не зная как вести себя в незнаком месте.
— А ну, встаньте в ряд, — крикнул на них Келиб.
Медленно, шаркая ногами, кучка растянулась в длинную, изогнутую линию. Харим выругался и принялся разводить мужчин в одну сторону, женщин в другую. Наведя наконец порядок он повернулся к царю.
— Господин, это лучшие их тех рабов, что прислал Урушпак.
Атну кивнул и подошел поближе. Он тщательно осматривал каждого, спрашивал его имя, что он умет, чем занимался раньше, был ли свободным человеком. Они действительно заслуживали внимания к себе, ремесленники, писцы, строители, швеи и танцовщицы, эти люди не были простым сбродом, попавшим в рабство за долги.
Проходя мимо красивой молодой женщины, с изящным медным ожерельем на шее, Атну заметил на ее плече небольшое красное пятно.
— Келиб! — крикнул он, — подойди, посмотри.
Не нужно было особо приглядываться, что бы понять в чем дело. Келиб побледнел и отпрянул назад.
— Красная лихорадка, — прошептал он, с ужасом смотря на царя, — ты не прикасался к ней, господин?
Женщина вскрикнула, попятилась назад, пытаясь закрыться, отгородиться от этих страшных слов, видно было, что она сама еще не была готова поверить. Красная лихорадка очень опасная болезнь, часто со смертельным исходом. Вылечить ее практически не возможно.
Атну нахмурился и его лицо исказил гнев.
— Нет, — сухо сказал он, — как вы могли проглядеть такое!
— Господин… прости…
Понимая свою страшную оплошность, распорядитель был близок к панике. Дело действительно было очень серьезно, пропустить в город, и уж тем более во дворец…
— Убить ее, — прервал его мысли Атну.
Не раздумывая Келиб подозвал к себе стражника, выхватил у него меч и умелым движением рубанул с плеча. Рыжая голова упала и покатилась по земле, хлынула кровь. По толпе прошла волна ужаса, вокруг несчастной разом образовалось свободное пространство. Все произошло слишком быстро, что бы осознать как следует.
Царь отпрыгнул в сторону и сморщил нос.
— Келиб! Ну не здесь же! Ты залил кровью всю площадь.
Распорядитель смутился еще сильнее, но дело было уже сделано, исправлять уже поздно. Он упал на колени и в ужасе закрыл лицо руками.
— Господин! Прости меня, господин! — умолял он.
— Увести их подальше от города, — приказал Атну, — если заболеет еще кто-то, убить всех. Если никто не заболеет, через месяц найти им работу.
— Прости меня, господин! — Келиб, казалось, не слышал его.
Царь брезгливо фыркнул и пошел прочь. Теперь надо бы вымыться хорошенько, что бы не подхватить эту проклятую заразу. А лучше искупаться в реке, это освежит и придаст силы.
Впадая в море Шаннар разветвляется на множество мелких рукавов, между которыми укрылся город. Можно было легко выбрать подходящее место, где никто не помешает. Атну знал несколько таких поблизости, где удобный песчаный склон и быстрая вода. Не раздумывая долго, он скинул одежду и поднимая фонтаны брызг кинулся в воду.
Не к добру все это.
Он бродил по городской стене и думал как теперь быть.
На почтительном расстоянии за царем шел Уннанах, верховный жрец храма Лару. У него видимо имелся какой-то разговор к Атну, но мешать царю он пока не осмеливался, это было слишком большой дерзостью… А может быть просто не знал как начать. Ничего, пусть подождет, Атну и сам знал все, что жрец может ему сказать.
Только когда Уннанах начал заметно нервничать, царь жестом подозвал его к себе.
— Господин… — жрец склонил бритую голову и отступил назад. В его глазах явно читался страх. Мир для него вот-вот готов рухнуть, и тогда всему придет конец.
Жрецам пришлось особенно плохо в последнее, боги больше не обращали на них внимания, и несчастные не знали что и делать.
Разговор все же был важным, но начинать его жрец все никак не решался.
— Молись богам, Уннанах, — Атну сжал губы в тонкую линию, обдумывая слова, — усердно молись. В этом нет ничьей вины, кроме моей. И пусть боги покарают меня, если захотят.
Старый жрец в отчаянье покачал головой.
— Царь и его народ связанны, как нити в веревке. Не разделить. Будь осторожен, господин, в своих делах, ибо за них всем нам придется отвечать.
Лицо царя потемнело, едва сдержавшись от резких слов. Он прекрасно все это знал, но позволять кому-то говорить такое… Царь, как верховный жрец, имел власть над любым из храмовников. В нем самом текла кровь богов… Как он смеет?!
Атну отвернулся, и принялся нервно теребить золотую застежку на груди. Все правильно. Ему следует хоть немного сдерживать свои слова.
Никогда раньше бы Уннанах, не позволил бы себе такого, значит мир действительно готов рухнуть.
Потребовалось совсем немного времени, что бы принять решение. Он и раньше думал об этом, но только сейчас понял, что другого выхода больше нет.
Атну сделал шаг вперед и жрец отступил, давая ему дорогу.
— Я снова иду в Нишубур, говорить с богами.
— Да, господин, — жрец помолчал немного, словно обдумывая, и в его глазах робко засветилась надежда.
— Господин, — начал он, — я пошлю Эмешу самую красивую девушку в городе, Шамхат, пусть она задобрит его и попросит защиты для своего народа.
Коротко кивнув, царь направился к воротам. Безусловно, стоит попробовать и этот путь, девушка не помешает. Но все же не стоит особо надеяться на помощь морского бога. Великий Эмеш давно уже не вмешивался в дела людей. Пусть жрецы пробуют свой способ, а он свой, хуже от этого уже не будет.
Глава 3. Златокудрая
Думузи сидел напротив, в большом кожаном кресле. Он стиснул пальцы в кулак, так что побелели костяшки, и мрак метался в его глазах.
— Послушай, Сар, я уже однажды был там, — после долгой паузы произнес он.
— Я помню.
Разговор длился уже около часа, но ничего определенного узнать так и не удалось. Они говорили больше не о демонах, а о Лару, и о том что ей грозит теперь.
Думузи совершенно точно что-то скрывал, он словно отгородился от Эмеша невидимой стеной, но даже из-за стены за версту разило недосказанностью.
— И я бы не пожелал ей оказаться там, не пожелал бы никому, — тихо, сквозь зубы, говорил он, откинувшись на спинку кресла.
Ки-Илар, нижний мир, или как называли его люди Тат-Фишу — земля без возврата. Люди никогда не возвращаются оттуда, но богам иногда удаются подобные трюки. Только место это навсегда остается в сердце тяжелым грузом. Однажды Думузи сам спускался в Илар, вслед за златокудрой богиней… вместо нее.
Если суд признает Лару виновной, она снова отправится за Реку, и на этот раз ничего уже ей не поможет. Нижний мир держит крепко.
Больше всего поражало, что Атт не предпринимал никаких попыток защитить дочь, хотя наверное это было в его силах. В этом деле было что-то не так, очень сильно не так, но только в чем дело Эмеш понять не мог. Кроме небесного бога, Думузи был единственным, кто мог пролить свет на это дело. Но Думузи, как и Атт, не хотел.
Вздохнув, Эмеш покачал головой.
— Дим, ведь ты был там по ее вине.
Облизав губы, Думузи провел ладонью по лицу. У него долго не было подходящих слов, что бы ответить.
Это слишком старая история, но вряд ли шрамы сгладились, такие вещи сложно забыть. Эмеш бы никогда не решился это вспоминать, если б это не было последней надеждой узнать хоть что-то. Думузи долго молчал. Было хорошо заметно, как глубоко внутри бушуют противоречивые чувства, и нельзя сказать что возьмет верх. Наконец он поддался всем телом вперед, стараясь смотреть Эмешу прямо в глаза.
— Ты думаешь я решил ей отомстить? — слова эти прозвучали спокойно, но криком зазвенели в ушах. От этого стало немного не по себе.
— Сядь, я пришел не обвинять тебя, а поговорить.
У Думузи было множество причин желать Лару зла, но так же была веская причина не делать этого. Слишком сложно. Эмеш смотрел, слушал, но так и не мог понять чего же здесь больше.
— Поговорить? — степной бог скривился в презрительной усмешке, — ты думаешь, что Лару тут ни при чем, и ищешь другого виновного. Но что если правда в том, что другого виновного нет?
— Она не могла этого сделать.
— А кто мог? Может быть ты? — Думузи зло сощурил глаза, — ты давно не у дел, хотя когда-то имел большое влияние. Может быть ты решил разровнять мир и построить все заново? Только уже по своим правилам? А?
Стараясь сохранять спокойствие и даже примирительную улыбку на лице, Эмеш так же чуть наклонился на встречу.
— И ты в это веришь?
Думузи сразу сдался и сморщился, словно от боли.
— Я знаю что я этого не делал, — тихо произнес он, — ты знаешь что ты этого не делал. Может и разойдемся на этом?
В его голосе звучала надежда, и даже отчаянное желание поскорее уйти от этой темы. Как-то немного неожиданно и странно слышать это.
Пусть. Эмеш решил что пора перейти к делу.
— Ведь это ты нашел врата открытыми. Что ты видел?
— Ты хочешь знать что я видел? — медленно, едва ли не по слогам произнес он.
— Да.
Эмеш кивнул. Вдруг вспыхнув, Думузи вскочил на ноги.
— Убирайся в бездну, Саир, со своими вопросам! — заорал он, — я рассказал все Атту, и мне нечего сказать тебе. Кто ты такой, что бы требовать объяснений?
— Остынь, — Эмеш поднял руку, — я пришел просто поговорить. Пойми, мне сложно поверить, что Лару способна на такое, мне сложно поверить что это сделала она.
— Зато в то, что это сделал я, ты поверишь с большой охотой!
Эмеш вздохнул. Что тут скажешь, ведь действительно в это поверить куда проще.
