позвонив, предложил свои личные гарантии, что все будет
От Боба Стайна пользы было чуть больше, но даже он вынужден был признать, что «ребята из Лэнгли не хотят делиться даже с теми, кто всю эту кашу заварил». Роль Притчарда поставила КПН в весьма щекотливое положение: потребуется время, прежде чем комитету удастся перетянуть скептиков на свою сторону. А до тех пор всем придется уповать, что манускрипт находится в надежных руках или, по крайней мере, лежит взаперти где-нибудь подальше. Пока же он займется тем, что приберет в доме. Это, само собой, после вполне заслуженного отпуска. После двух дней, что он провел прикованным к кровати, остались шрамы. На Багамах, слышал Боб, в это время года особенно хорошо. Так что до новых встреч.
Это было две недели назад.
— Скажи, о чем думаешь, — попросила Сара, выгибая спину, чтобы унять ноющую боль в ребрах.
— Не знаю. Вотапек, Седжвик. Хотелось бы знать, что с ними обошлись с
— Будут лучше. — Сара улыбнулась. — Пока их будут держать подальше от вентиляционных коробов и компьютерных лабораторий. С ними все будет отлично. Как и со всем остальным. — Она повернулась к нему, взяла за руку. — Ксандр, я сюда приехала, потому что мне нужно, чтобы ты это знал. Все снова обретет смысл. Так всегда бывает.
Он кивнул:
— А значит, опять мне ничего другого не остается, как довериться тебе, так?
— Тебе нужно дать этому уйти. Само по себе это никогда не уйдет, значит, ты должен дать этому уйти.
— И чем же заниматься? — Ксандр переждал сильный напор ветра. — Наука в данный момент далеко не самое притягательное поприще. Не говоря о том, что меня там и не ждут. Даже оправданным убийцам в ней действительно нет места.
— Тогда обратись к тому, что знаешь.
Ксандр помолчал, потом произнес:
— В данный момент, Сара, это значило бы — к тебе.
Она нежно сжала его руку:
— Как бы хотелось, чтоб это было так просто!
— Мне тоже, — отозвался он. — Мне тоже.
Сара взяла сумочку, достала из нее пакет и положила ему на колени.
— Что это?
— Записи. Манускрипт. Я забрала это из логова Ландсдорфа и спрятала до того, как нас взяли. Я думала, что рукопись должна быть у того, кому она понятна.
Ксандр осторожно вскрыл пакет и уставился на листочки бумаги, лежавшие внутри. Итальянский вариант. Потом повернулся к Саре:
— Тебе следовало бы это сжечь.
Она покачала головой и улыбнулась:
— Это тебе решать. — Потом глубоко выдохнула, встала. — Ну, мы увидели то, на что приехали посмотреть?
— Пожалуй, да. — Ксандр закрыл пакет. — Хотя я все еще не очень-то уверен, что это…
— Начало. — Сара окинула взглядом пространство впереди, потом опять обратилась к Ксандру: — Из аэропорта Кеннеди есть восьмичасовой рейс. Хочу попробовать успеть на него.
Он поднял на нее глаза, кивнул:
— Понимаю. Я тебя подвезу.
Ксандр встал, и они пошли.
Очень мягко и нежно Сара взяла его под руку.
— Профессор, вы когда-нибудь бывали во Флоренции ранней весной? Я слышала, там очень красиво.
— Да, говорят.
— Я была всего один раз. Хотя мне здорово повезло. У меня был очаровательный гид. Я подумала… хорошо бы его отыскать.
Ксандр встал, повернулся к ней и пристально посмотрел в глаза:
— Вы приглашаете меня с собой, мисс Трент?
Сара улыбнулась:
— Приглашаю.
— Следуете предписаниям врачей?
— Нет, интуиции. — Она взяла его за руку. — Давайте назовем это началом. В данный момент, на мой взгляд, это лучшее, на что мы оба способны.
Заморосил легкий дождик. Сара притянула Ксандра к себе, и они, обнявшись, пошли дальше.
О господстве
С посланием к его святейшеству Папе Клименту VII
Евсевий Эйзенрейх
Орден Св. Бенедикта, Св. Галла, 1531
Перевел Александр Джасперс
Институт исследования культуры
Колумбийский университет
Его Святейшеству, Святейшему отцу Папе Клименту VII от Евсевия Якоба Эйзенрейха
В наше время люди, ищущие покровительства, имеют обыкновение предлагать великим владыкам в дар нечто неоценимое, некое подношение, коим наряду с почтением выражены и честолюбивые устремления. В надежде на искательное благоволение одного из вершителей судеб люди даруют земли, драгоценности и даже дочерей. Но ценность их скоротечна, и чаще всего таковые подношения способны удовлетворить лишь преходящую прихоть. Дар же истинный должен выдержать испытание временем.
Как ни печально, но земли приходят в негодность, самоцветы теряют сиятельный блеск, а юные девы, взрослея, обращаются в жен. Зато сознанию нашему никогда не изжить мысли об установлениях разумной государственности, о надлежащем обладании верховной властью. Вот почему благороднейший дар имеет в первооснове своей заботу о незыблемости и долговечности государств и, тем вдохновленный, предписывает самые искусные способы поддержания и расширения полновластия.
Я вовсе не намерен тратить слова на восхваление достоинств книжицы, кою шлю Вашему Святейшеству, как и не намерен прибегать к искательной лести, ставшей в наши дни обыкновением, к какому склонны люди смиренные, обращаясь к людям Вашего возвышенного положения. В доказательство моих заслуг и достоинств я предлагаю лишь свой опыт человека, занятого осуществлением политики и изучающего ее, свое понимание искусной торговли и свои прозрения по поводу природы людей, их места, роли и участия в создании общего для них государства.
Книга не содержит ни горделиво воспаряющих идей, ни притворных вывертов языка либо мысли. Это простой и откровенный труд того рода, написать какой доселе решился всего лишь один человек. Ограниченность ученого писания мессера Никколо столь выявила себя, что пришло время представить вам подлинную природу власти и того, на что она способна. В мудрости своей, Святейший отче, не отриньте грубые, жестокие истины, изложенные на страницах, явленных Вашему взору. Не уподобляйтесь Платоновым обитателям пещер, кои, страшась света, исходящего снаружи, возвращаются к темени внутри, радуясь укрытию от силы, какую не способны уразуметь.
Отыщите на сих страницах орудия, посредством которых достигнете Вы величия, кое безусловно предопределено Вам судьбой и гением Вашим. Не многим выпадала возможность повернуть ход истории. Не многим достает бесстрашия действовать в столь необычайные времена.
Такое время настало.
Величайшее желание мое состоит в том, чтобы Вы, наипреданнейший слуга Бога и человека, воспользовались тем, что предоставляет время, и отважились переменить самое понимание высшего господства.
Содержание
I. О том, что верховная власть есть создание многоглавое;
II. О том, что истинная природа верховной власти остается непознанной;
III. Как обрести незыблемость;
IV. Третий способ незыблемого правления;
V. Отчего природа людей и природа власти столь хорошо подходят друг другу;
VI. О том, из чего составляется государство;
VII. Отчего необходимо поддерживать видимость разобщенности трех сфер;
VIII. Как подготовить государство к истинному господству;
IX. Пути к хаосу;
