Она пересела на водительское сиденье, а парень выбрался из машины. Он был высоким и худощавым, лет двадцати пяти, и одет был в традиционную для Грузии черную куртку.
Он обошел фургон спереди и протянул руку.
— Меня зовут Паата. — Он кивнул в сторону своей спутницы. — А это Нана.
Мы с Чарли оба представились. Я надеялся, что наше поведение дистанцирует нас от этого куска сала, который все еще боролся с раздвижной дверью.
Бастард посмотрел на нас.
— Эй, эту чертову дверь заклинило.
Паата покачал головой.
— Она закрыта изнутри. В целях безопасности. Через минуту мы ее откроем.
Бастард поднял воротник своего пиджака и направился к одному из нескольких деревьев у дороги, которые уцелели после урагана. Он наклонился вперед, положив руки на колени, а задницей упершись в дерево; он напоминал медведя, который пытается почесать себе зад.
Мы с Чарли взялись за задний бампер и начали толкать и поднимать его, пытаясь высвободить колеса. Паата прокричал Нане, чтоб она продолжала давить на газ, затем присоединился к нам. Он расстегнул куртку, чтобы было не так жарко. Я тоже хотел это сделать. Грязь хлопьями отлетала от колес, когда Нана надавливала на газ.
Паата дал ей еще какие-то инструкции, и она снова нажала на педаль. В этот раз колеса крутились уже мягче.
Мы с Чарли уперлись в заднюю дверь и попытались поднять фургон, затем опустить, чтобы он снова встал на дорогу. Мы не были уверены в том, что делали все правильно. У Чарли начали дрожать руки, как у безумного музыканта.
— Паата, — прокричал Чарли. — А вам раньше приходилось из такого выбираться?
— Конечно. Я эксперт! — Паата широко нам улыбнулся. — Каждый раз я вызываю техпомощь.
— Хорошая идея, — засмеялся я. — Но не в этот раз?
— Телефоны здесь не работают. До самого Боржоми.
Чарли похлопал его по руке.
— За свою жизнь я вытащил несколько машин из снеговых заносов. Это не так сложно, как из грязи, но принцип тот же.
Чарли наклонился, чтобы осмотреть коленвал.
— Грязь прилипает к ходовой, пока нет сцепления, и прокручивание колес только загоняет ее еще глубже. Мы, трое мужчин, останемся здесь, сзади, а Нана попытается помочь нам раскачать фургон взад и вперед. Она должна держать колеса настолько ровно, насколько сможет, быстро переключаясь с первой передачи на заднюю, и у нас получится хороший ритм. Когда нам удастся высвободить колеса, ей нужно будет продолжать двигать машину, пока она не окажется на твердой земле. И ей надо постараться не прокручивать колеса вхолостую, если удастся.
Паата отправился вперед, чтоб передать Нане инструкции Чарли.
— Эй, водитель! — из-под дерева прокричал Бастард. — Как насчет налить мне чего-нибудь горяченького? — Снова отчетливо проявилась его истинная натура.
Паата благоразумно его проигнорировал.
Двигатель заработал на повышенных оборотах, и мы трое начали толкать машину.
Нана поставила рычаг переключения передач на максимум, и Паате пришлось вытереть слой грязи со своего лица.
— Открой заднюю дверь, — выл Бастард, — я сам себе кофе сделаю.
Паата что-то пробурчал себе под нос. Не нужно было знать скрепочный язык, чтобы понять, что он его послал.
Чарли сделал шаг назад. Его лодыжка выглядела так, будто она вот-вот подвернется под него.
— Послушай, Паата, это не сработает. У тебя есть лопата?
— Да если бы, — сказал Паата.
По выражению его лица я понял, что если бы она у него была, он бы применил ее к Бастарду.
Чарли открыл переднюю дверь и забрался внутрь. Он вылез оттуда с резиновым ковриком для ног и вручил его мне.
— Ты можешь с помощью этого посчищать грязь с колес, что обеспечит лучшее сцепление. — Он повернулся к Паате. — Как насчет цепей?
Паата произнес еще пару фраз на скрепочном, и я услышал, как открылась и закрылась боковая дверь. Он появился с двумя комплектами. Чарли накинул их на колеса и подложил под них еще и коврик в придачу.
По сигналу Чарли Нана еще раз увеличила количество оборотов и отпустила сцепление. Колеса закрутились на одну секунду, «мерседес» выбрался из рытвины и снова стоял на ровной земле.
Бастард так и не оторвал свою задницу от дерева.
Нана вышла из машины. На ней были туристические ботинки, водонепроницаемые брюки и дорогая черная куртка, как и у Пааты. Росту в ней было не больше чем сантиметров сто шестьдесят, и черты ее лица были практически миниатюрными, но в ее поведении не было ничего мягкого. Когда она проходила сбоку машины, она выглядела так же целеустремленно, как реактивный снаряд, направленный в цель.
Она открыла заднюю дверь. За ней мы увидели ряд телевизионных экранов в металлической раме, массу алюминиевых ящиков и мужчину даже с еще более целеустремленным видом, с длинной бородой и бицепсами объемом с бедро Бастарда.
— Это Коба, — сказала Нана. — К сожалению, мы живем в опасное время. А с Кобой появляется уверенность в том, что мы не пострадаем.
Она не шутила. Коба молча изучал нас темными полузакрытыми глазами, как будто решая, кому из нас первому дать по голове.
— Сзади есть место для трех человек. — Нана обратилась к Чарли. — Почему бы вам не сесть впереди с Паатой и не вытянуть ногу. Похоже, она причиняет вам боль.
Бастарда не нужно было звать дважды. Он залез в грузовик, и я последовал за ним. Это была явно радиовещательная аппаратура. Я сложил два плюс два, и внезапно жутко захотел вернуть свою черную шапку.
Мне сразу показалось, что у Наны знакомое лицо. Она была по ту сторону экрана во время того сюжета об осаде в городке Казбеги.
Глава четвертая
Я убрал с пола пару кабелей, чтобы освободить место для ног. Через заслонку из телевизионных мониторов я видел Паату и Чарли. Рядом с ними кто-то развесил калейдоскоп фотографий из прошлого Наны.
На одной из них она была одета в стиле Фионы Брюс, позировала у нового стола, накрашенная и с искренней улыбкой. Надписи на скрепочном, русском и английском языках говорили, что она получила какую-то награду. Она явно не сидела без дела. Она разоблачала коррупцию во всех слоях правительства, «развязывая запутанные сети и частные случаи на всех уровнях».
Еще одна фотография представляла ее вместе с грузинской армией, выдерживающей осаду мусульманских боевиков в Казбеги, на российской границе, меньше чем две недели назад. Согласно надписи, она была там первым журналистом и в прямом эфире передавала новости на Си-Эн-Эн.
Все молчали. Нана была очень нервной и напряженной, и это чувствовалось по ее тону. Звукоизоляция машины отлично заглушала дождь, но из-за этого у нас стояла неловкая тишина.
Бастард остался верен себе и спросил:
— Ну так где же этот чертов кофе?
Нана залезла в одну из больших зеленых нейлоновых сумок на молнии, которые лежали на полу, и вручила ему термос из нержавеющей стали.
