«консерваторами».
Это не столько политология, сколько антропология: Бог создал примерно поровну демократов и республиканцев. Для половины населения личность выше общества, для другой половины общество и государство превыше всего. Это не значит, что одни хороши, а другие плохи: просто придумано такое бинарное деление как вечный двигатель человеческой истории. Делимся же мы на мужчин и женщин, евреев и неевреев – и ничего! Дьявол воспользовался этой возможностью и стал загонять колун именно в эту роковую трещину, позволяющую расшатать любую систему,- и именно поэтому сегодня бессмысленно делить Украину на Запад и Восток, да и Россию, как я предлагал когда-то, по Уральскому хребту. Запад тут же разделится на свой западный запад и западный восток, и деление пойдет дальше, пока не дойдет до каждой ячейки общества: отлично помню, как в России на рубеже восьмидесятых- девяностых семьи распадались из-за этого же спора. Ты либерал или космополит? За демократию или за вертикаль? За твердые ценности или за релятивизм? Грубо говоря – за порядок или свободу? (Добавлю год спустя, что даже монолитный в главных вопросах Израиль раскололся по вопросу о «размежевании» глубже, чем когда-либо; многие злорадствуют – евреи всегда умудрялись разделять чужие социумы по этому же принципу, теперь пусть сами делятся на либералов и фундаменталистов! Увы, от дьявола защиты нет даже от тех, кто считает себя богоизбранным народом.)
На самом деле уловка дьявола в том и состоит, чтобы противопоставлять друг другу вещи взаимообусловленные и друг без друга невозможные. Мужчин и женщин, день и ночь, свободу и порядок, большинство и меньшинство, закон и благодать. Государство, не уважающее личность,- не стоит того, чтобы личность за него жила и умирала. Свобода возможна только при условии порядка. Чтобы продолжать род человеческий, нужны мужчина и женщина вместе, желательно влюбленные. Вертикаль и горизонталь нельзя противопоставлять друг другу: крест – их синтез, и именно поэтому (а не только потому, что он был орудием казни) христианство выбрало его символом. Дьявол вечно пытается сокрушить крест, отделить апологетов вертикали от апологетов горизонтали,- и если вовремя не противопоставить ему христианского миропонимания, он может и преуспеть. Ибо цель у него одна – максимальное зло, максимальные жертвы; все прочее – маски. Само христианство – синтез воли и милосердия, отваги и сострадания: отнимите у христианства готовность к смерти – что за сахарный сироп останется! Но идея креста, синтеза, снятия ложных противопоставлений – не так проста, до нее надо дозревать. А все, исходящее от дьявола, зрелости не требует.
Отдельные умные люди – вроде Честертона или Аверинцева – отлично видели лживость всех этих бинарностей и соответственно подлость всех политических сил, которые пытаются победить, отождествившись с одной из них. В конце концов, Ветхий и Новый Заветы тоже во многом друг другу противоречат, что убедительно показал еще Флоренский (да и до него многие, просто он лучше сформулировал – в письмах к Розанову, вошедших потом в «Отношение евреев к крови»); но именно соединение их под одной обложкой создает Книгу Книг. Мир надо уметь принимать с этим его главным противоречием. Весь двадцатый век прошел под знаком этой ложной оппозиции – почему и не привел ни к какому прогрессу, кроме технологического. В Киеве оппозиция, которую власть нерасчетливо загнала в угол, сыграла в ту же самую игру. После чего под лозунгами «Мы – Европа!» вышла на улицы. Тогда как признаком европейскости было бы именно до конца играть по правилам, сколько бы их ни нарушала противная сторона. Но такой христианский подход приводит лишь к нравственной победе, а Ющенко ведь нужна политическая.
Если же говорить о моральном аспекте происходящего, то украинцам сегодня действительно нельзя не позавидовать. Один весьма мудрый и дальновидный писатель, отлично понимающий всю подоплеку происходящего, не преминул в разговоре со мной заметить: «В эту неделю народ был именно народом, а не быдлом». Не знаю. Иногда мне казалось так, иногда – иначе. Киевские друзья звонят мне в избытке счастья: у нас тут такая радостная атмосфера! У нас тут фестиваль, просто фестиваль под открытым небом! Мы ходим кормить януковичевцев, их ведь не кормят, а мы им сала, горилки… Мы такие добрые! Дело в том, что человек в состоянии алкогольного или иного опьянения тоже бывает очень добр, но говорить, что он в это время ближе к образу Божию, кажется мне несколько чрезмерным. Кроме того, потом он становится очень зол. Завидует ли трезвый пьяному? Иногда, наверное, да. Но всеобщая любовь «под газом» кажется мне все же проникновением со взломом туда, куда надо входить со своим ключом.
Со всем тем я искренне желаю победы ющенковцам – просто потому, что Ющенко действительно не в пример симпатичнее Януковича. Сам я до сих пор хожу в оранжевой майке – слава Богу, у меня их несколько – и радостно ношу оранжевый шарфик, подаренный мне в Киеве. И в штабе Ющенко я чувствовал себя отлично. Кисло мне там стало только в три часа ночи, в ту самую ночь с 21 на 22 ноября, когда Ющенко, не дожидаясь толком никаких данных, кроме внезапного роста числа проголосовавших в Донецке,- объявил о своем недоверии ЦБК и позвал людей на Майдан к девяти утра.
Это был, мне кажется, фальстарт. И еще это была наглядная демонстрация главного оппозиционного лозунга: любой вариант, кроме нашей победы, мы будем считать подтасовкой! Главное же – мне померещился в этом прямой шантаж, ибо выводить людей на улицы – значит действительно признавать для себя только два варианта: победа или гражданская война.
Победы же этой революции я желаю по той простой причине, что Украина должна как можно скорее пройти неизбежный для всех бархатных революционеров путь. Бинарные оппозиции должны быть скомпрометированы и здесь, после чего власть возьмет предельно циничная третья сила. Возможно, из силовиков. Она будет тупа и бездарна, но народ в нее поверит и проголосует подавляющим большинством, впав в сонное зимнее оцепенение. И вот тогда-то – после лет пяти или шести «либеральной демократии», когда будут окончательно похерены фальшивые лево-правые и восточно-западные оппозиции,- начнет нарастать в ответ четвертая сила, которой можно будет сочувствовать без страха замараться.
Ведь в истории важен процесс, а не результат. Результат всегда более или менее одинаков. И с моральной точки зрения для человека весьма благотворно бывает постоять на площади, поскандировать лозунги и поносить на баррикады горилку и сало. Будет о чем вспомнить. Если у противника хватит совести не стрелять.
Дмитрий Быков
Тайна ваших подтяжек
1
Обсуждать новые путинские инициативы скучно. Больше всего они похожи на записочки, которые отправлял своим преследователям Воскресенье в «Человеке, который был Четвергом». Там, если помните, шестеро сыщиков-провокаторов преследуют своего главаря, т.е. ищут Бога, а Бог то со слона, то с воздушного шара отправляет им письма такого содержания:
«Бегите немедленно. Раскрылась тайна ваших подтяжек. Преданный друг».
Или:
«Искомое слово, полагаю, будет «розовый».
Наконец, в решительный момент, они получают эпистолу в стихах:
«Если рыбка побежит,
Понедельник задрожит.
Если рыбка скачет,
Понедельник плачет».
Возможно, такая иррациональность и кажется президенту признаком истинной божественности – от него ждут чего-нибудь насчет борьбы с террором или хоть насчет перестановок в силовых ведомствах, а он отменяет выборность губернаторов и борется с одномандатниками, хотя побеждать давно некого. Можно, конечно, предположить, что в полувоенных условиях страна больше всего нуждается в управляемости, однако глав регионов уже назначали – как вот Кадырова или Алханова в Чечне,- и ничего особенно хорошего из этого пока не получилось; Матвиенко в Петербурге тоже недвусмысленно назначили, и не сказать, чтобы город окончательно процвел. Иногда – редкий случай – мне хочется согласиться с Александром Рыклиным, который на «Эхе Москвы» (к этому эфиру – «Рикошету» от 14 сентября – мы еще вернемся) предположил: Путина ведь и самого «назначили», и тогда все так хорошо получилось,- теперь ему, вероятно, кажется, что если и дальше всех назначать, будет получаться так же хорошо. Все это типичный пример подмены целей средствами – в надежде, что цели за это время как- нибудь сформулируются сами собой; но вот беда – они не формулируются. В результате Путин опять не угодил ни тем, ни этим: с точки зрения тех, он должен был покаяться и призвать Масхадова, а лучше бы и предложить ему трон,- эти же надеялись как минимум на комендантский час. Не надо, однако, утверждать, что Путин находился в цугцванге. У него были вполне очевидные сильные ходы – например, что-нибудь этакое, стратегическое. Надо же наконец дать стране понять, с кем она воюет. А то: «Мы знаем, кто направляет удары террористов». Хорошо вам там, сверху-то глядючи; а мы не знаем.
Главная трудность как раз и заключается в том, что бой вполне зрим и даже фронт прорезался, а вот противника не видно. Отсюда и страшный соблазн подставить на место врага собственного оппонента и расправиться под предлогом «Вихря-антитеррора» с журналистом, западником или славянофилом. Я не стал бы обвинять в этом расколе (вместо предполагаемого единения) только нашу страну с ее плачевным моральным состоянием: думаю, что если бы бомбежка Киева и Минска 22 июня была анонимна, режим Сталина пошатнулся бы при всей своей железобетонности. Можно, конечно, и на троцкистов свалить – но тогда надо предъявить этих троцкистов, а лучше бы и самого Троцкого, дабы народный гнев обрел выход. Россия до сих пор не определилась с образом врага, а это в нынешних условиях грозит не только расколом и хаосом, но и непредсказуемыми выплесками народного гнева на кого Бог пошлет. В отсутствии внятно заявленного противника («Мы знаем, кто направляет» – и каждый подставляет своего на место этого икса) страна ищет его под фонарем, то есть там, где видно.
Результаты этих поисков представляют не столько политологический, сколько психологический интерес. Я даже просил бы закрепить за мной патент на новую науку – психополитология.
2
Мне приходилось уже писать о том, что с нравственной точки зрения между верующим и атеистом нет почти никакой разницы. Все мы знаем множество аморальных – или имморальных – религиозных фанатиков, встречаются и высоконравственные атеисты. Толстой давным-давно описал людей, живущих для людской славы под предлогом Бога – и для Бога под предлогом людей. Искандер заметил как-то, что вера в Бога сродни музыкальному слуху, который тоже ведь одинаково часто встречается у добрых и злых. К.Крылов уточнил, что вера предполагает как минимум две личностных особенности: любопытство и благодарность. Любопытство – потому что верующему не интересно иметь дело с познаваемой реальностью, ему хочется, чтобы всегда оставалось нечто иррациональное; благодарность – потому, что хочется кому-то сказать «спасибо» за яблоко, любовь или пейзаж. Впрочем, благодарить хочется не всегда – и здесь важно уточнение психолога Ирины Ашумовой: вера в Бога – своего рода метафизическая экстравертность, когда человеку для нормального самоощущения необходим диалог. Правда, добавил уже Кушнер, на место второго собеседника помещают обычно себя самого, только усовершенствованного. Склонность к таким диалогам с собой не является признаком моральности
