меня рука не поднимется.
— Не подымится руку, так поднимется нога — злобно рассмеялся я, шествуя в свою комнату.
— Приятных снов ребята — засмеялся отец — И, пожалуйста, без рукоприкладства, только милиции, вызванной ночью соседями, нам не хватало!
— Почти клянусь — высунул я голову из дверного проёма — Но ничего обещать не могу, знали бы вы какая она зараза!
Мирра, проходящая мимо, втолкнула мою голову в комнату — Или я его убиваю — широко оскалилась она и захлопнула дверь — И кто здесь зараза?
После недолгого бития меня любимого подушкой, точнее выбивания из меня извинений за заразу. Мирра, долго копалась в моём полу опустевшем шкафу в поисках подходящей для сна одежды и остановившись на спортивных штанах и длинной майке, гордо задрала нос (переодеваться передо мной она не стеснялась) и растянулась кровати. После быстрых раскопок всё в том же шкафу, я так же был переодет во всё спортивное, и печально посмотрев на свою мягкую постельку, вытянул одну из подушек из-под миренной головы, за что был одарён грозным шипением. Улёгся на ковёр и попытался заснуть, только вот безумно мягкий пол (плевать на ковёр) и непонятно откуда взявшийся сквозняк, беззаботно гуляющий по тому, мало этому способствовали.
— Егор — с кровати свесилась голова с горящими красными глазами.
— Что решила устроить ночной перекус? — недовольно проворчал я.
— Ну, если ты так просишь — щёлкнула она меня по носу — Радуйся я сегодня добрая, так что давай перебирайся на кровать, а то я от твоей возни заснуть не могу.
— Разве я могу отказаться от какого предложения? — я быстро влез на кровать и с довольной улыбкой начал засыпать.
Да, кажется, заснуть на полу было бы куда проще! Потому как моя соседка начала крутиться как ненормальный вихрь, ища удобную для сна позу.
— Мирр, кончай возню, спать охота.
— Отстань, у тебя такая неудобная кровать.
— Можешь спать на полу, возражать не буду.
— Сам спи — безрезультатно попыталась столкнуть она меня с кровати.
— Закрой глаза и расслабься, иначе я чесно слово, поиграю в Отелло.
Видимо моя угроза была воспринята и Мирра затихла, жаль что ненадолго.
— Мир-ра! Найди себе, наконец, удобную позу и дай мне поспать!
— Хм — послышалось в темноте, и кто-то положил мне голову на плечо.
— Ну если тебе так удобно, тогда не возражаю, можешь вертеться сколько пожелаешь — обнял я её, но быстро убрал руку после вонзившихся в неё ногтей — Понял. Спокойной ночи Мирра.
В ответ я получил невнятное бормотание спящего вампир.
Часов в восемь утра к нам заглянула мама, хитро улыбнулась и, стараясь нас не разбудить (меня она уже разбудила), вышла. Ещё около получаса я лежал и любовался спящей на мне вампиршей.
— Что смотришь? — наморщила она симпатичный носик.
— Любуюсь.
— Егор, может, хватит строить из себя влюбленного мальчишку.
— Почему строить? — вытаскиваю онемевшую руку из-под её головы — Я в тебя влюблён — навис я над ней — И отступаться не собираюсь — поцеловал её в нос (по крайней мере нейтральная часть тела, за посягательства на которую она меня не убьёт… сразу).
— А если я не хочу твоей влюблённости в меня — отвернулась она.
Я перестал нависать над ней, отлёжанная рука дала о себе знать миллионом вонзившихся в неё иголок. Я сел на колени, стал разминать руку — Тогда я совсем ничего не понимаю.
Мирра тоже села, взяла меня рукой за подбородок и легонько коснулась своими губами моих — Я сама себя не понимаю. Давай потом разберёмся, а сейчас пошли, надёрём твоему двойнику задницу.
— Мирр, а что там Филипп хотел?
Мирра поднялась с кровати, скидывая ночную майку и не обращая никакого внимания на мою по кошачьи довольную, спёртым куском колбасы, морду, сверлящую её голою спину.
— Узнать, как продвигается поимка нашей проблемы. Не облизывайся, и слюни подбери — натянула она свою чёрную кофточку.
Я хлюпнул ртом, подобрал руками слюни и тоже начал переодеваться, изредка косясь на Мирру и отмечая и её задумчивые взгляды на себе.
— Очень уж больно она продвигается — потёр я давно заживший синяк под глазом.
— Пошли завтракать котик — хихикнула она.
— Мяу — облизнулся я.
— Доброе утро дорогой — поцеловала меня мама в лоб — Миррочка, надеюсь, он хорошо себя вёл?
— Во всяком случае, он все ещё жив — улыбнулась Мирра, забиваясь в угол, видимо, подальше от тянувшихся к её шеи моих рук.
— Доброе утро — откликнулся я, усаживаясь вслед за Миррой за стол — Было… минуту назад.
— Не ворчи — усмехнулась мама.
— Как спалось? — с хитринкой в газах спросил отец.
— Ну, как было сказано — я ещё жив — быстро улыбнулся я, накладывая себе горку блинов.
— Варенье дать? Поинтересовалась мама.
— А есть?
— Есть.
— Тогда вишнёвого.
— Вишнёвое тоже есть — достала мама из холодильника полулитровую банку со сладкой вкуснятиной — Я же знаю, что ты у меня больше всего его любишь.
— Спасибо — я с удовольствием засунул столовую ложку в банку и зачерпнул варенья, плюхнул его на блины и с ещё большем удовольствием вонзил в них зубы — Бувижь? — ткнул я ложку с вареньем Мирре под нос. Та скромно клевала один жалкий блинчик, видимо ещё не отойдя после вчерашнего. Она брезгливо отодвинула мою руку с ложкой — Я не ем варенье, это вредно для фигуры и зубов.
— Хах кошешь — почавкал я, плюхая ещё одну ложку варенья на блины и запивая всё литровой чашкой молока (надо будет её забрать, а то их стаканчики меня уже достали своей не вместительностью).
— Вы сегодня вернётесь? — подлила мне мама молока.
— Е няю, вожет ыть — промямлили я, засовывая в рот очередной блин.
— Прожуй сначала, потом говори. Подавишься — погрозила мама пальцем.
Пришлось прожёвывать — Не знаю мам, скорее всего не вернёмся, но обещаю, при первой возможности обязательно вас навещу.
— Клянёшься? — положила мама руку мне на плёчо.
— Клянусь своим языком — положил я правую руку на сердце.
— Клянёшься самым дорогим? — пихнула Мирра меня локтем.
— Клянусь рабочим инструментом — высунул я язык, слизнув с ложки остаток варенья — Всё-таки я лингвист… Был.
— Я всё — заявила Мирра, отодвигая от себя тарелку так и с недоеденным блинчиком.
— Тогда пойдём — вылез я из-за стола, на ходу подхватив ещё один блин и целиком засунув тот в рот, облизал пальцы и довольно погладил себя по животу.
— Но Егор! — воскликнула мама, заминая в руках фартук.
— Пап, мам, не волнуйтесь, я могу за себя постоять — жестом остановил я рвущийся из мамы поток заботы и слёз — А главное, если я вдруг приду к вам без Мирры, не открывайте мне дверь и громко кричите. Хорошо?
— Егор? — опешил отец.
— Не спрашивайте, просто будьте осторожны. Я знаю, вы меня поймёте даже без объяснений. Я вас люблю ребята — по очереди обнял я их, мама еле слышно всхлипывала, а отец слишком сильно сжал меня в своих медвежьих объятьях, не желая отпускать.
— Хорошо Егор — кивнул он, смотря на меня любящими глазами — Возвращайся поскорее и Мирру не забудь.
— Пап, мне и уходить-то не хочется — тяжело вздохнул я — Но есть такое противное слово — надо. Всё мы пойдём, иначе точно здесь сырость разведём. И родители не волнуйтесь — я намертво вцепился в руку Мирры — Пойдём — потянул её к двери.
— Егор! А ключи? — забеспокоилась мама, увидев, что я ничего с собой не взял.
— Мам — обернулся я — Поверь, они мне больше не нужны.
— Удачи — пожелал отец, обнимая готовую разрыдаться мать. Такое чувство, что я на эшафот ухожу. Или для них это так и есть. И всё же восприняли они слишком спокойно. Чёрт! И почему я такой подозрительный!?
— Спасибо, она нам пригодиться — помахала им на прощанье Мирра, за шкирку вытаскивая меня из квартиры.
Мы вышли из подъезда в солнечное утро, я привалился к первой попавшейся стенки лбом и упёр в неё руку, по обе стороны от уже начинавшей раскалываться головы.
— Что, так плохо? — коснулась Мирра плеча.
— Что-то у меня это состояние становиться постоянным.
— Ладно, кончай хандрить, обещаю в следующий раз пойти к ним с тобой. Во-первых, ты им это ненароком, а может и специально, пообещал, а во-вторых, они мне понравились, прикольные они, да и обязательно — принудительных расспросов не устроили.
— Они мне полностью доверяют. По крайней мере, я на это надеюсь — улыбнулся я стенке, резко развернулся, поймал Мирру в объятья и быстро чмокнул в нос — Как ж я тебя люблю! Можешь ведь когда хочешь меня поддержать.
— Егор, фу! Что за нежности?! — вырвалась она из моих рук — Пошли, а то я уже по Кузе соскучилась.
— Иду, иду.
