 5%, усилении сырьевой составляющей экономики. Увеличился разрыв между экспортом и импортом. За 5 месяцев экспорт увеличился на 10,6%, а импорт - на 25%.
Разделение результатов на положительные и отрицательные - это или пропаганда, или непонимание сути дела. А частично - и прямое приукрашивание, поскольку о той же детенизации можно говорить только с большой натяжкой. Но главное заключается в том, что реальным результатом можно считать только второе. Взяв курс на проедание в общем еще незначительных накоплений, правительство сразу же «уронило» экономику. Сократились главные показатели: объем инвестиций, с одной стороны, и позитивное сальдо платежного баланса - с другой. Страна не только перестала работать на перспективу, но начала меньше продавать, чем покупать. Коллапс экономики всегда начинается с этого.
К чести Кинаха, он, судя по его высказываниям, понял, что наступление на свободные и приоритетные экономические зоны оказалось грубейшей ошибкой. Он настоял на создании межведомственной комиссии по вопросам этих зон и сам возглавил ее. В месячный срок решено было проделать большую работу: глубокую инвентаризацию инвестиционных проектов, которые реализуются в особых зонах. Кинах заверил, что если проекты будут признаны прозрачными и эффективными, то инвесторам будет дана возможность завершить их на благоприятных начальных условиях.
Спрашивается: ребята, кто вам мешал сделать это полгода назад, прежде чем принимать «большевистское» решение о механическом упразднении особых зон? Разве можно так издеваться над экономикой в угоду Майдану, который, надо сказать - при всем уважении к нему, ничего в таких вещах не понимает? Зачем вы сначала резанули по живому, а потом только стали готовить меры по обеспечению большей прозрачности хозяйственной деятельности в свободных экономических зонах и территориях приоритетного развития?
Друзья мне говорили в связи с этим, что нет худа без добра. Ющенко с Тимошенко, мол, сами того не желая, экспериментально подтвердили правильность моей экономической политики. Однако эксперимент был устроен слишком жестокий. Применили метод исключения. Отказались от моего «плохого» и внедрили свое «хорошее». Когда они решали (или решались?!) подвергнуть такой ревизии мою модель, они думали, что станет наглядной ее порочность и даже, как они все время говорили, преступность. Но прошло несколько месяцев и… Честно говоря, я и сам не ожидал, что окажусь до такой степени прав. Меня реабилитировала сама жизнь. Справку о реабилитации выдала статистика. Но я не испытывал злорадства. Эксперимент-то был поставлен на живом экономическом организме - и не прошел бесследно. А этот организм мне дороже моих, так сказать, авторских амбиций.
В чем же состояло мое авторство? Не в том, что я выдумал такие феномены, как свободные экономические зоны или офшоры. Все это было выдумано и опробовано задолго до меня. Мое авторство заключалось в том, что я не ставил перед собой и перед страной недостижимых целей. Я приспосабливался к нашим условиям и людям. Я не требовал невозможного, хотя и очень желательного. Я понимал, что в этих зонах не все будет прозрачно, и нужно будет серьезно работать в этом направлении. Но я знал и то, что конечный результат будет все-таки с плюсом. Грубо говоря, поначалу воровать будут, но всего не украдут, и будут все-таки что-то делать. В перспективе, когда механизмы заработают, все станет на свои места. А если заботиться только о том, чтобы никто ничего не украл, то тогда никто ничего и не произведет. Нечего будет красть.
Возможно, это «резюме» жестокое, но такова жизнь, таковы издержки переходного общества, переходной экономики. Новое сразу не рождается чистым, прозрачным, безукоризненно работающим. Любой новый механизм: то ли часы, то ли автомобиль, то ли общественное устройство - все требует времени на доводку, притирку, и только потом начинает исправно действовать.
В бытность президентом я бы так не говорил. Президент не должен говорить таких вещей. Но понимать такие вещи он обязан. Я поражался, когда слушал нападки «оранжевых революционеров» на офшоры. Отзывались о них так, будто это какие-то воровские «общаки». Но ведь офшоры для того и были изобретены, чтобы бизнес мог уводить деньги от более высокого налогообложения.
Кстати, неверно то, что появились офшоры в результате глобализации, то есть в последние 10-15 лет. Их стали использовать еще в конце 50-х гг. прошлого века, когда некоторые американские компании начали выводить свою деятельность в более благоприятные с точки зрения налогов (да и климата) регионы. Да, надо признать, правительство любой страны, чей бизнес находит себе «теплое место» на островных землях далеко от родины, не любит офшоры (недаром это название в переводе с английского означает «за берегами»). Но не любить - еще не значит «прессовать» такие фирмы.
Посмотрим для примера, как относится к офшорам министерство торговли и промышленности Великобритании. Оно издает документ, в котором не без сожаления констатирует: «Регистрация офшоров предоставляет более выгодные условия депонирования и кредитные ставки за счет льготного налогообложения, достаточно либерального валютного контроля и низких требований к обязательному уровню банковских резервов». Если перевести это предложение на более доступный язык, оно будет звучать так: «Они прячут свои деньги». Но дальше устных предупреждений и тщательного контроля за такими фирмами цивилизованное правительство не идет.
Наше, как мы теперь знаем, пошло. Результат мы видели.
2 августа
После распада СССР многие быстро поняли, что есть возможность припасть к кормушке. Это стало одной из главных забот. В условиях становления нового государства (а главное - перестройки всей общественной системы) это, наверое, было неизбежно.
Когда сегодня меня и мой «режим» критикуют за «разворовывание» народного добра, люди говорят с позиции сегодняшнего дня. Сегодня мы все умные. Сегодня мы знаем, что и как надо было делать, потому что начала работать система, еще несовершенная, но система. Все крепки задним умом. Я часто ловлю себя на этом, когда слушаю речи с трибун. Где вы, такие умные, были десять лет назад? Тем более что все вы были во власти - если не в исполнительной, то в законодательной. Когда-нибудь историки напишут об этом. Напишут, надеюсь, примерно так, как было в действительности.
Было, напишут, время, когда люди не знали, что и как делать правильно, и делали, как им подсказывал их опыт и знания. Причем опыт и знания, полученные в совсем другой жизни. Что-то делали, учились на ходу, совершали большие и малые ошибки. Выгребали и, наконец, выгребли на более-менее чистое место из трясины. Заголубел плес. И тогда одни, оглядевшись, стали поносить других, тех, кто за это время чуть выше поднялся по лестнице. И тогда те, кто занял низшие ступеньки, стали говорить, как все неправильно делали эти. Остроту придавало то, что главный разговор шел вокруг собственности, вокруг приватизации. Главные обвинения были связаны с этим. Кто занял более высокую ступеньку, тот злодей, тот совершил приХватизацию, а кто на низшей ступеньке - тот жертва приХватизации.
Правда же заключается в том, что каждый из нас представлял собой чистый лист бумаги, и все, что мы делали, мы писали на чистом листе.
Мы часто говорили об этом с Черномырдиным. Он знает, как критиковали его и Ельцина за все, что делалось в России в те годы, когда он был главой правительства. По-моему, их поносили больше, чем меня, потому что Россия больше была на виду. Больше страна - большее и недовольных, больше критики. Черномырдин говорит: «Если бы у меня с Ельциным нефть стоила столько, сколько она стоит в последние годы, а не восемь долларов за барель, я был бы сегодня в совсем другом положении. Мы с Ельциным были бы великими реформаторами и отцами русской нации. А так мы мальчики для битья».
Обычно каждый новый президент приходит на какое-то наследство. Он получает то, что создано его предшественниками: налаженную государственную систему, действующую систему управления, банковскую систему. Я же получил развалины. Развалено было все. Система развалена, экономика развалена. Поэтому сегодня слушаешь «оранжевых» и думаешь: елки-палки, где же вы были вчера? Каждый вообще-то был не на плохом месте. В том числе в банковской сфере. Но мы до сих пор не имеем нормальной банковской системы, которая занималась бы кредитованием экономики, а не зарабатыванием денег.
Или другое - разве не при твоем, Виктор Ющенко, непосредственном участии приватизировался самый крупный системный банк страны «Украина»? Что с ним сделали его акционеры - и ты в том числе? Куда делись его миллионные активы? Придет время - об этом тоже будет сказано более обстоятельно.
8 августа
Плохая новость: правительство Юлии Тимошенко (а фактически, как мне известно, она сама) поручило Фонду госимущества провести приватизационный конкурс по продаже госпакета акций Одесского припортового завода.b Назначена дата - 5 декабря 2005 года. За несколько дней до этого первый вице-премьер Анатолий Кинах сообщил, что завод приватизируют за вычетом магистральных нефтепроводов и аммиакопроводов.
b Одесский припортовый завод расположен на берегу Черного моря в порту «Южный». В январе - июне 2005 года произвел 574,5 тыс. т аммиака, 203,6 тыс. т азотных удобрений. Значительная часть этой продукции экспортируется в страны Азии и Латинской Америки. Здесь также перегружают химические грузы России и Украины на морские суда (в этом году - около миллиона тонн). Одно из наиболее современных предприятий страны. Второй (после «Стирола») производитель аммиака и карбамида, монополист на общеукраинском рынке специализированных услуг по приему, охлаждению и перегрузке аммиака.
Продать иностранцам Припортовый - то же самое, что продать подземные хранилища газа на границе с Европой. Это ведь один из важнейших стратегических объектов Украины. Выставить его на продажу хотели еще при мне, но я остановил желающих. Можно было бы согласиться, если бы знать, что в результате конкурса он попадет в руки отечественного капитала, но вряд ли наши капиталы в состоянии конкурировать с иностранными. Кое-кого из их владельцев я, кстати, неплохо знаю. Того же Березовского. Он очень хотел прибрать к рукам этот источник немалых доходов, а значит - и определенной власти. Я отказался способствовать ему в совершении этой сделки, что, как мне кажется, и сделало его моим злейшим
