случае одно и то же.
Юлия Тимошенко стала обвинять российских торговцев в сговоре, в кознях против Украины и против нее лично, попыталась нарисовать цены собственной рукой, разослала уполномоченных по заправкам - следить за ценниками… Это все детский лепет или циничный расчет на дешевую популярность народной благодетельницы.
Настоящие цены рисуются, конечно, рукой, но это рука рынка. «Невидимая рука рынка». Мы сразу в этом могли убедиться. Настоящая цена исчезла с ценников, ушла в подполье, но не перестала быть настоящей ценой и продолжала действовать.
Россия маневрирует строго в правовом поле, она не устраивает нам никакой экономической блокады. Мы сами себе устраиваем блокаду. Скажите, почему я, хозяин своей нефти, своих нефтепродуктов, должен продавать их вам дешевле, чем той же Европе? Я сокращу загрузку своего нефтеперерабатывающего завода на вашей территории до трети и повезу нефть на Запад. Убыток от сокращения производства здесь я с лихвой восполню прибылью от продажи нефти где-нибудь там - в той же Румынии, где дают один евро за литр бензина.
От того, что делает правительство с ценами на бензин, может быть только та польза, что люди лишний раз убеждаются, что рынок есть рынок - перехитрить его никому не дано. И нигде человек так быстро не проявляет свою сообразительность, как на рынке. Как только сверху установили заниженную цену, тут же на бензоколонках появилась услуга: отпуск по безналичному расчету. Этот расчет и стал рыночным. А бензин за наличный расчет просто перестали отпускать.
То же самое и с курсом доллара. Цену доллара административным путем резко снизили, а цены на квартиры в Одессе продолжают пока привязываться к прежнему курсу.
Если бы курс снижался грамотно, постепенно, рынок реагировал бы спокойно, не искал бы окольных путей. А революционные перемены - это как опустить человека в холодную воду и потом выставить его на ветер.
10 февраля
В начале 1998 года мы встретились с Ельциным и подписали Программу экономического сотрудничества между Российской Федерацией и Украиной до 2007 года. В этой программе было прописано участие российских предприятий в приватизации нашего нефтеперерабатывающего комплекса.
Российская газета «Коммерсант-Дейли» написала в связи с этим о полной и безоговорочной капитуляции Украины. «Коммерсант» тогда еще, кажется, не принадлежал Березовскому, а уже писал такие нелепости.
Для меня было очень важно, чтобы российский бизнес пришел на наши нефтеперерабатывающие предприятия. Чтобы НПЗ работал, ему нужна нефть. Без нефти он никому не нужен.
А у России у самой были очень большие проблемы с нефтью, с добычей нефти. Когда Ельцин пришел к власти, мировая цена была 8 долларов за баррель. На эти деньги не разгонишься.
Такого интереса к нефтедобыче и нефтепереработке, как сейчас, не было. Это сегодня цена замечательно стимулирует развитие российской нефтяной отрасли, а тогда эта отрасль находилась на голодном пайке. В то же время международные обязательства по нефтяным поставкам надо было выполнять. Это для России стояло на первом месте.
Украина с ее проблемами и запросами была на втором месте.
В этой обстановке я решил действовать на двух, так сказать, уровнях: на межгосударственном и корпоративном. Особенно важно было заинтересовать российский бизнес. Говоря в шутку, я поставил перед ним задачу: вперед, на украинские нефтеперерабатывающие заводы. Во что бы то ни стало! «Коммерсант», наверное, и сейчас думает, что россияне со всех ног кинулись выполнять эту «предательскую» по отношению к Украине «задачу Кучмы».
Как бы не так! Приходилось уговаривать, искать подходы, заманивать перспективами. Я не жалел на это времени и доводов, потому что понимал: пока россияне не станут владельцами и совладельцами этих заводов, дела не будет.
Этот мой курс в Украине приветствовали не все. Было большое сопротивление. У некоторых наших бизнесменов и чиновников с известными бизнес-интересами было большое желание самим хозяйничать в нефтепереработке. Было такое представление, что там не бензин капает в подставленные емкости, а доллары - и безо всякого труда. Между тем, повторяю, с добычей нефти в России были большие сложности. Потрясающие успехи Ходорковского и его компаньонов на этом поприще были еще впереди.
И кое- чего я таки добился! До прихода россиян украинские нефтеперерабатывающие заводы практически простаивали. 75 процентов горюче-смазочных материалов мы импортировали. Посевная и уборочная постоянно находились под угрозой срыва из-за недостатка ГСМ. Правительство принимало постановления, стимулирующие ввоз нефтепродуктов, создавало льготные условия для импорта. Цистернами доставляли нефтепродукты из Казахстана и Азербайджана.
Особенно я был благодарен президенту Гейдару Алиеву: своими поставками он помог нам управиться с посевной и уборочной.
А после приватизации НПЗ с активным привлечением российских компаний, таких, как «Лукойл», Тюменская нефтяная компания, «Татнефть» и др., ситуация кардинально изменилась - украинские НПЗ стали производить около 95 процентов необходимого стране топлива…
Вспоминаю, как посещал в апреле 2001 года Литву. Тамошние журналисты настойчиво задавали мне вопросы на тему - российского присутствия в украинской нефтепереработке. В Литве тогда шли дебаты по поводу НПЗ «Мажейкюнафта», приватизированного американской компанией и оставшегося без российской нефти, - не имея доступа на литовский рынок нефтепереработки, россияне не желали развивать бизнес-конкурента. Я обратил внимание на простой факт: наши НПЗ работают, а литовские стоят, выводы, мол, делайте сами (впоследствии литовцы вынуждены были допустить на свой рынок «Лукойл» и «ЮКОС» вместо американцев).
«Коммерсант» писал словно о каком-то ужасном открытии: «Впервые Киев готов согласовывать с Россией не только экономические реформы, но и законодательную базу». Или не понимали, о чем писали, или делали вид. Мы все время говорили, что экономическое законодательство обеих стран надо, по возможности, приближать к европейским образцам. Речь шла о согласовании с Европой! И подумал бы своей головой автор: как можно согласовывать экономические реформы и не согласовывать экономическое законодательство?
Чем сегодня занимаются и Россия, и Украина, и другие страны, вступающие или готовящиеся вступать во Всемирную торговую организацию? Они подгоняют свои экономические законы и порядки под стандарты этой организации. Это огромная работа, но без нее в нынешнем мире не проживешь. При чем тут капитуляция Украины перед Россией или обеих стран пред миром? Да, можно, при желании, говорить о капитуляции, но это будет «капитуляция» перед современной цивилизацией. Чем быстрее «капитулируешь», тем лучше.
11 февраля
Мы кричим, что село умирает. Не мешает, однако, напомнить себе, что этим крикам уже сто с лишним лет. В Российской империи село начали защищать от города, от правительственного грабежа в пользу промышленности с конца девятнадцатого века, то есть с того времени, как стала заметной индустриализация. Занимались этой защитой «народники» - литераторы и общественные деятели.
Сегодня к ним у нас присоединились часть парламентариев и сами селяне, вернее, их представители в лице бывших колхозных председателей.
В то же время у других костью в горле торчит единый налог на сельских жителей. Мечтают его отменить, чтобы иметь возможность увеличить потом размер общей дани.
Село сегодня в трудном положении, потому что нет нужных ему законов и институтов - не работает ипотека, нет рынка земли. Хозяйство не может взять кредит под не разорительный процент. Кредиты, которые оно вынуждено брать, - это обираловка. К сожалению, тут нет ничего нового. Так было в давние времена, когда роль кредитного учреждения выполняли сельские ростовщики. Весной дается натуральная или денежная ссуда на кабальных условиях, чтобы осенью мужик отдал почти весь урожай. В той системе никто не был виноват. Работала стихия примитивного внутридеревенского рынка.
Но в том, что происходит сегодня, виноватые есть. Это - наши левые политики. Я так и не смог «пробить» стену, которую они воздвигли перед моими рыночными земельными законопроектами. Мы не создали рынка земли - приняли Земельный кодекс, а положение о купле-продаже земли заморозили на 5 лет. Таким образом заморозилась и капитализация аграрного сектора.
У нас забывают, а забывать нельзя, что Советский Союз экономически задохнулся из-за тупиковой ситуации в сельском хозяйстве. Все получаемые страной нефтедоллары шли на закупки зерна, продуктов питания. А нас левые опять все время тянут в лоно колхозного строя.
Анатолий Степанович Гальчинский не раз мне говорил с полной убежденностью, что это похоже на злой умысел. После «бархатной революции» Виктору Медведчуку удалось «продавить» сквозь Верховную Раду новый Земельный кодекс Украины. Правда, с довольно существенными потерями. Были приняты вредные для страны «переходные положения». Они отодвигали начало торговли землей до 1 января 2005 года. На время до 1 января 2010 года был установлен максимальный размер земли в частной собственности - 100 гектаров.
Так что на этот кодекс я смотрел с двойственным чувством. С одной стороны, мне было не очень приятно держать его в руках. Ведь в нем оказалось слишком много поправок, внесенных моими «друзьями». Эти поправки заведомо ограничивали простор и характер действия кодекса в пользу, разумеется, бюрократии. Если бы коммунисты и социалисты посмотрели правде в глаза, они должны были бы сказать себе, что, как бы они ни истолковывали понятие «государство», на практике всегда речь идет о бюрократии. Контроль государства - это неизменно контроль со стороны бюрократии.
С другой стороны, следовало все же признать, что принятый кодекс в целом сыграет положительную роль в рыночном реформировании Украины. В ходе земельной реформы, начало которой было положено моим указом в ноябре 1994 года, у нас появился целый класс крупных землевладельцев. Он появился, можно сказать, явочным порядком - через аренду паев. Предприимчивые люди в полную силу использовали все возможности, все зацепки, которые содержались в нормативных актах этого периода, для того, чтобы не мытьем, так катаньем набрать себе как можно больше земли. Соответственно в полную же силу они использовали все возможности, все уловки, чтобы блокировать противодействие бюрократии.
Само собой разумеется, использовались все доступные способы материально заинтересовать чиновников. Можно сказать, коррупция работала, таким образом, не против земельного рынка, а на его развитие.
Тот, кто ставит это в вину мне и моему «режиму», пусть откроет глаза и внимательно посмотрит на деятельность левых в украинском парламенте. Пусть вчитается в поправки, внесенные ими в законодательство. Тогда станет видно, кто есть подлинный автор всех без исключения коррупционных схем в нашем землепользовании.
Как бы то ни было, частное землевладение, аренда земли, другие рыночные порядки в Украине стали фактом. Стали фактом вопреки левым, но благодаря дырам в законодательстве. Начали формироваться основы крупного землепользования. Украинское село узнало и быстро усвоило слово «инвестор». Новые инвесторы по разным схемам принимали решающее участие в производстве на третьей части всей пашни страны. Новые крупные инвесторы хорошо использовали большие налоговые льготы сельскому хозяйству. Не упустили они и кредитные поблажки. Государственный бюджет компенсировал часть процентных ставок. Мы все-таки смогли установить благоприятный режим для крупного сельскохозяйственного производства. Вложения в сельское хозяйство оказались-таки очень выгодным делом.
На это быстро среагировали промышленники. Шахта имени Засядько (Звягильский), Мариупольский завод имени Ильича (Бойко), Индустриальный союз Донбасса (Славута), компании Порошенко и другие потянулись в село. В язык села вместе со словом «инвестор» вошло слово «трейдер».
По мне, пусть бы употреблялось всем понятное слово «торговец», но сие от меня не зависело. Зато от меня во многом зависело то, что в стране появились крупные агротрейдеры. Они не только скупали и перепродавали зерно, свеклу и другое сельскохозяйственное сырье, но и обеспечивали производство, разными способами влияли на производителя. Положение крупных землевладельцев закреплял, узаконивал Земельный кодекс. Оставалось наделить их правом и возможностями открыто, прозрачно покупать и продавать землю, создать эффективную ипотеку. Тогда они окончательно закрепились бы в роли мощного двигателя капитализированного сельского хозяйства Украины. «Мы с вами должны внедрить, впихнуть, втолкнуть
