«Там, в Кошмарии этой самой, сейчас, наверно, погода что надо. И солнце светит!» — с тихой ненавистью к диктаторскому режиму подумал Петр Сергеич.
— …землетрясением, происшедшим в четверг на Малых Черепаховых островах, — читал диктор очередное сообщение, — разрушены административный центр и двенадцать прилегающих деревень.
«Землетрясение! У меня и без землетрясения скоро все полетит», — пристально изучая пересекающую потолок трещину, сделал далеко идущий вывод Петр Сергеич.
— …отважный мореплаватель-одиночка, — читал диктор дальше, — готовится к новому рискованному путешествию через Атлантику…
«Ну сколько можно за душу-то тянуть, изверги! — потерял терпение Петр Сергеич. — Давайте скорее про самое главное!»
— По сообщениям бюро прогнозов, завтра в городе и в окрестностях без осадков, — сообщил долгожданную весть диктор. — Ветер слабый, температура утром шестнадцать, днем двадцать два — двадцать пять градусов.
Уф-ф! На душе Петра Сергеича сразу сделалось как-то легко.
«Эх, и отведу же я завтра душу! За всю дождливую неделю отведу! Весь день «козла» во дворе забивать буду!»
Александр Куличкин
Это же бешеная неделя. Гастролеров понаехало. Город парализован. По телефону не дозвониться, в трамвай не пробиться. Все созваниваются, договариваются, едут.
Подхожу на остановку. В страшных муках ловлю такси.
— К музею увезешь? — спрашиваю.
— На меня достанешь парочку — увезу.
— Парочку чего? — удивляюсь, хотя сам понимаю, чего.
— Ты же сам понимаешь, чего, — говорит.
Я говорю:
— У меня только директор зоопарка знакомый.
— Вот через него и достань. Ты же к нему вообще-то и едешь.
Такой молодой попался и такой проницательный. Ему бы в ОБХСС работать.
Приезжаю в зоопарк, говорю директору:
— Ваня, мне бы медведя…
— Черного или бурого?
— Лучше белого — он больней кусается.
— Белого не могу. Уже забрали.
— Что же мне делать, Ваня? Очень надо…
— Хочешь обезьянку? Насовсем.
— Дай лучше пантеру. Когти у нее как? В рабочем состоянии?
Пока тащил проклятую, все руки об нее исцарапал. А в такси она стала сидение грызть.
— Вообще-то ее надо было в багажник, — сказал шофер. — Но уж ладно. Ты мне, главное, достань, а сидение жена заштопает.
Водитель он первоклассный. Пантера его без передыху хвостом по глазам хлещет, а он правила движения соблюдает.
— У меня, — говорит, — дома такая же черная кошечка, только поменьше. И не ест ничего. Я ее на комоде держу. Копилка
И вот подъезжаем мы к тому самому зданию. Народу — курочке негде снестись.
— Придется, Вася, помочь, — говорю шоферу — Как бы нашу кошечку не затоптали.
Взяли мы ее на два поводка и пошли. Вася как рявкнет: «Бойся!» — так все сразу шарахаются. А потом оглядываются и шарахаются еще дальше.
Секретарша в приемной даже взвизгнуть не успела, смотрим — она уже руками за люстру уцепилась, да еще и ноги в брючках поджала.
Вхожу в кабинет.
Мне бы по четыре билета на все, что будут показывать.
— Не могу, — отвечает администратор. — Самому ни одного не осталось.
Тогда я кричу:
— Вася, входите!
Вошла наша кошечка, вытерла лапы о ковер…
Тут я замечаю, что администратор не то что за люстру не хватается, а не бледнеет даже, глазом даже не моргнет. Но к сейфу пошел все же. А сейф здоровый — в полкабинета. Все билеты на пятьдесят лет вперед там хранятся, наверное.
Подзывает он меня к сейфу, открывает… И лежит там здоровенный белый медведь и храпит. Дремлет, то есть.
— Пришлось холодильник к сейфу подключить, — доверительно прошептал администратор. — Так что зря свою кошечку побеспокоили…
И тут меня осенило.
— Слушай, — шепчу тоже, — так ты, наверное, Ваню знаешь? Директор зоопарка. Я от него.
— Так бы сразу и говорил! — заулыбался он.
В общем, все обошлось благополучно. Познакомились мы с ним — я и Вася. Билеты достали.
Только секретаршу жаль. Ее, бедную, снять смогли только с люстрой: намертво вцепилась. Так пока и работает с люстрой в руках.
Михаил Воловик
