Сдай оружие и иди…
И снова сгустилась тишина, разорванная истерической трелью телефона. Подполковник снял старомодную, стальную трубку, послушал. Буркнул «вас понял», положил трубку обратно на рычаг.
— Санкт Петербург телефонирует… — сказал он тоном, как будто прямо ни к кому не обращаясь… — твои архаровцы что-то забрали, по крайней мере, данные спутникового контроля свидетельствуют об этом. Приказано… немедленно готовить спасательную операцию… привлечь все имеющиеся силы и средства. Мы, вертолетный полк, восьмая особая войсковая группа, воздушный десант, погранцы… все передаются в оперативное подчинение ГРУ. Приказ — выдвигаться по воздуху и не только… сформировать усиленную мотоманевренную группу, выдвинуться к границе… Иди, выполняй… план развертывания мне на стол через полчаса.
— Есть!
— Архаровцы…
— Минута до цели!
— Минута до цели, всем приготовиться! — продублировал Феттерляйн голосом и условным жестом — пальцы одной руки обхватывают оттопыренный большой палец другой.
Несмотря на то, что в вертолете досылать патрон в патронник по правилам безопасности нельзя — не было ни одного бойца, кто бы это не сделал, Жизнь — то не устав и не легкая прогулка по парку, если внизу засада, то отстреливаться придется даже при спуске, скользя по тросам…
Вертосамолет начал задирать нос, словно норовистая лошадь, взвыли подъемные двигатели.
— Сэр, визуально площадка чиста, сопротивления нет.
— Принял!
Как было бы проще, если бы в этот проклятый контейнер просто-напросто положили маячок. Обычный маячок, работающий в стандарте международной системы глобального позиционирования. Но тут жестко воспротивились ВВС. Никаких посторонних источников каких бы то ни было волн в самолете быть не должно, поскольку это может нарушить нормальную работу бортовых систем самолета. Нельзя и точка. Не положено. Не полетим. Поэтому в самолете нельзя звонить по сотовому телефону — а вы вон что выдумали, маяк! А если он нарушит работу системы позиционирования самолета? Поэтому никаких маячков не было и где груз — внизу или нет, оставалось только гадать. Хорошо, что наводили со спутника…
— Я Бегун-четыре, признаков активности противника не наблюдаю!
— Принял! Высадить досмотровую группу!
Один за другим десантники пристегиваются к тросам, и исчезают в десантном люке, серо-желтая, каменистая земля, стремительно несется навстречу, тупо бьет в ноги, причиняя боль…
Феттерляйн высадился одним из последних — он предпочитал вести поиск с земли а не в вертолета. С вертолета не видно следов, да и если откроют огонь — удачной очередью из пулемета уложат одного — двоих, но не два отделения разом…
— Сэр!
Феттерляйн подошел на зов, молча глянул. Все было понятно и без слов — две изломанные человеческие куклы, лежащие у люка, рядом аккуратно положено их оружие — не вылетело при падении самолета, а именно положено человеческими руками. Фюзеляж вскрыт, бортовой люк на соплях висит…
— Проверить! Гейтс. Осторожнее!
— Есть сэр!
— Томпсон! Бери своих и осмотрись по сторонам. Опасайся мин!
— Есть, сэр…
Конечно же, взяли. Если пришли — понятно, зачем пришли.
Гейтс, рыжий капрал — ирландец сунулся в расколотый фюзеляж
— Черт, ну тут и вонища, сэр… — донеслось приглушенно. Феттерляйн молча ждал, он уже знал что будет. Наконец Гейтс вылез, непонятно чему улыбаясь.
— Пусто сэр. Тросы, которыми был принайтовлен груз, отцепили руками.
Понятно…
— Томпсон! Что там у тебя?
Томпсон, болезненно худой, дьявольски выносливый с не по-уставному длинными волосами, единственный в группе, у кого на М4 вместо подствольника стояло короткое помповое ружье почти неслышно подошел. Он не любил кричать…
— Четыре человека. Пришли с юга и ушли на север. Профессионалы.
— Почему ты так думаешь?
— Двое заняли позиции для охранения и так и не сходили с них. Один полез в самолет. Потом позвал еще одного. Те двое оставались на местах. Что-то вытащили из самолета. Потом ушли. Вон туда, на север, по осыпи, следов почти нет. След в след…
Феттерляйн согласно кивнул — неизвестные вели себя точно так же, как и вел бы себя он, оказавшись в такой ситуации. Непрофессионалы сгрудились бы у самолета толпой, так что одной очередью положить можно.
Надо принимать решение. Прямо сейчас.
— Гейтс! Бери группу и в головной дозор! Построиться в колонну по одному! Томпсон! Задай направление движения! Связь мне!
Подбежал радист
— Бегун главный — Бегуну один!
— На приеме!
— Разведать остановку! Посылка ушла направлением на северо-восток! Осторожнее! Выдвигаемся по земле, прикройте нас, пока хватит топлива.
— Принял!
— В колонну по одному по следу марш! Связь с Абердином!
Связь установили быстро.
— Абердин, я Бегун-главный. Прошу обстановку по маршруту севернее, северо-восточнее, северо-западнее от меня.
— Бегун, я Абердин. Повстанцев не наблюдаем.
— Принял.
В последний раз Феттерляйн огляделся
— Вперед!
10 августа 1996 года. Северный Туркестан. Восьмая особая войсковая группа, Туркестанское региональное командование
Восьмая особая войсковая группа, совершенно новое по штату и по вооружению соединение, располагалось на самой окраине Бухары, в казармах бывшей шахской гвардии. В семьдесят седьмом, шахская гвардия предприняла попытку государственного переворота против бухарского эмираа, вассала русского императора, за что была разоружена при помощи русских войск и поголовно казнена. Конечно же и тут, подготовке мятежа не обошлось без Великобритании, начатое еще в конце пятидесятых создание заговорщических группировок в армии под общим названием «молодые офицеры» дало свои страшные плоды — первые, потом будет намного хуже. Как бы то ни было — наученный горьким опытом бухарский эмир гвардию воссоздавать не стал, предпочтя охранение, состоящее из русских солдат. Поэтому, когда министерство обороны обратилось к нему с просьбой выделить место для воинской части нового штата — эмир, не колеблясь, отдал в бесплатное вечное пользование казармы бывшей эмирской гвардии рядом с Бухарой. На Востоке тем спокойнее живется правителю, чем ближе от его дворца казармы русской армии.
Особая войсковая группа и впрямь была войсковым соединением совершенно нового типа, универсальным, как нельзя лучше пригодным для использования в конфликтах нового типа — в урбанизированной местности, вялотекущих, без четко выраженной линии фронта. Минимальной единицей особой общевойсковой группы было не десять человек как отделение в обычной армии, а четыре — экипаж. Десять экипажей образовывали отряд, десять отрядов — войсковую группу. Вооружение было тоже необычным — поскольку экипаж должен был при необходимости иметь возможность сражаться в отрыве от основных сил, выполняя самостоятельную задачу, без командования — в каждом экипаже был командир, вооруженный обычным автоматом, секция маневра — два бойца с автоматом и пулеметом и один человек с оружием поддержки — это либо еще один пулемет, снайперская винтовка, либо крупнокалиберная снайперская винтовка, либо гранатомет, либо переносной зенитно-ракетный комплекс. В отличие от обычной армии за каждым бойцов было закреплено не по одному, а по несколько стволов, а солдат всячески поощряли получать сразу по несколько военно-учетных специальностей. Поэтому, новое соединение обладало намного большей мощью, чем любое другое, сравнимое по численности личного состава.
Поскольку новое соединение должно было обладать повышенной мобильностью — в нем по штату не было гусеничной техники, а вся колесная была авиатранспортабельной. В войсковой группе было два отряда разведки, четыре штурмовых отряда, четыре отряда поддержки, в каждом из них было свое вооружение. Отряды разведки пользовались рейдовыми машинами — переделанными внедорожниками «Егерь», иногда бронированными иногда, наоборот, со снятым верхом, похожими на багги. Каждая такая машина оснащалась автоматическим гранатометом, двумя-тремя пулеметами, легким разведывательным беспилотным летательным аппаратом, противотанковым гранатометом с запасом выстрелов к нему. Задачей разведывательных экипажей были дерзкие рейды за линией фронта, обнаружение позиций противника и наведение на них артиллерийских и авиационных ударов, нападение на тыловые конвои, ликвидация командного состава противника, нападение на должные блокпосты и отряды военной полиции — в общем, дестабилизация тыла всеми способами. Разведывательные отряды почти ничем не отличались от таких же в командовании специальных операций.
Штурмовые отряды были вооружены колесными бронетранспортерами последнего поколения. Легкие, но мощные боевые машины, вооруженные стомиллиметровыми пушками и противотанковыми управляемыми ракетами способны были за счет маневренности и отличного управления в бою нанести поражение даже дивизии с тяжелой бронетехникой противника, включая группы с универсальными гаубицами
Отряды огневой поддержки были вооружены боевыми машинами на тех же бронетранспортерных шасси — только на них были установлены автоматические минометы, пяти и даже шестидюймовые гаубицы. Их целью было уничтожать противника без непосредственного соприкосновения с ним по целеуказаниям выданными разведчиками. И по собственным — беспилотные разведывательные аппараты были и у них самих…
Новому войсковому соединению от роду было без малого два года — по армейским меркам это ничто — и поэтому настоящее боевое задание все восприняли с радостью. Пришло
