Тональность звука рычания вокруг нее менялась после каждой такой ласки.
Однако, это не пугало Сирину…
Она так спокойно ощущала себя в этот момент, понимая, что уходят последние отголоски той боли, что так терзала тело лишь несколько минут назад, сменяясь чистым наслаждением, текущим по сосудам, заполняя все собою. Стирая память о муке.
Сирина почти плавилась от этого ощущения исцеления, покоя, в его объятиях. И, не желала отнимать своих губ от его кожи, не имела сил, отказать себе в потребности ощущать его кровь на своих губах, языке, пусть, даже жажда, почти не терзала ее уже.
Ее язык пробежал по его коже, лаская. Просто, она не имела возможности удержаться от этого, испытывая дикое желание и потребность в том, чтобы касаться Михаэля. И, чтобы он касался ее.
— Хороший план, малыш. — Чуть насмешливо, хрипло прошептал Михаэль, скользя губами по ее коже, заставляя ее стонать, стоя посреди неистовой бури. — Но, этим ты не спасешь того смертного. Он сильно зарвался, покусившись забрать тебя у меня. — Его клыки чуть царапали впадинку над ее ключицей. — Даже аббатство не скроет этого чеха. — Вампир чуть надавил, и Сирина закричала от удовольствия, ощущая, как он глотает ее кровь.
«Моя», — голос Михаэля переливался в ее разуме, усиливая ощущения…
***
Он решил не оставлять ее, но, не собирался отпускать более чеха.
Дилемма?
Михаэлю не было известно такое слово.
Правда, вампир имел не очень большой выбор. И, в этот раз, все будет сделано по-другому. Одной оплошности вполне достаточно. Пусть, и не сможет девушка, даже, при всей своей непокорности, покинуть замок, однако, стоило подстраховаться.
Михаэль провел рукой над спящей Сириной, словно обводя очертания ее тела. Лишь на миллиметр не касаясь кожи.
Здесь, она была именно там, где он хотел ее видеть.
В одном единственном месте.
Всегда… Вечно…
Его замок, определенно был таким местом. Его покои, бесспорно.
Его кровать, однозначно.
Просто, рядом с ним.
Однако, сейчас Сирине было необходимо восстановление, и вампир давал девушке его.
Чувствуя, как все сильнее разгорается ярость и злоба на этого смертного.
Мастер был готов уничтожить чеха только за то, что тот пытался тогда обратить на себя ее внимание. Он собирался мучить мужчину, за попытку увезти от него Сирину. И, совершенно определенно, он сделает эту пытку долгой, неимоверно, мучительно долгой за то, что испытала она по вине этого человека.
Он умрет.
Но только тогда, когда и смерть уже не сможет принести облегчение его страданиям…
Михаэль чуть усмехнулся, поднимая уголки губ. Стоило ли задуматься о причине таких желаний? Возможно, но вампир не хотел делать это.
Да уж, Грегор был прав, он никогда так не вел себя. Такое поведение рождало слабость, но… бездна поглоти все, ему было безразлично!
У Вечного достаточно силы, чтобы позволить себе одну слабость.
А больше, ему и не надо. Одной Сирины, вполне достаточно.
Михаэль не представлял, что он мог возжелать сильнее, нежели обладать этой девушкой. За все его существование, он ничего не хотел больше.
Вампир сможет позаботиться о том, чтобы обезопасить их обоих. В конце концов, не просто так, его считают одним из самых опасных Мастеров.
И, Вечный сделает все, чтобы она никогда не ушла. Даже пройдя перерождение.
О, да. Она будет с ним. Он не позволит ей уйти. Да и, не было похоже, чтобы Сирина желала подобного.
Она с таким упорством, раз за разом, звала его.
Довольное урчание тихо перекатывалось у мужчины в груди.
Ее зов рождал внутри Михаэля, там, где, когда-то давно, была душа, странное чувство…
Она нуждалась в нем… Это… доставляло ему удовольствие…
Он коснулся ее кожи, опуская пальцы в черные волосы, сжимая их в своих руках, наслаждаясь этим касанием.
Перерождение будет идти быстрее, определенно, та доза крови, что он дал ей, была чересчур большой, но, у Михаэля не было сомнений, что Сирина выдержит. Сейчас же, он просто усыплял ее. Она не проснется до его прихода…, скорее всего. Ее сила, был огромной, и сложно было предугадать, в какой именно мере, та будет проявляться в девушке. Но, вампир мог свести сейчас любую вероятность к минимуму, тем более, учитывая степень ослабления девушки. О, да, мука чеха будет долгой…
Михаэль растворился в тьме, не поднимаясь с кровати. И, совершенно точно, он не собирался задерживаться.
***
«Ты не помнишь, не хочешь вспоминать, как впервые позвала меня, не так ли, малыш?
Но я же — помню.
Что ощущает человек, когда в его жизнь врывается легенда? Я не сохранил таких воспоминаний, милая.
Вампир…, я испытал удивление.
Я искал источник. Почти уверенный, что ничего не обнаружу, но, нашел тебя.
Ты хотела смерти. И я был готов дать ее тебе, малыш. В первое мгновение.
И Вечный может быть обескуражен, хоть я и не верил, не признавал этого. Я привык к своей неуязвимости, но…, ты ведь смогла позвать меня.
Ты веришь в легенды, Сирина?
Теперь, конечно, веришь. Я сделал твою жизнь мифом…, но, именно ты позвала меня, нарушая основы устройства моего мира.
Можно сказать, мы квиты?»
***
— Михаэль, я не уверен, что идея придти сюда, одна из тех, что свидетельствуют о твоем здравомыслии. — Грегор задумчиво осматривал аббатство, стараясь не подходить к стенам ближе, чем на тридцать метров. Это был предел для его силы.
Михаэль усмехнулся, наблюдая за вампиром.
Такое расстояние, даже близко, не было пределом для него самого. Вампир, вполне, мог позволить себе прогуляться в часовню. О, разумеется, не безнаказанно, но, все же.
Хоть, их обоих и сотворил Вильгельм, Грегор не смог взять от их творца и трети той силы, что досталась Михаэлю. Хотя, его союзник делал многое, чтобы преумножить свои резервы. И, успешно продвигался на этом пути.
— Ты, будешь лишь стоять здесь. — Мастер небрежно откинул волосы, которые порыв ветра, заставлял опускаться на его лицо. — С этим человеком, я вполне способен справиться без твоей помощи.
— Я бы не тронул ее. — Друг задумчиво смотрел на Михаэля.
— У меня имеется прецедент. — Невозмутимо ответил тот, закрывая глаза, осматриваясь, стараясь обнаружить сознание чеха.
— Да не собирался я ее трогать, ты же знаешь! — Грегор пренебрежительно фыркнул. — Кирин, да, тот меня на бой спровоцировал, тебе известна эта моя слабость. Девушка…, я просто не мог поверить, что ты отметил ее. Пекло, Михаэль! Да я был почти уверен, что ты никогда не обратишь никого, а тут… — Вампир развел руками. — Я был заинтригован.
— Ты слышал мой запах на ней, ты видел Кирина рядом, и — не отступил. Ты поддался своему темпераменту, создавая опасность возле нее — достаточно веский довод, не доверять тебе, Грегор. Согласись, ты не самый сдержанный из нас, не так ли, друг? — Михаэль не открывал глаза, не отвлекался от своего занятия.
— Знаешь, в последние дни, я сомневаюсь в этом, твоем, последнем утверждении. — Грегор откинулся на ствол клена, под темной кроной которого, они и стояли. — Твое поведение — абсурдно и алогично, с высоты последних столетий. И, начинает напоминать мое.
— Отнюдь, Грегор, отнюдь. — Михаэль усмехнулся, начиная ступать во тьму, растворяясь в ней. — Просто, у легенды другая логика…
Вампир, оставшийся в одиночестве у клена, пораженно покачал головой.
Ему послышалось, совершенно точно. Михаэль не мог сказать такого. Не тот, который убил Вильгельма. Не тот, который прикончил еще около сотни Мастеров, раза в три сильнее себя, и это так, на вскидку…
Но, Грегор никогда не жаловался на слух, как и любой из них… Какого черта?!
Глава 10
Максимилиан с извращенным удовольствием смотрел на свою, истерзанную, «дочь».
Ему нравилось называть ее именно так. Да, по меркам людей, он мог быть извращенцем. Но, сложно оставаться в пределах сомнительной и позабытой морали, будучи тем, кем уже так долго он был. Не после того, что творил с ним его создатель.
Вампир провел пальцев по коже Инги, обводя высокую грудь, собирая капли крови с надрезов, и с усмешкой слизал их, наслаждаясь страхом и ужасом в глазах девушки. Ничего, перетерпит. Раны, нанесенные им, уже начинали исцеляться. Скоро, можно будет забавляться снова. Он любил играть с болью. Она усиливала его собственное наслаждение.
Инга ненавидела его.
Ха, кого это волновало? У нее не было силы, чтобы что-то противопоставить своему мучителю. Ни сейчас, ни тогда, когда она была еще человеком.
Мужчина потянулся, с удовольствием вытягивая каждую мышцу обнаженного тела, спускаясь с кровати.
Зачем он обратил Ингу? Максимилиан уже не помнил точно. Его забавляли рыженькие, кажется. Он всегда считал, что у них сильный характер. Что ж, в данном конкретном случае, он ошибался. Инга не была сильной, он, даже не смог получить удовольствия, ломая ее морально. Нечего было ломать в этой девушке.
Но, все-таки, с ней можно было забавляться другим способом. Чем он и занимался, все это время.
