— Не долго. После того что случилось вчера, скажу — уже недолго. Может, несколько дней. В лучшем случае месяц. Но мы с тобой будем здесь. И, Энни, то, что она не дожила, останется нам. Тебе, как и мне, предстоит долгая… о, очень долгая жизнь.
— Значит, это правда? — Она взглянула на него, и Джемисон взглянул на Энни, но не увидел ни слезинки в ее совершенно не отличающихся от обычных глазах. — Правда, что мы живем очень долго? Но ведь не вечно?
Он покачал головой:
— Не вечно, хотя иной раз кажется, что так. Я часто теряю счет своим годам. Но я твой предок, это правда.
Энни вздохнула и поднялась. Смахнула с платья песок и протянула ему руку, помогая встать:
— Тогда пойдем побудем с мамой… дедушка.
Теперь он улыбнулся по-настоящему широко, как улыбался только близким, показав маленькие острые рыбьи зубы.
— Дедушка? — переспросил он. — Собственно, нет. На самом деле я прапрадед твоего отца. А тебе, Энни… тебе придется добавить еще одно 'пра'.
И рука об руку они пошли по песку к дому. Юная девушка и старый —
Рэмси Кэмпбелл
Победитель
Среди последних работ Рэмси Кэмпбелла новая версия романа 'Тайные истории' ('Secret Stories'), изданная 'Tor Books' под заголовком 'Тайная история' ('Secret Story'), романы 'Усмешка тьмы' ('А Grin of the Dark') и 'Воровской страх' ('Thieving Fear').
К своей постоянной колонке в журнале 'All Hallows' Кэмпбелл добавил новую — 'Ramsey's Ramblers' в 'Video Watchdog'.
Рассказ 'Победитель' был написан для тематической антологии Килана Патрика Верка 'Таверна Мертвецов' ('Taverns of the Dead').
'Мне приходилось бывать в столь же неуютных пивных, и, возможно, воспоминания о них отложились у меня в подсознании. Самым неприятным был паб в Биркенхеде: войдя туда, человек тут же начинал чувствовать себя так, словно назвался евреем на презентации книги Дэвида Ирвинга'.
Пока Джессоп вел машину по набережной, он думал в основном о ветре, гнавшем залитые лунным светом тучи. Когда его 'мини' оставила позади последнее из пустых конторских зданий, он увидел корабли, кренившиеся, как городские высотки при землетрясении. Машины круто разворачивались перед въездом на паромный причал. Несколько минут Джессон мрачно боролся с баранкой руля, подводя машину к воротам против ветра, всем весом отбрасывавшего ее назад. У самой эстакады с ним разминулась 'тойота', набитая вопящими детишками, втиснутыми во все промежутки между багажом.
— Дублин не принимает, — сказал ему водитель с сильным ольстерским акцентом. Джессопу приходилось напрягаться, чтобы понять его. — Говорят, приезжайте через три часа.
— Я так и не поужинал! — возмутился один из сыновей, а его сестра недовольно добавила:
— Могли бы остаться у дяди!
Джессоп подумал, что и он мог бы на денек отложить поездку, но теперь уже забрался так далеко на юг, что не стоило поворачивать обратно. А мог бы вылететь из Лондона этим утром и обогнать непогоду, если бы не вздумал сэкономить. Он послал слова благодарности по ветру вслед 'тойоте' и принялся выискивать убежище на предпортовой улице. Пивных хватало, но перед ними не было мест для парковки, не было и указателей на соседние стоянки. Джессон искал отель, где можно неторопливо перекусить и посидеть часок-другой, но сообразил, что все отели остались за пределами портового терминала.
Проскочив очередную пивную и доехав до другого конца переулка, Джессон резко развернулся под аккомпанемент возмущенных гудков. Он втиснул машину в узкий проезд между двумя ветхими домами с террасами, выходившими прямо на тротуар. Два ряда столь же унылых жилищ, с оконцами узкими, как дверные проемы, теснили ряд стоящих машин. Он заметил несколько табличек 'Продается'. Джессоп припарковался перед 'Мореходом', под единственным уцелевшим уличным фонарем, и, прежде чем запереть машину, достал с заднего сиденья свой портфель.
В дальнем конце улочки виднелись открытые катера, плясавшие вокруг якорных канатов. Из пивной доносился невнятный гул голосов. Оконные стекла были мутными, но сквозь них читались налепленные изнутри плакатики: 'НЫНЧЕ НОЧЬЮ. ПОЕМ ВСЮ НОЧЬ. НОЧЬ ВЕСЕЛЫХ КОНКУРСОВ'. Он предпочел бы обойтись без подобного веселья. Впрочем, надо думать, найдется там укромный уголок, где можно поработать. Лампа и луна отбросили тень от его руки, когда он толкнул толстую исцарапанную дверь.
Сумрачное, задымленное помещение словно запуталось в сетях. Те, что наверху, слишком ярко блестели желтоватыми отблесками лампы, зато те, что в углах, напоминали непомерно разросшуюся паутину. Джессоп как раз убеждал себя, что и жалкая нищета может быть трогательной, когда дверная створка закачалась на ветру и, протолкнув его внутрь, захлопнулась.
— Прошу прошения, — обратился Джессоп к бармену и дюжине пивших и куривших за черными чугунными столиками.
Ответа не последовало, зато, пока он шел по обшарпанному деревянному полу к стойке, все провожали его взглядами. У человека за стойкой маленькие глазки, нос и рот уместились на тесном пространстве, оставленном на лице длинным подбородком. Он выглянул из-под провисшего куска сети и объявил:
— Один есть!
— Это ты, скажу тебе, прав, кэп, — проворчал мужчина, выигравший бы конкурс на самые крупные габариты у любых соперников.
— А и будь он не прав, ты сказал бы то же самое, Джо, — не вынимая из зубов сигареты, прокаркала его подружка, не многим уступавшая ему в размерах, и загремела браслетами, похлопав его по руке.
— Прошу прощения? — удивился Джессоп.
Она подняла руку — поправить падавшие на плечи рыжие пряди.
— Мы бились об заклад, что вы не попали на паром.
— Надеюсь, заклад был большой.
— Это он к тому, чтоб ты побольше выиграла, Мэри, — пояснил Джо. — Он тебе проиграть не желает.
— Верно, — согласился Джессоп и повернулся к бармену. — Что вы мне посоветуете?
— Ничего, пока я вас не знаю. Мы тут беремся угодить на всякий вкус, мистер.
— Джессоп, — ответил Джессоп и только тогда догадался, что его имени не спрашивали. — Для начала попробуем 'Капитанское'.
Пока бармен возился со скрипучим краном, он рассматривал облупленную, липкую стойку бара. Миниатюрная афишка призывала: 'ВЫИГРАЙ ПУТЕШЕСТВИЕ В НАШЕМ КОНКУРСЕ', а вот меню нигде не было видно.
— У вас кормят? — спросил он.
— Жалоб в последнее время не было.
— Что вы готовите?
— А вы заказывайте.
— Карри можно? Что-нибудь в этом роде.
— А чего у вас на юге в него кладут?
— Все, что съедобно, — ответил Джессоп, чувствуя себя все более неловко. — На то оно и карри, верно? Тем более корабельное.
— Матросское рагу не желаете?
