Куда труднее оказалось писать родителям, поскольку приходилось сознаваться во лжи касательно своей якобы беременности. Джейн испортила несколько листов, прежде чем нашла нужный тон. Не успела она оглянуться, как пришел Алистер, прочитал оба послания.
— Ну что же, дорогая, очень даже складно и по существу. Надеюсь, в конечном итоге нас простят. Знаешь, мне жаль, что я не предупредил тебя раньше, но дело в том, что сегодня вечером мы с отцом договорились вместе поужинать.
— Алистер, неужели ты оставишь меня одну? Я не сумею справиться с этой стаей шакалов, которые обложили дом.
— Джей, я обещал отцу. Он специально освободил вечер, чтобы провести его со мной. Тем более что Френсис говорит, что, если я уйду, репортеры не станут здесь ошиваться. — Джейн глядела на него широко раскрытыми глазами. Алистер взял ее за руку. — Дорогая, ты только представь, какие фотографии появятся в газетах и какие пойдут сплетни, если мы отсюда вместе поедем на регистрацию. Я уже уговорил Дэвида с Джоном побыть тут с тобой сегодня. Радом с такими богатырями сам черт не страшен. Утром они отвезут тебя в Регистрационную палату.
— Ну что ж… — Джейн явно колебалась. — Говорят же, что плохая примета — провести ночь перед свадьбой под одной крышей… А где ты будешь ночевать?
— Наверное, у родителей.
— Твоя мать в Лондоне? — спросила Джейн.
— Если она приехала, я заночую в клубе. Обещаю тебе. — Он обезоруживающе улыбнулся. — Она не сможет переубедить меня, не бойся.
— А я вот боюсь… — Джейн скривилась.
— Слушай, не сбивай меня с толку, очень тебя прошу. — Алистер нежно поцеловал ее и ушел на встречу с отцом.
Джейн приготовила молодым людям ужин и оставила их с Френсисом играть в карты. Сама же пораньше отправилась спать. Постель без Алистера показалась ей чересчур большой и неуютной.
Она проснулась едва только рассвело. Стоял шикарный июньский день. Джейн с нарочитой медлительностью умылась и принялась приводить в порядок ногти, затем тщательно и опять-таки долго расчесывалась. Наконец она вошла в гостиную.
— О, Джейн, от твоей красоты они все там дуба дадут в момент. — И Дэвид с видом знатока даже причмокнул. — Ты как, волнуешься?
— Волнуешься!.. Да я умираю от страха.
Молодые люди своими тренированными телами расчищали Джейн дорогу, бесцеремонно распихивая репортеров. На такси они быстро доехали до Регистрационной палаты. Здесь уже собралась толпа. Джейн внутренне собралась, однако была приятно удивлена, когда собравшиеся заулыбались и стали выкрикивать приветствия и поздравления. Френсис Гринстоун преподнес ей большой букет гардений.
— Поздравления от газеты «Эхо», — сказал он и поцеловал Джейн в щеку. Поблагодарив Френсиса, она дала наконец фоторепортерам возможность запечатлеть улыбающуюся невесту.
Собственно, саму церемонию Джейн почти не запомнила. Она так волновалась, что в памяти остались лишь фрагменты. В зале была масса народу, но Джейн видела одного лишь Алистера. Говорят, Джейн заикалась от волнения во время церемонии. Сама она ничего подобного не заметила. Она помнила лишь исполненное нежности и любви выражение глаз Алистера, когда он нагнулся поцеловать ее.
— Доброе утро, леди Редланд, — прошептал он ей на ухо.
Лишь сейчас Джейн увидела гостей и еще подивилась, как их много. Тут была и Сандра вместе с однокашницами из больницы: по лицам девушек текли слезы. Узнала Джейн и друзей Алистера. Приехали также Эвансы со своими детьми. Сидя в гордом одиночестве и улыбаясь, как Чеширский кот, за церемонией наблюдала и ее тетка, облаченная в широченное, со множеством складок, платье и шляпу с пером.
— Тетушка Вай! — Джейн тотчас ринулась в ее объятия. — Как же замечательно, что вы приехали!
— А ты как думала? Только увидела вчера газеты, так сразу же отправилась к твоей матери. Правда, она мне ничего толком не объяснила. Кстати, ты часом не беременна, а?
— Нет же, я ей специально сказала.
— Вот. И я ей о том же говорю: «Наша девочка не такая. Не может она быть беременной до свадьбы». Но все равно, пусть бы даже ты и забеременела, им все равно следовало бы приехать на церемонию. Теперь твоя мать боится, что ты зазнаешься, забудешь их.
— Тетушка Вай! Никогда, никогда не будет такого!
— Я нисколько не сомневаюсь. Твоя матушка подчас бывает совершенно несносной. А муж у тебя очень славный, Джейн.
— Надо же, так странно звучит: «муж»… — с изумлением протянула Джейн. Затем представила Алистеру семейство Эвансов. Атмосфера вокруг теперь все сильнее напоминала вечеринку, где собрались добрые друзья.
— Прошу прощения, лорд Редланд, но через десять минут у нас тут очередная церемония, — виновато произнесла представительница администрации.
Не без труда Алистер сумел-таки выпроводить своих гостей на улицу и пригласил всех в отель «Коннот», на обед по такому торжественному случаю. Счастливые, улыбающиеся молодые охотно позировали фотографам. Наконец все газетчики схлынули, и под приветственные крики новобрачные забрались в салон апноровского «роллс-ройса».
— А кто все это организовал, такси и «роллс»?
— Папа постарался. И обед тоже он, между прочим. Он рассудил так: раз уж твоих родителей на церемонии не будет, то и ему лучше в Регистрационную палату не приходить. Иначе станут потом в печати мусолить его одинокое присутствие…
— Да, с прессой бороться нелегко.
— Невероятно трудно, леди Редланд.
— Прошу тебя, не зови меня так. Мне очень неловко. — Джейн виновато улыбнулась: пусть даже теперь это и ее имя, но должно пройти какое-то время, чтобы она привыкла.
К тому моменту, когда они подъехали к отелю, все уже допивали шампанское. Сандра первая, раскрыв объятия, бросилась к подруге.
— Сандра, слава Богу, ты здесь! Я так переволновалась, что из-за дежурства ты не успеешь к началу! — воскликнула Джейн, в свою очередь обнимая подругу.
— Я решила во что бы то ни стало приехать! А в больнице-то сейчас, представляешь? Умора да и только! Сестра-хозяйка вчера бегала, как сумасшедшая, по этажам, каждому встречному-поперечному совала в нос газету и кричала: «Она не может, не имеет права этого делать! Ведь через неделю она станет старшей в ночной смене!»
— Ой, даже не вспоминай о больнице. Видеть ее больше не хочу! Я все объяснила в письме сестре- распорядительнице.
Миссис Эванс тем временем быстро сошлась с теткой Джейн. Обе женщины выглядели как два раскрашенных галеона у причала; впрочем, они нашли общий язык и принялись чрезвычайно оживленно болтать.
По мере того как гостей обносили шампанским, лица женщин делались пурпурными, друзья Алистера по Кембриджскому университету уже флиртовали с медсестрами, а дети Эвансов, впервые отведав шампанского, носились как угорелые. Все происходящее доставляло огромное удовольствие лорду Апнору. Обед получился на славу. Джейн раз десять благодарила его за этот праздник, чем немало смущала старика. Она так боялась выглядеть неблагодарной, что отдельно благодарила его за обед и отдельно — за то, что он, так сказать, почтил своим присутствием.
В салоне «роллс-ройса», выдержанном в серой цветовой гамме, Джейн наконец ощутила, до какой степени переменилась ее жизнь. Откинувшись на мягкую кожаную спинку, она улыбнулась. Прежний дом без ванной комнаты, прежняя убогость, постоянные заботы — вся жалкая прежняя жизнь навсегда закончилась. Об этом, впрочем, Джейн ни капельки не сожалела.
— О чем размышляем?
— О том, что ты теперь мой муж и что никто и никогда не сможет нас с тобой разлучить, — вот о
