все, что происходило на дороге. Там было пусто. Крестьяне держались подальше от происходивших событий. Я и не думал их за это винить. Дорога еще тянулась вверх по холму метров на сто, после чего исчезала из поля зрения. Огневые позиции боевиков, вероятно, находились как раз за поворотом. Они выбрали великолепное место. С него отлично просматривалась долина, на которой приземлились вертушки.
Команда на английском языке раздалась где-то метрах в двухстах слева от меня, и солдаты в ответ кинулись врассыпную. Нана и Паата, наверное, следовали за ними, но мы не собирались ждать их здесь и проверять это.
Я вернулся к Чарли. Он закинул ноги на стену, подставив лицо под дождь.
— Солдаты приближаются. — Я протянул руку. Он схватился за нее и поднялся на ноги. — Я не видел ребят Акаки, но скорее всего они за поворотом, метрах в ста отсюда вверх по холму. Мы должны пробраться к ним в тыл. Будем идти за домами.
— Отличная работа, парень. Так чего же мы ждем?
Я закинул его руку себе за плечи, и мы стали пробираться вперед через ряд неогороженных дворов.
Мы прошли метров восемьдесят-девяносто, когда дома вместе с дорогой стали уходить влево. Еще двадцать-тридцать метров — и мы будем за линией огня.
Мы уперлись в огороженный загон, полный свиней. Не стоило Чарли перелезать через него. Мы обошли его стороной. На все это требовалось время, а я не знал, сколько его у нас оставалось. Возможно, грузинские части атаковали не только по линии дороги. Меньше всего нам нужно было попасть под перекрестный огонь.
Едва мы снова двинулись вперед, боевики опять открыли огонь из пулеметов.
— Бедные маленькие ребята, — пробормотал Чарли, — вот вам и крещение огнем.
— Заткнись и иди!
Я остановился и прислушался.
— Слушай!
Выстрелы раздавались у нас из-за спины. Мы были вне зоны огня.
Все, что нам нужно было теперь сделать, так это спуститься вниз в деревню и подумать о том, где бы угнать машину и вырваться на свободу.
Глава седьмая
Мы вошли в деревню возле здания, которое скорее всего было сельсоветом. Наверное, в этом году в стране состоялись выборы: стены пестрели изорванными агитационными плакатами. В глаза сразу бросался один из них, с фотографией Зураба Базгадзе.
— Нас ждет экипаж, дружище.
Посреди дороги в тридцати метрах от нас стоял талимобиль, ржавый и побитый, но с четырьмя колесами. Если повезет, может, даже и с двигателем. Что мне понравилось больше всего, так это то, что рядом с ним никого не было.
— Ты готов, дружище?
Чарли кивнул.
Я побежал к машине, не глядя, последовал ли он за мной.
Движения в деревне не было, но она отнюдь не выглядела заброшенной. Крики и автоматные очереди доносились с другой стороны некоторых зданий слева от меня.
Я подбежал к машине со стороны водительского места и распахнул дверцу.
Ключей не видно. Я тщательно осмотрел бардачок, углубление для ног, карманы на дверях. Они оказались под сиденьем.
Я вставил ключ в замок зажигания и повернул его. Дизель завелся с первого раза.
Я услышал крик справа от меня, и это был не Чарли.
Двойник Акаки, с широко раскрытыми от шока глазами, в блестевшем от росы пончо стоял в дверном проеме не более чем в трех метрах от меня. Он очнулся, выронил из рук медикаменты и снял с плеча РПК.
Оружие взметнулось вверх, почти как в замедленной съемке.
Он уставился на меня и снова закричал, но я крикнул громче:
— Чарли!
Я рванулся вперед, молясь, чтобы он упал на спину раньше, чем меня разрежет напополам.
Замелькали сцепившиеся тела, и в тот же миг я увидел вспышку выстрела. Пулемет зашелся истошным стоном и выпустил в воздух короткую очередь, после чего и оружие, и его владелец исчезли под извивающимся телом Чарли.
Я бросился вперед и с ходу ногой ударил боевика в голову. Друг Акаки закричал от боли.
Чарли перекатился в сторону и схватил оружие, а я тем временем ударил еще раз. Чарли поднялся на ноги, склонился над ним и прижал ствол ему к груди.
— Достань его магазины, Ник! Достань его магазины!
Я поднял пончо. РПК — это тот же АК-47, только с удлиненным и более тяжелым стволом, а также несъемной складывающейся двуногой, прикрепленной к стволу. Заряжался он через специальный бокс или дисковый магазин, но можно было использовать и знакомые всем изогнутые тридцатизарядные магазины для АК. У парня было два таких в нагрудном патронташе. Я вытащил оба, и мы направились к машине.
Я сел за руль и направил талимобиль вверх по холму, подальше от площади. Бензина было около полубака.
Чарли отдернул затвор РПК, чтобы убедиться, есть ли в патроннике патрон. После этого он отстегнул магазин и нажал пальцем на верхний патрон, проверяя, сколько там их осталось.
— Что ты делаешь, дружище?
— Направляюсь в Турцию.
— Нет. — Он положил руку на руль. — Сначала Акаки.
— У нас нет на это времени.
Он не убрал руку.
— Акаки.
Твою мать!
— Только один заход, это все, на что я согласен.
Я переключил машину на полный привод и отпустил сцепление, развернув таким образом машину, после чего вдавил в пол педаль газа. Пончо поднялся на ноги, но тут же нырнул в дом, уступая нам дорогу. Я на максимальной скорости проехал до другой части площади, после чего вывернул руль вправо и направил машину вниз по холму. Я повернул в узкий проход между домами и добавил новый набор царапин к его и так впечатляющей коллекции.
На главную дорогу мы выскочили, словно пробка из бутылки. Другие талимобили стояли на дороге перед поворотом где-то метрах в двухстах впереди нас. Боевики направили огромное количество огня на солдат под ними. На том месте, где приземлились вертушки, лежало три бездыханных тела. Солдаты все еще пытались стрелять и передвигаться вверх по холму, используя дома в качестве прикрытия. Сейчас, когда они были ближе, они стали отличными целями для Акаки. Еще одно тело лежало на дороге между ними, и я увидел пару солдат, тащивших раненого в укрытие.
Я нажал на тормоз и остановился. Теперь, когда мы оказались здесь, я понял, что Чарли был прав. Но я не собирался ему об этом говорить.
Я направил машину к первому талимобилю.
— У нас только одна попытка, постарайся выжать из нее все, что можно.
Он повернулся ко мне спиной и высунул пулемет в окно, положив деревянное ложе на дверь и уперев приклад в плечо.
Несколько человек обернулись и посмотрели на нас, когда мы появились на дороге, и тут же
