образом гипнотизировала всех начинающих.

— Слов нету, одни буквы! — дурным голосом ревел Федя, подымая выпавший окурок. — Куда гонишь?

Далее сыпались уже одни буквы, и Боровичкову вдруг показалось, что рулевое колесо перед ним стало увеличиваться в размерах, а он сам — уменьшаться, таять…

Поскольку Федя не переваривал свою профессию инструктора и относился к ней как к повинности, он всячески украшал эту повинность, чтоб не скучать. Вот и сегодня, подсадив в машину с Боровичковым приятеля и двух девушек в шляпках, он повез их на барахолку.

Болтала компания анекдоты «черного» юмора, и Федя, мня себя хозяином положения, тихо и властно цвел. На заднем сиденье, радуясь даровой езде, хихикали девушки и глядели в затылок скрюченного Боровичкова. Эти взгляды зудили Боровичкова, и он потел, стесняясь вовремя переключать передачи. Федя костерил его.

Приехали на барахолку. Шумная компания под предводительством Феди скрылась в пестрой толпе.

Вскоре подъехала еще одна учебка, на которой курсант-любитель Слесарев привез на барахолку своего инструктора Подколесина.

— Возишь? — грустно спросил Боровичков Слесарева.

— Вожу, — отвечал тот.

После вез Боровичков пассажиров, куда ему велели — в магазин винно-водочных изделий.

— Слышь, земеля, — обратился к нему самый лохматый из компании, — дай десятчик.

Раздумывать, входит ли это в обязанности курсанта или нет, Боровичков не стал и дал безропотно двугривенный.

— Какой знак проехали?! — рявкнул Федя в пути.

Мертвой хваткой вцепившись в руль, Боровичков теперь не видел ничего, кроме дорожных знаков, и скоро, въехав на трамвайные пути, стопорнул — двигатель заглох.

Сразу Федю стало не узнать — до чего его всего передернуло.

— Завтра же посажу всех на колодки! — заикаясь от возбуждения, пообещал он. — Поездите у меня!

У центральной бани, куда инструктор приезжал по какому-то очень важному делу, мотор у Боровичкова опять заглох. «Пива! Пива! Пива!» — страшно заныло у Феди. Завалив буквами бедного Боровичкова, он приказал завести машину рукояткой:

— Ручками, ручками!

Это был предел. Такого не мог вынести даже курсант.

— Нет, — веско сказал он, как пулю отлил.

— Что?!

Зависла тягостная, неудобная пауза, только слышно было, как инструктор Федя часто моргал то левым, то правым, то обоими глазами вместе: ждал.

— Ничего, — сказал курсант Боровичков.

Из открывшегося от удивления Фединого рта квело вывалился окурок, и запахло палеными джинсами отечественного производства.

Просто, ключом зажигания, заведя автомобиль, уже другой, какой-то новый Боровичков повел машину. «Москвич» словно шел, чувствуя верную, хорошую руку, и не пищал уже затравленно — пел…

Рудольф Шипулин

Все самое важное происходит с ним в Свердловске. Здесь он однажды родился, здесь учился и работал в научно-исследовательском институте, опубликовал в «Вечернем Свердловске» свои первые эпиграммы, здесь работает корреспондентом газеты «Уральский рабочий».

ПРОСТОЙ ВЫХОД

Сообщается от прадедов

потомству:

«Очень много можно сделать

по знакомству…»

Почему же мы так долго

церемонимся?

Ну давайте все, как есть,

перезнакомимся!

СКРОМНЫЙ ГЕРОЙ

Кто на свете

всех скромнее,

Всех отважней и смелее?

Кто за правду

бьется в дым? —

Безусловно, аноним.

КОМПРОМИСС

Поднажмут на человека —

он и скис:

Не согласен, а молчит

да соглашается…

В общем, многие идут

на компромисс,

Но не каждый из ушедших

возвращается.

МЕЖДУ ПРОЧИМ

В порядке чуть ли не рабочем

Мы произносим налегке:

— Продраим!

Взгреем!

Пропесочим!

О человеке, между прочим,

А не о медном котелке.

ГОЛОВОЛОМКА
Вы читаете Урал улыбается
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату