обеду.
Она вернулась в дом. На переднем дворике Джейн заметила несколько подъехавших автомобилей. Среди прибывших оказалась Кларисса, она в упор посмотрела на Джейн, затем, ни слова не говоря, демонстративно отвернулась. Джейн подняла голову и гордо прошествовала сквозь толпу молодежи, чувствуя, что все, как по команде, посмотрели на нее.
В холле она встретила Бэнкса. Поинтересовавшись у него, куда идти, Джейн вошла в большую гостиную. По сравнению с респринской мебель тут была сравнительно непритязательная, старенькая. Большие, обтянутые вощеным ситцем диваны с продавленными сиденьями имели весьма непрезентабельный вид. Впрочем, в гостиной было достаточно уютно, видимо, домочадцы проводили тут много времени.
— Ну вот и ты, наконец. Где изволила гулять? — поинтересовался Алистер.
— Обнаружила тут неподалеку красивейший водопад и озеро. Дорогой, как же это все здорово!.. Там, знаешь, такие огромные рыбины, они так смело выпрыгивают и оказываются за порогом… — Глаза Джейн сверкали, она захлебывалась от переполнявшей ее радости. — Исключительно красивые рыбы. Как хоть они называются?
При этих ее словах Кларисса и ее друзья, вошедшие следом, громко расхохотались.
— Лососи, бестолочь, — услышала она презрительный голос Клариссы. Джейн стремительно обернулась: стало быть, никакого примирения, эта особа так и намерена ее унижать?!
— Да, я никогда ранее не видела лосося и поэтому не знаю, как, черт побери, этот самый лосось выглядит. Не у всех же были такие стартовые условия, — твердо произнесла она.
— Могла бы не говорить, это и так понятно!
— Одно из двух, Кларисса, или ты будешь себя вести как положено, или сейчас выйдешь отсюда, — заявил ей отец. Когда он отвернулся, она скорчила рожу. — Ты совершенно права, Джейн, рыбы эти исключительно красивы, — обратился к ней Руперт. — Завтра я переговорю с Мэком. Алистер, наверняка молодые лососи идут вверх по течению, а значит, в ближайшие дни мы можем славно порыбачить.
Джейн настолько переполняли эмоции, что она не сразу заметила сидевшую в высоком кресле с подушечкой для головы леди Апнор. Поздоровавшись со свекровью, Джейн извинилась за свою рассеянность, однако леди Апнор сделала вид, что ничего не слышала. Она обратилась к Алистеру:
— Не мог бы ты проследить, чтобы твоя жена в этом доме не опаздывала к столу?
Алистер чуть было не взорвался, но счел за благо сдержаться. Джейн при этих словах испытала привычный уже животный ужас, который эта женщина нагоняла на нее. Подобно многим представителям ее генерации, леди Апнор была исключительно властной, высокомерной особой. И поскольку ее собственная свекровь умерла, именно слово леди Апнор в Респрине считалось законом: никто не мог бы припомнить каких-либо возражений хозяйке. Если кто иногда и отваживался спорить с ней, так это лишь собственный ее супруг. И потому леди Апнор, будучи по природе женщиной грубой и недальновидной, самодурствовала, своими словами и поступками зачастую обижая ближних. Впрочем, домочадцы, видимо, воспринимали ее поведение как вполне допустимое и даже совершенно нормальное.
Джейн кое-как вытерпела обед, и то главным образом потому, что сидела справа от Руперта. Она уже усвоила, что может занимать это место благодаря тому, что Алистер является обладателем своего титула. Странной все-таки женщиной была леди Апнор: грубо игнорировала Джейн, однако строго соблюдала в отношениях с ней те правила поведения, которыми надлежало руководствоваться при общении с той, чей социальный статус был полностью определен. Будучи второй замужней женщиной за столом, Джейн получила возможность занять место рядом с Рупертом. Сие лицемерие лишь усугубляло общую ситуацию, расширяя и без того непреодолимую пропасть между Джейн и свекровью.
Прибыло еще несколько гостей, зазвучали нестройные приветствия, и Джейн незаметно выскользнула из гостиной. Лучше уж пойти в свою неприятную спальню, нежели оставаться рядом с леди Апнор.
Алистер, пребывающий в прекрасном расположении духа, присоединился к жене. Он намеревался переодеться к ужину. Джейн с интересом и восхищением наблюдала за тем, как муж облачается в одежды северного края. В новом наряде он выглядел совершенно иначе, более мужественным, что ли. Изменилась даже его походка, шаг приобрел этакую горделивую тяжесть.
— Ты выглядишь просто потрясающе, Алистер!
— Говорят, у меня идеальная задница для шотландской юбки. Ты не находишь?
Наблюдая за тем, как он вертится перед зеркалом, Джейн улыбнулась.
— И что это с тобой сегодня, Алистер? С чего бы это вдруг ты решил так разодеться? — спросила она.
— Обычно в первый вечер здесь устраивается торжественный ужин. Так у отца заведено, собираются его здешние друзья. Но ты можешь лечь спать, когда захочешь. Женщины обычно так и поступают, ну а мужчины, как правило, пьют всю ночь напролет и режутся в бильярд. Здорово!
На сей раз холл выглядел совершенно по-иному. Помещение освещали огромные свечи, в камине трещал огонь. На столе коптили шандалы.
Понемногу съезжались друзья лорда Апнора. Мужчины все в юбках; женщины тоже в юбках, только кашемировых, и джемперах. Появился волынщик и сыграл приглашение к ужину. Блюда оказались превосходными: за все время, что Джейн гостила у Апноров, ей не доводилось отведывать столько действительно вкусных угощений. Тут было и сочное оленье седло с прекрасно прожаренным картофелем и ярко-красным желе из рябины. Как чета женатых людей, Алистер и Джейн оказались разделены. Джейн сидела между старым генералом, который отчаянно старался расслышать то, что она говорила, однако беседа с которым была абсолютно невозможна, и прилизанным молодым человеком, другом Клариссы, который приехал из Лондона.
— Жаль, вас не было на Майском балу, — без преамбулы заявил молодой человек.
— Что еще за Майский бал? — поинтересовалась она.
— По случаю первой июньской недели. Было клево. Алистер был в ударе, ему тоже понравилось. Он такой занятный, когда напьется, правда ведь? — Молодой человек рассмеялся.
— Я тогда не могла, я работала, — ответила она, внутренне напрягшись.
— Да, Алистер говорил об этом. Жуткая работа, это ваше сестринское дело, должен сказать.
Голос этого парня, казалось, доносился откуда-то издалека. Разговаривать с ним Джейн совершенно не хотелось. Она чувствовала себя одинокой и потерянной среди застольного гама, ее раздражало и подавляло обилие свечей, в глазах рябило. Ей приходилось тратить немало усилий на то, чтобы просто осознать услышанное. Оказывается, Алистер был на балу, но при этом ни словом не обмолвился! «Этому должно быть какое-то объяснение», — подумала Джейн. Впрочем, сейчас ей не стоит размышлять на эту тему, иначе настроение ухудшится и весь вечер пойдет насмарку. Джейн заставила себя обернуться к соседу и поинтересоваться, чем он занимается.
После ужина они вернулись в холл, там тоже стоял большой стол с закусками. Вновь появился волынщик. Гости принялись внимать протяжным заунывным звукам. Казалось, все только этого и ждали, потому как, дождавшись соответствующего места, дружно пустились в пляс. Еще днем Джейн заметила в холле галерею и сейчас, взобравшись туда, сверху взирала на празднество. Внизу никто не сбивался и не портил строгий рисунок танца. Мужчины дружно вскрикивали в такт мелодии и притопывали, окружая партнерш. Весь же танец казался очень слаженным, в движениях танцующих чувствовались умение и большая энергия.
К часу ночи у Джейн уже слипались глаза. Она отыскала Алистера.
— Ну что, дорогой, может, пойдем спать?
— Прекрати, ночь только начинается. Иди, если хочешь, а мне совершенно неохота. — Издав громкий торжествующий вопль, он обвил руками талию оказавшейся рядом хорошенькой девушки и пустился в пляс.
Джейн выскользнула из холла и не без труда отыскала свою комнату. Отбрасывая по стенам длинные тени, тускло горели керосиновые лампы. Она опустилась на огромную постель и уставилась в потолок. До ее слуха доносились шум, легкое прихлопывание и притопывание. Было холодно, и Джейн натянула на себя джемпер и шерстяные носки Алистера. Ей так сейчас его недоставало! Как бы там ни было, всего-то семь недель прошло со дня их бракосочетания. Она пыталась себя урезонить. Алистер так превосходно
