целом довольно спокойно, хотя рельеф дна на границе шельфа и ложа не раз преподносил нам сюрпризы. В отчете одного из наблюдателей находим такие, например, строки: «Мы — в пропасти и, чтобы выбраться из нее, сбрасываем балласт. Миновав гребень возвышенности, обнаруживаем, что, хотя давление остается постоянным, то есть мы не поднимаемся и не опускаемся, дно уходит из-под нас. К тому же гидролокатор обнаруживает громадную стену в 100 метрах за нами».
Доверие, с которым наблюдатели относятся к нашему подводному аппарату, вполне оправдано: «Архимед» сразу дает пассажиру почувствовать свою надежность, послушность, точность. И все же на долю пилота выпадают порой тревожные минуты: в мире сплошного мрака не может не быть сюр призов.
Даже на больших глубинах фауна остается относительно богатой — несколько рыб, голотурии, креветки и прикрепленные к камням или выступам скал организмы: животных особенно много на краях каменистых банок. Цитирую: «В зоне, освещенной прожекторами, довольно долго кружится крупная рыба — обезьяний угорь длиной 80 сантиметров». Другая рыба, коротенькая и толстая, с заостренным спинным плавником и раздвоенным хвостовым, имеющая некое подобие усиков, плывет прямо на наживку (кусок трески), насаженную на крючок удочки по правому борту, и заглатывает ее. К сожалению, пять минут спустя ей удалось освободиться. Снова цитирую: «Чуть позже она все же вернулась и схватила приманку с соседнего крючка»...
Все эти цитаты — из записей наших наблюдателей. Классификация рыб остается делом трудным: с одной стороны, фауна отличается исключительным разнообразием, с другой — здесь встречаются неизвестные науке виды. В этом и заключается работа биологов — разбираться в том, что они видят в иллюминаторы. Цитирую: «На грунте (давление здесь 280 атмосфер) лежит нечто вроде огромной губки, по форме похожей на рог изобилия, на ней сидят две офиуры. Размеры этой губки — если она действительно губка — около 80 сантиметров в длину и 60 в ширину».
Меня иногда просто радует обилие тайн в этом мире — мире, двери которого мы с Вильмом распахнули перед учеными. Прошло то время, когда меня страстно волновала каждая находка; теперь я стремлюсь связать воедино проблемы, возникающие при исследовании больших глубин, и перспективы разрешения их с помощью «Архимеда», то есть возможности прогресса в самых различных областях знаний, так или иначе связанных с морем.
Будучи моряком, я прежде всего интересуюсь вопросами, связанными с моей профессией. Скажем, подводные течения. В исследованной нами области они довольно сильны: мы наблюдали так называемую донную рябь — следы, оставляемые течением на донном иле. Наблюдения как будто показывают, что животные этого района хорошо чувствуют течение: макрурусы и губки «корзинка Венеры», например, держатся в укрытиях, под карнизами, образованными скалистыми выступами.
На ровном дне мы увидели знакомую нам картину: возвышения, холмики, борозды и т. д. Мы обнаружили также странные геометрические фигуры — ряды из 8—10 отверстий в иле, вытянутых по прямой или образующих правильные треугольники и трапеции.
В эту экспедицию мы занимались не только биологией. Геолог Дебисер, бывший с нами на Мадейре, снова присоединился к экипажу «Архимед» с целью исследовать некоторые участки дна вулканического происхождения. Острова Азорского архипелага вулканического происхождения, на некоторых из них до сих пор иногда случаются извержения. Дебисер решил погружаться в районе западной оконечности острова Сан-Мигел, недавно ставшего зоной тектонической деятельности. В первый раз он погрузился на глубину 3200 метров, во второй — 1800 метров.
Фауна здесь оказалась гораздо беднее, чем в соседних районах, но зато геолог получил прекрасную возможность осмотреть и исследовать застывшие потоки черной лавы. На дне мы нашли также остатки вулканических «бомб», раскалившихся в недрах вулкана и разлетевшихся потом на куски при сопри косновении с водой; куски эти еще не были покрыты ни илом, ни донной фауной.
Чтобы дать читателю представление о том, как высоко ценили наши гости ученые возможности исследования при помощи батискафа, приведу здесь несколько выводов весьма специального характера, которые господин Дебисер извлек из опыта двух своих погружений в районе Азорских островов.
«Сразу стало очевидно, что, помимо прочих измерений и наблюдений, батискаф позволяет определить величины пяти различных параметров глубоководных впадин:
1) величина теплового потока.
Известно, что в глубоководных океанских впадинах величина теплового потока весьма невелика. К сожалению, он до сих пор мало изучен, так как спуск на большие глубины автоматических измерительных приборов сопряжен с рядом трудностей. Однако всего несколько погружений продолжительностью около 12 часов позволят нам значительно расширить наши познания в этой области и дать правильную оценку результатам измерений;
2) величина гравитационных сил.
Если окажется, что проведенные на дне гравиметрические исследования существенно дополняют уже имеющиеся данные или сильно противоречат им, следует наметить специальную программу подводных гравиметрических измерений;
3) толщина осадочного слоя.
Вследствие огромных глубин Мирового океана мы почти не имеем данных о толщине осадочного слоя на дне впадин. Если бы оказалось возможным построить профили океанского ложа по сейсмологическим данным (на глубину 0,5—3 км), мы получили бы достаточное представление о морфологии поверхности базальтового, слоя, подстилающего осадочный слой;
4) данные о возрасте впадин.
Они совершенно необходимы для восстановления истории океанского дна. Установление возраста базальтов, из которых сложены склоны впадин, может быть осуществлено при помощи геохронологического исследования взятых образцов, исходя из содержания в них калия и аргона. В связи с этим следует по думать о программе систематического сбора образцов подводных горных пород, осуществить который может лишь батискаф, погружаясь в тех районах, где имеются выходы породы на склоны желобов;
5) петрологическая характеристика.
Только петрологическая характеристика глубинных изверженных пород может дать сведения относительно природы океанических базальтов; на основании этих сведений можно будет делать выводы и о характере мантии. Возможно, было бы полезно приступить к систематическому исследованию петрографических и химических различий этих лав в естественных разрезах, какими являются глубоководные желоба. Существует мнение, что некоторые группы островов, соседствующих с океанскими впадинами, обладают вполне определенными петрологическими особенностями — например, наличием в базальтах перидотитов. Следует подумать об организации сравнительных исследований лав желобов и базальтовых образований на соседних островах или материках.
Следует также провести седиментологическое исследование рыхлых донных отложений».
Читая подобные отчеты, как бы вновь отправляешься в экспедицию. Кроме того, они чрезвычайно приятны всем нам, потому что являются еще одним свидетельством содружества ученых, моряков и других специалистов, подготовивших «Архимед» к походам в мир больших глубин. Конечно, работы во время экспедиции хватает; но на островке Сан-Мигел с его немногочисленными дорогами, обсаженными голубыми гортензиями, делать все равно нечего: на то, чтобы его осмотреть, времени у нас ушло немного, так что на отсутствие досуга в эту экспедицию мы не жаловались. Завершилась она без приключений и, как мы и ожидали, результаты ее оказались достаточно интересными. Теперь нам оставалось вернуться в Тулон, и заняться обычным ремонтом, не забывая при этом следить 3a научными публикациями наших наблюдателей.
НА ПОИСКИ «МИНЕРВЫ» И«ЭВРИДИКИ»
Пилоты батискафов, проводящие много часов подряд на больших глубинах, где царят безмолвие и полный мрак, быть может, сильнее других ощущают боль утраты, когда происходит катастрофа и навсегда исчезает подводная лодка. 27 января 1968 года «Минерва» пошла на погружение и не вернулась на
