стараясь не представлять перед собой Михаэля… Не вспоминать его вкус, его кровь, сделала большой глоток…
И закашлялась, чувствуя, как жидкость обжигает горло, жжет кожу, стекая по лицу, и рукам. Девушка захрипела от невыносимой, неимоверной боли, не имея возможности закричать поврежденным горлом.
— Черт!!! — Николай резко затормозил, выворачивая руль, съезжая на обочину. — Ад!! Сколько же он дал крови тебе?! — Мужчина выхватил бутылку из ее рук, покрывающихся волдырями, и начал лихорадочно стирать с кожи жидкость, смывая ее водой из другой бутылки, которую вытащил из-под сиденья.
— Что это?! — Едва смогла прохрипеть Рина, превозмогая ощущение распада в горле. Казалось, все внутри нее расплавляется на куски.
— Святая вода. — Мужчина виновато смотрел на нее, продолжая вытирать кожу. — Прости. Я не думал, что процесс зашел уже настолько. Но, не волнуйся, мы уже на территории аббатства, … — его слова прервал вой, который звучал так страшно, словно за ними гнался беснующийся зверь, и, возможно, именно так оно и было…
Сирина удивленно вскинулась, чем вызвала лишь усиление своей муки и боли.
— Демон, — объяснил Ник, оглядываясь назад. — Он не может ступить на освященную землю. Мы, уже, в безопасности. Ты как? — Повернулся он к Рине.
Как? Она ничего не могла сказать утешительного.
Ни одно слово из ее, столь малого словарного запаса, который Рина так и не успела обновить, не подходило для описания этого…
Ей было очень, чертовски очень, плохо!
Все внутри горело, словно она напилась кислоты, грудь пекло огнем. Кожа на руках покраснела и моментально покрылась пузырями, будто девушка опрокинула на себя кипящее масло.
И было больно, так больно… Разум разрывало от накатывающих волн боли, яркими всполохами перед глазами, отмечая каждую грань усиления этой муки, на которую, пусть и мимовольно, обрек ее Ник…
И он еще спрашивает, как она? Господи! Зря девушка сдержалась, и не поддалась искушению укусить его…
«Я рядом, Сирина»
Голос Михаэля ворвался в ее сознание, околдовывая, отвлекая, даря облегчение и покой, за радость от которого, девушка, тут же, упрекнула себя, пытаясь бороться с мукой.
Но, дьявол забери все! Она, и правда, была рада слышать его. Что бы там не звучало на заднем плане этой ласкающей музыки. Какую бы ярость она не ощущала, за мягкостью бархата, окутывающую ее.
Чем бы ей это не грозило…
Плевать!
Сирина была искренне, неистово, рада слышать его. Возможно, только потому, что его голос, помогал расслабиться, давая ей возможность выпрямить, согбенное в агонии боли, тело.
Ага, конечно, именно, только поэтому… Даже сама Сирина не верила в такое объяснение…
Она впервые поняла, что именно имел в виду вампир, когда говорил ей о зове.
Он, и правда, не обманывал ее.
Сирина звала, действительно, призывала Михаэля. В первую же секунду своей боли, она ощутила в нем такую нужду, такую потребность, что просто потянулась к мужчине, вслепую, на ощупь, заходясь разумом в диком, беззвучном крике от этой муки.
Пусть, и осознавала теперь, что именно призывает в свою жизнь. Ей был так больно, что все уже не имело значения. А, агония лишь усиливалась, создавая ощущение, что внутри нее жидкий огонь. И девушка, кричала, звала именно Михаэля…
Подсознание знает лучше, чем разум, кто именно нужен ей?
Потом, об этом, она поразмышляет после… Лишь бы он пришел скорее…
Ей будет легче, она это точно знала.
Николай потянулся, очевидно, желая ее успокоить, прекратить судорожные метания, но, девушка отпрянула от его протянутой руки, только потом, вспоминая, что именно он говорил… Серебро…
Дьявол, она сама себе добавила боли, задевая кусочек ткани, ощущая как металл касается кожи… Но, почему?! Ведь, она же человек еще!!? Правда же?!
Сирина только тихо зашипела от новой боли. Николай отбросил серебро, ранящее ее, пытаясь дать хоть немного облегчения, и повернул ключ, стараясь скорее добраться до цели.
Однако, в этот момент, тишина леса, обступившего дорогу, которую до этого, нарушал лишь вой Кирина, да ее слабое шипение, взорвалась ревом…
Она знала, что было причиной это рева, понимала, отчего начала бесноваться природа вокруг, ломая деревья порывами ураганного ветра. Сирина чувствовала ярость и гнев Михаэля. И, даже могла прочесть в нем, что так разозлило вампира. Правда, тут и думать особо не надо было. Сложно было забыть его слова «Ты — моя».
И, даже сейчас, при воспоминании об этом, дрожь прошла по ее, страдающему телу.
Мазохистка, совершенно определенно. С ярко выраженным синдромом подчинения…
Черт!
Не похоже, чтобы она была так уж против, не так ли?
Ну, и к дьяволу!
Девушка должна была как-то отвлечь Михаэля.
Как бы там ни было, но Ник хотел спасти ее, а теперь, мужчина находился в очень большой опасности. В смертельной опасности. И это, было, скорее, преуменьшением.
Что ж, в разрывающемся от боли разуме была одна, пусть и не очень рациональная, но идея.
Это было глупо, неразумно, практически, забирало любую надежду у нее… Но могло сработать.
Хотя, кого она обманывает?
Это было то, что так отчаянно хотела Рина, что бы там не думал об этом разум. Оказаться возле него, потеряться в его руках, припасть к его коже губами…
Протянув дрожащие пальцы, Сирина, едва смогла дернуть ручку двери, застонав от нового приступа боли в обожженных руках и во всем, мучающемся, теле.
Николай обернулся на этот звук.
— Что ты делаешь? — Мужчина закричал, когда понял, что девушка собирается выйти… Хотя, она себе льстит, определенно. Самым реальным вариантом, казалось только выпасть, из машины. — Рина, остановись!
— Уезжай, Ник. Попробуй спрятаться. — Прохрипела девушка. — Тебе стоит ехать очень быстро…, очень.
И Сирина выбралась из машины, упираясь коленями в землю, пытаясь отползти.
Слыша, как снова, но уже по-другому, завыл демон, и подняла голову, видя в глазах Кирина облегчение и надежду, с которой тот постоянно оглядывался назад, на черное от непонятного, необъяснимо наступающего посреди дня, сумрака, небо.
— Рина! Нет, подожди, мы спрячемся в аббатстве. — Николай начал выбираться из машины, но девушка только покачала головой.
С трудом поднялась, и постаралась отойти, хоть тело и сжималось в комок от боли.
Шаг.
Как он напевал ей утром? Надо было вспомнить ритм, и заставить ноги ступить.
Ей, просто, надо было сделать шаг. Туда, в приближающуюся тьму, которая стремительно накрывала землю, настигая их…
И будет легче, она знала это. Даже то, что ветер неистовал, почти срывая землю, поднимая в воздух обломки деревьев и камни — не пугало ее. Сирина хотела назад,… к нему, хоть и пыталась оправдаться мукой и благими намерениями спасения Ника.
— Я не хочу, не буду уезжать, Николай. — Прошептала она, не оборачиваясь. Ступая трясущимися ногами. — Убегай, иначе, он убьет тебя. Уезжай.
И, в этот раз, очевидно, осознав, как мало может противопоставить такой силе, которая бушевала вокруг. Понимая, что и освященная земля может не остановить такую мощь злобы вампира, Николай завел машину.
— Рина, у тебя еще есть три дня. Борись. Я придумаю что-то, и вернусь. Обещаю. — С этими словами, мужчина уехал, хоть девушка и видела, смотря вслед машине, что Николай постоянно оглядывался, испытывая неуверенность в том, что делал.
Она сильно сомневалась, что у того что-то выйдет. Скорее, он вернется на верную смерть. Но, она не могла произнести больше ничего, чтобы попытаться отговорить Ника.
Впрочем, Сирина и сейчас не имела гарантий, что Михаэль остановится, и не настигнет того, кто вызвал в нем такое бешенство.
Девушка попыталась вдохнуть горящим ртом, и сделал еще один шаг в надвигающийся сумрак…
Почти падая, но, заставляя себя идти.
Она видела, как успокоился, мечущийся у невидимой границы Кирин, пусть и продолжал стараться преодолеть барьер земли, не пускающий его, чтобы помочь девушке.
Шаг.
Сумрак окружил ее, даря уменьшение боли, но… потянулся дальше, преследуя машину…
— Михаэль. — Прошептала девушка обожженными, непослушными губами. Мрак замедлился, словно испытывая сомнения. — Михаэль, — повторила она, хоть и не было уже силы.
Сирина сделала еще один шаг, смаргивая текущие слезы, и, почти натолкнулась на тьму, заполоняющую все вокруг, неясным для девушки образом, игнорирующую этот, неощутимый раздел освящения,… падая в его руки.
— Пей. — Жесткая сталь его голоса. Этот звук, дрожью удовольствия и облегчения пробежал по ее коже, успокаивая огонь.
Она не могла сопротивляться.
Не хотела просто, с жадностью припадая к его груди, к порезу, который Михаэль сделал для нее на своем теле, с первым же глотком его крови, начиная ощущать, как спадает бушующий в ней огонь. Дрожа от того, что переполняло ее…
Уплывая в другую реальность от яростного рыка, окружающего ее. Девушка терялась в нем, забывая причину, по которой убегала утром.
Сирина пила его кровь, уже в силах различить вкус, почти испытать удовольствие от его аромата. Она вцепилась своими руками в его плечи, а Михаэль, обхватил ее тело одной рукой, удерживая весь вес девушки, и крепче прижимая ее голову к себе за затылок, второй.
Ощутив, как медленнее стали ее глотки, когда боль отступила, вампир мягко провел пальцами по волосам Сирины, словно, лаская, даря успокоение.
— Думаю, мне больше не стоит оставлять тебя. — Голос вампира окутывал, покорял ее, подчиняя, отметая любое желание сопротивляться. Его пальцы сжимались на ее коже, собирали ее волосы, перебирая пряди. И он натянул их, поднимая лицо Рины, впиваясь в покрытые его кровью, но, уже исцеляющиеся губы. Заставляя ее стонать… не от боли. От, растекающегося по каждой клеточке, наслаждения. Вынуждая забывать обо всем на свете.
Но, если попытаться быть честной, Сирина, еще делая первый шаг, знала, что не хочет бороться с этим притяжением.
Михаэль отпустил ее губы, позволив, вновь, уже без всякого принуждения с его стороны, припасть к его коже, слизывая алые капли жадным язычком.
