своеобразная форма благодарности советским специалистам за наш добросовестный труд.
Хотелось бы еще сказать несколько слов о проведении египтянами религиозного праздника «Рамадан». Он напоминает нашу Пасху. Но если у нас так называемый «большой пост» соблюдают постольку поскольку, то египтяне соблюдают его свято. В ходе поста люди с 18.00 ничего не едят.
Вначале мы думали, что «великий пост» касается только гражданского населения. Оказывается, нет. Соблюдать пост обязаны все, в том числе и летчики! По нашим канонам голодный летчик – это предпосылка к летному происшествию. И горе тому, по чьей вине своевременно не накормили летчиков. В дни полетов мы принимаем пищу четыре раза: завтрак, второй завтрак, обед и ужин. Но египетские летчики летали в эти «постные» дни, как в обычные, совсем позабыв о том, что целый день ничего не ели. Нам жалко на них смотреть: стоит жара 25-30°, к обшивке самолета нельзя прикоснуться без перчаток, а летчик садится в кабину и летит … голодный!
Но вот, наконец-то, прошел «Рамадан». Жизнь как бы опять вошла в свою колею. Продвижение летного состава по программе переучивания шло с небольшим опережением графика. И вот в такой обстановке, как гром среди ясного неба, поступает к нам на аэродром Бельбейс информация: прекратить полеты и прибыть всем в Каир. Оказалось, что президент Египта Анвар Садат объявил нашему послу Виноградову В. М. о том, что египетская сторона отказывается от услуг советского военного персонала.
Соблюдая требования международного этикета, советские посольство в Каире организовало прощальный ужин, куда был приглашен и я, как старший группы специалистов. Ужин прошел очень хорошо, но для нас он оказался не «прощальным». Оказалось, что выводят всех наших специалистов кроме тех, которые переучивают египетский персонал на новую технику. В их числе оказалась и наша группа.
Насколько мне помнится, сам выбор специалистов был проведен очень организованно, строго по графику. В считанные дни 90 % советских специалистов покинули Египет. Как-то непривычно и странно было без своих коллег. Опустела наша многоэтажная гостиница в Насер-Сити. Штаб советского руководства перевели на частную виллу. Наша группа тоже сменила место жительства, теперь мы жили в трехэтажной вилле недалеко от штаба.
Режим работы оставался прежний, но мы чувствовали, что отношение к нам со стороны руководящего состава ВВС, мягко говоря, стало прохладным. Но мы на это мало обращали внимания – занимались своим делом. Египетские летчики, понимая наше состояние, в разговорах старались обходить вопрос вывода наших специалистов из АРЕ.
По телевидению ежедневно муссировали тему вывода советских специалистов, очень часто с продолжительными речами выступал Анвар Садат. Некоторая часть арабской публики ликовала. Но эйфория продолжалась недолго. Недели через две то и дело стали поступать сигналы из войск о том, что арабские специалисты не в состоянии сами готовить и обслуживать различную военную технику, в том числе и самолеты. Боевая готовность вооруженных сил резко снизилась. В этих условиях египетское руководство вынуждено было опять обратиться к нам за помощью.
Но наша программа переучивания уже подошла к концу. Заканчивался и срок нашей командировки. Вскоре нам сообщили, готовьтесь к убытию домой. В один из рабочих дней мы надели «дипломатическую» форму одежды и при полном параде поехали на аэродром Бельбейс попрощаться с командованием полка и нашими бывшими учениками. Командир полка полковник Фарук от души подправил нас с завершением программы переучивания, поблагодарил за самоотверженный труд и пожелал благополучного возвращения на Родину. Затем мы прибыли в штаб полка, где встретились с летчиками и инженерно-техническим составом. Они были очень удивлены, увидев нас в парадной форме. В такой форме они нас ни разу не видели. Надо прямо сказать, что прощание было очень теплым, искренним и… грустным. Да это и понятно. Арабские товарищи ежедневно ощущали нашу помощь, а мы в свою очередь уже привыкли к ним.
На следующий день вся наша группа была готова выехать в аэропорт с последующим убытием в Москву. Ждали автобуса. И вот примерно в 10.00 утра на нашу виллу прибыл «вестовой» из штаба и сообщил мне, что все специалисты в 11.00 убывают на автобусе в аэропорт, а мне лично пока оставаться на месте. Источник такой информации – посольство. Попрощавшись со своими ребятами, я тут же отправился в наш штаб, а потом в посольство для выяснения причин моей задержки. Оказалось, что меня оставляют для облета новых самолетов после их сборки на аэродроме Бельбейс, так как другого летчика, кто бы летал на этом типе самолета, на данный момент в Египте не было. В связи с этим срок моего пребывания в Египте продлили еще на два месяца.
Остались мы втроем на той же вилле: я и два переводчика. Потянулись обычные трудовые дни. Я внимательно следил за ходом сборки самолетов. Чуть ли не каждый день «уговаривал» заводских специалистов побыстрее прикручивать полукрылья к фюзеляжу, но личный состав бригады особливо не торопился: у них были свои интересы. Первый самолет для облета они мне представили к началу декабря. Затем процесс сборки пошел веселее. К новому году все шесть самолетов были облетаны и приняты египетскими представителями. Но все же новый год пришлось встретить в Каире. И только 6 января 1973 года я, наконец-то, вернулся на родную землю.
Так закончилась эта самая длинная в моей жизни египетская командировка. Она оставила в памяти неизгладимый след. И не только потому, что все специалисты группы были награждены (я получил орден «Знак Почета»), а потому, что мы знали: нашим египетским друзьям мы оказали посильную помощь.
Владимир ОДИНЦОВ
Боевые части зенитных управляемых ракет
Зенитные управляемые ракеты (3YP) по принципу действия боевой части (БЧ) разделяются на два основных класса:
ЗУР прямого попадания в цель;
ЗУР, поражающие цель на промахе.
К первому классу относятся легкие ракеты отечественных переносимых зенитных ракетных комплексов (ПЗРК) «Стрела-2» (9К32), «Стрела-2М» (9К32М), «Стрела-3» (9К34). Эти ракеты снабжены фугасно- кумулятивной боевой частью небольшой массы (1,17 кг), расположенной позади отсека управления. Подрыв осуществляется ударным взрывателем при попадании ракеты в самолет. В случае промаха подрыв боевой части обеспечивается самоликвидатором через 11-14 секунд полета.
ПЗРК следующего поколения «Игла-1» (9К310), «Игла» (9К38) относились уже ко второму классу, т.к. наряду с ударным взрывателем они имели и неконтактный взрыватель с индукционным датчиком (вихревым генератором), обеспечивающим подрыв боевой части при промахе ракеты. В этих ракетах впервые была введена трубка с взрывчатым веществом для передачи детонации от заряда боевой части к заряду взрывного генератора, обеспечивающего подрыв оставшегося заряда твердого топлива маршевого двигателя ракеты.
Боевые части ЗУР, поражающих цель на промахах, все без исключения являются осколочными. В современной трактовке под осколочными боевыми частями понимаются боеприпасы, поражающие цель высокоскоростным потоком большого числа однотипных инертных поражающих элементов (ПЭ), метаемых взрывом заряда бризантного ВВ, причем ПЭ могут представлять как осколки естественного дробления, так и заданного, а также готовые поражающие элементы (ГПЭ).
Таким образом, термин «осколочные» в широком смысле этого слова является устаревшим, а понятие «осколок» следует относить только к осколкам естественного дробления.
Осколочно-фугасные боевые части (ОФБЧ) отличаются от осколочных способностью до подрыва проникать в грунт или за другую преграду как в составе ракеты, так и вне ее. В строгом смысле слова термин ОФБЧ применим для ракет наземного действия, противокорабельных ракет и т.п.
Иногда, желая подчеркнуть тот факт, что на малых промахах возможно поражение зенитной цели воздушной ударной волной и продуктами детонации, термин «осколочно-фугасная» используется для БЧ зенитных управляемых ракет с неконтактным подрывом, что является методически не правильным.
В данном случае правильнее было бы употребить термин «осколочно-компрессионная БЧ», что
