Новиджа втолкнули внутрь помещения, и чья-то рука грубо сорвала с его головы мешок. Сильные руки перестали держать его сзади, и внешний министр, лишившись опоры, едва не упал, сильно покачнувшись на ватных ногах. Глаза ещё не привыкли к яркому свету, и он щурился сквозь слёзы, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть.
— Мой дорогой друг! Как я рад вас видеть! — раздался знакомый голос.
Эрр Новидж подслеповато моргнул и, наконец, смог рассмотреть говорившего.
— Простите, эрр, за столь бесцеремонное приглашение. Эти олухи как всегда перестарались. Ну, прямо беда с ними. Вы же знаете, как трудно в наше время найти толковых подручных, — радушно раскинув руки, улыбнулся барон Ямин.
Посол Салийской империи чувствовал себя здесь совсем по-домашнему. На нем был роскошный парчовый халат ярко-красного цвета, а на голове салийский колпак с кисточкой. Складывалось впечатление, что посол готовился отойти ко сну, когда ему нанесли неожиданный визит.
— Вы плохо выглядите, эрр Новидж, — участливо произнес посол. — Ну, ничего, глоток настоящего салийского туамина быстро вернёт вас к жизни, — он взял министра под руку и повёл его к столу.
Новидж, всё ещё не придя в себя, послушно переставлял ноги, следуя рядом с послом. Подойдя к столу, он грузно опустился в кресло, схватил обеими руками предложенный бокал и залпом осушил его.
— Куда вы так спешили, мой друг? Уж не решили ли вы навестить мою далёкую родину? Зачем же столь поспешно? Вы бы могли дождаться меня с охоты. Уверяю вас, в моей компании любое путешествие превращается в нескончаемый праздник… — Барон вдруг резко сменил тон и, подавшись вперед, зло произнес: — Без меня империя для вас закрыта, эрр. В следующий раз хорошенько подумайте, прежде чем бежать сломя голову! — Он откинулся назад и, вновь переходя на радушный тон, продолжил: — Давайте-ка рассказывайте по порядку, мой дорогой друг, что заставило вас так спешить, и чем вы так напуганы.
Внешний министр еще раз наполнил свой бокал. Вновь выпил его в один приём, после чего со стуком поставил бокал на стол и словно простолюдин утерся рукавом. Было заметно, что он захмелел. Новидж поднял глаза и осмотрелся:
— Это не посольство! — слегка заплетая язык, констатировал он.
Посол тоже оглядел комнату, будто видел её впервые.
— Совершенно верно, эрр! Мы у моих друзей, иногда я пользуюсь их гостеприимством. Не беспокойтесь, здесь так же безопасно, как и в посольстве. Однако, вы не ответили на мой вопрос.
Новидж попытался снова налить себе, но барон убрал бутылку.
— Итак?
— А вы будто бы не знаете?! — язвительно спросил министр. — Какого Кхура вам понадобилось устраивать покушение именно сейчас, когда я ещё не собрал все документы? Вы всё испортили! Всё!! Понимаете вы это? Меня раскрыли!! — он сорвался на крик.
— Стоп-стоп-стоп, давайте по порядку, — посол начал не торопясь раскуривать длинную трубку. — Для начала: с чего вы взяли, что Салийская империя как-то причастна к покушению?
— Не смешите меня, барон! — эрр Новидж вяло махнул рукой. — К вашему сведению, суом опознан. Лис на совещании прочитал нам целую лекцию об этих варварах.
— Суом?! — изумился посол, и расхохотался. — Нет, ну только подумайте! Суом! Кому расскажешь в империи, ведь не поверят. Живой суом! Это ж надо! — воскликнул он, утирая слёзы. — Вы, грайворцы, все-таки занимательный народ. Поверить в суома! Невероятно!
Министр непонимающе смотрел на барона.
— Не обижайтесь, эрр Новидж, — отсмеявшись, произнес посол. — Я просто не мог сдержаться. Видите ли, суомов не существует, это только красивая легенда. Встретить живого суома можно с такой же вероятностью, как увидеть Саргана освободителя, сходящего со своего постамента.
— Не знаю, — министр упрямо мотнул головой. — Канцлер тоже поначалу посмеялся, но лис был довольно убедителен: все эти стрелы, горы золота… Король, кажется, тоже ему поверил. По мне так уже не важно, существуют эти варвары или нет, все одно убийца был салийцем, а потому первым подозреваемым будете вы! Ну, и я, конечно… — уныло заключил он.
Барон Ямин раскурил трубку и затянулся.
— И что с того? — равнодушно спросил он, выпуская клубы дыма. — Положим, стрелявший и в самом деле был подданным империи, что впрочем, ещё надо доказать. Ну и что? Каким это образом касается меня и самой империи? Мало ли в королевстве Грайвор находится салийцев? Мне за всеми не уследить. Несостоявшимся убийцей вполне мог быть какой-нибудь пьяный матрос или бежавший из империи каторжник или раб, религиозный фанатик, в конце концов! Я удивляюсь вам, эрр Новидж! Вы же искушенный дипломат и прекрасно понимаете, что национальность преступника вовсе не является основанием для обвинения целого государства. У вас, кстати, тоже полно всяких проходимцев.
Министр задумался. Посол был абсолютно прав. У Грайвора не было никаких оснований для предъявления Салийской империи более-менее серьёзных претензий. И чего он так перепугался? Почему он вдруг решил, что раскрыт?
— Да, но лис определено что-то знает! Вы представляете, он потребовал у короля право подковы! Я испугался! Мне показалось, что он хочет сообщить королю о наших отношениях. Я был просто в панике.
— О каких отношениях, эрр? Разве вы не обязаны в силу своей должности встречаться с иностранными дипломатами? Разве не в этом состоит суть вашей работы? — спросил барон, глядя на министра поверх трубки. — Поверьте, о наших особых доверительных отношениях не знает ни одна душа. Кстати, а что это за право подковы? Какая-нибудь очередная ваша традиция? Вы знаете, меня крайне интересует ваша история: она такая запутанная. Я даже подумываю, прибыв на родину, написать научный трактат, посвященный Грайвору. Не откажите в любезности, расскажите мне подробнее об этом ритуале.
Барон взял бутылку и разлил туамин по бокалам. Эрр Новидж стал понемногу успокаиваться, он поднял свой бокал, и они с послом чокнулись. На этот раз министр не стал выпивать всё сразу, а сделал маленький глоток, смакуя терпкий вкус крепкого напитка.
— Это одна из самых древних традиции династии Гравов, — неторопливо начал он. — Король Грав I, основатель Грайвора, был весьма неоднозначным монархом. Историки пишут, что он своими привычками больше походил на простолюдина, нежели на венценосную особу: пил брагу, самостоятельно строил лодки, готовил себе пищу на костре, и даже охотился в одиночку, — эрр Новидж еще раз пригубил из бокала. — Однажды он охотился в Дарьянском лесу, и у него расковался жеребец. А он как раз проезжал мимо кузни… Вместо того, чтобы поручить эту работу черни, он по своему обыкновению сам взялся за молоток. Кузнец долгое время смотрел, как работает король, а потом вдруг решил ему подсказать что-то, а король вспылил, да этим самым молотком ему в лоб и приложил, чтоб не лез под королевскую руку. Доковал он жеребца, и сразу в седло, да с места в карьер, а подкова возьми да отвались. Конь споткнулся, и король через его голову кубарем полетел в чащу. Вы же часто охотитесь в Дарьянском лесу, барон? Знаете просеку, что местные крестьяне подковой называют? Так вот, согласно легенде эту просеку Грав I и проложил своим королевским челом, когда из седла вылетел. Слава Шауру, король остался цел! На обратном же пути Грав I снова заехал в ту кузницу и давай расспрашивать кузнеца. А кузнец и говорит, дескать, хотел я сказать вам, ваше величество, что куете вы неправильно, да видно, монархам правда-то не нужна. Задумался король. А как вернулся во дворец — сразу закон издал, по которому каждый его поданный может потребовать у короля право подковы, чтобы сказать ему всю правду прямо в глаза. По этому закону право подковы действует один час после окончания церемонии, и король в течение этого часа обязан терпеливо выслушивать всё, о чем ему говорит человек с подковой в руках. Причём, король во время церемонии приносит клятву именем святого Шаура о том, что вне зависимости оттого, что ему будет сказано, он никогда не причинит этому поданному зла. Если же его поданный всё же пострадает за правду, сказанную под подковой, то проклятие Шаура ляжет на весь род Гравов.
— Хм, довольно смело было с его стороны издать подобный закон, — иронично заметил посол. — Насколько я знаю монархов, они не очень-то любят прямоту. Просто удивительно! Неужели этот закон действует до сих пор? — спросил он.
— В том то и дело, что право подковы было истребовано всего три раза за четыреста лет, и два из них — непосредственно сразу после издания закона. Сначала право подковы потребовал эрр Комб, про которого поговаривали, что его рога… как бы это сказать… добыты на королевской охоте.
— Муж-рогоносец? — улыбаясь, уточнил барон. — Представляю себе эту картину!
— И не говорите! Король так бушевал, что своим мечом в щепки разрубил стол в «малом круге»! Правда, надо отдать ему должное, эрр Комб спокойно дожил до седых волос и, наверное, всю жизнь потом гордился тем, что сумел простым народным языком выразить королю свое недовольство.
Барон рассмеялся:
— Ну, надо же! Уму непостижимо! Всё-таки ваша страна удивительна! Такого больше нигде не встретишь! А что со вторым случаем?
— Вторым человеком, потребовавшим право подковы, была фрейлина королевы. Она метила в фаворитки короля и потихоньку вела записи во время его долгих отлучек. Я полагаю, у неё, несомненно, был литературный талант, и «скучную» жизнь королевы она описала весьма образно. Вот тут Грав I уже не выдержал. Сначала он хотел вовсе отменить закон, но потом решил, что подобный шаг плохо скажется на его репутации перед потомками: что это за король, который издаёт законы, не подумав? И он не стал отменять право подковы, а просто внёс в закон небольшое дополнение, согласно которому за любым поданным, как и прежде, оставалось право требования подковы, но король мог и отказать. В этом случае человек, потребовавший подкову и получивший отказ, сразу отправлялся на плаху. И вы знаете, правдолюбцев как-то сразу поубавилось, а точнее их не стало и вовсе. Кому охота рисковать собственной головой? После нашелся только один человек, который пошел на такой риск, это произошло триста лет спустя, но Грав VII не оценил храбрость своего канцлера и просто- напросто отрубил ему голову.
— Мда… Впечатляет… — задумчиво проговорил барон Ямин. — Выходит, этот ваш тёмный лис сегодня довольно сильно рисковал… Значит, ему и в самом деле есть что сказать, — посол потёр переносицу мундштуком.
— Вот-вот, я же и говорю, — заёрзал Новидж, — он что-то пронюхал!
— А, бросьте! — раздражённо отмахнулся барон. — Насколько у меня сложилось впечатление о ваших лисах, — он ухмыльнулся, — это ж надо так обозвать обычных полицейских — они вовсе не тупые служаки. Если бы дело касалось вашей персоны, поверьте мне: вы бы ни за что не смогли покинуть дворец! Нет, здесь что-то другое, — он прикрыл глаза.
Внешний министр плеснул себе в бокал еще немного туамина.
— Знаете что, мой дорогой друг, — произнёс посол, открывая глаза, — пожалуй, нам на некоторое время нужно будет отложить намеченное. Архив внешнего министерства подождёт, тем более две трети бумаг вы уже скопировали. Я полагаю, нам нужно сосредоточится на этой таинственной беседе… Так что, уважаемый эрр, сразу как вернётесь во дворец, во что бы то ни стало выясните, о чем лис поведал королю. Это может быть очень и очень важным…
— Как это, к-когда вернётесь? — поперхнулся туамином эрр Новидж.
— Да-да, вернётесь! — с нажимом повторил барон. — А вы как думали? Разумеется, вернётесь! Причём — прямо сейчас! Тем более что побег ваш, как бы это помягче выразиться, не вполне удался, — хохотнул он. — Ну, не хмурьтесь, я пошутил! Я смотрю, вы ещё не вполне пришли в себя. Где ваше жизнелюбие, а? Чтобы окончательно развеять ваше плохое настроение, я сообщу вам весть, которая вас явно обрадует: ко мне приехала очередная племянница, — подмигнув, произнёс он. — И завтра я обязательно познакомлю вас с этим очаровательным существом. Думаю, вы подружитесь, она вполне в вашем вкусе. К тому же, малышке очень не хватает мудрого наставника…
Глава 5
Юр быстро показал стражнику жетон и нетерпеливо отпихнул его в сторону, входя внутрь. Тотчас перед ним вытянулся старший патруля.
— Всё в порядке, господин королевский лис! — гаркнул он. — Мы ничего здесь не трогали, всё как было. Здесь одни мертвяки.
