— Больше ничего. Не успел гад, лопнул — по-собачьи встряхнулась Мирра. С её волос тут же закапала слизь.
— Жаль. И чего нам теперь делать? Кстати хотел тебя спросить, это ты мне ногу проткнула или всё-таки он?
— А? О…Ээээ — замялась вампирша невинно мне улыбаясь — Кажется всё-таки я.
— Ладно. Прощу. Но за условие — думаю, выражения моего лица всё сказало за меня, потому что Мирра, даже сквозь ровный слой слизи побелела и нервно сглотнула — Какое условие?
— Ты меня за это поцелуешь, идёт?
— Я думаю, это не такое уж страшное преступление, чтобы его так страшно наказывать — отворачиваясь от меня, высунула она язык.
— Значит так, да. Опять всё забыли и начали сначала. Нет Мирр, мне это уже порядком надоело. Что за отношение ко мне? Я ведь тоже не железный и твоё пренебрежение сильно на меня давит! Лучше скажи сразу, что шансов у меня нет, и я могу даже не пытаться! Не мучай меня! — я развернулся, поскользнулся, опять оказавшись в луже слизи, из которой гордо переместился в душ, где провёл часа два, отмываясь и по большей части пытаясь остыть и вернуть себе способность разумно мыслить. Потому что единственным желанием у меня было набить кому-нибудь морду, очень жестоко набить. А поскольку данное желание так никуда и не ушло, ушёл я.
Всю следующую неделю я провёл на Источнике, тупо споря с лианами о смысле жизни, и чего хотят вампиры. Правда в основном говорил я, но зато они меня внимательно слушали и не перебивали. Я сошел с ума, да? Очень даже может быть. Надо обязательно подружиться с людьми в белых халатах, только боюсь, и их я доведу раньше, чем они меня до палаты.
Часть шестая
Они среди нас…
Пи в очередной тысяче первый раз завизжал, сообщая о новом тысяча первом сообщении на которые я давно уже перестал обращать внимание, но на это почему-то обратил. Лианы покорно поднесли мне висящую пластинку, закинутую в самый дальний угол моей уютной пещерки, где я замуровался в добровольном изгнании ото всех.
Сообщение было, как ни странно от Мирры (если я уже сейчас так чувствую вещи связанный с ней, то, что будет дальше?), в котором она, ещё более странно, просила прощения и меня вернуться.
Интересно, а это её собственна инициатива или Филипп с Кириллом заставили? Я так и спросил в ответном сообщении. Отклика от Мирры так и не пришло.
Нет. Я, конечно, не обидчивый, но злопамятный. Не хочет меня принимать, ну и не надо, переживу… как-нибудь… наверное…
Поэтому я надулся как перекаченный воздушный шарик и начал дуться на всех сразу. Не помогло. Только настроение окончательно ушло в минус, хотя минус слабовато сказано, оно просто прикапалось на ближайшем кладбище.
От окружающего мира я отгородился полностью, не желая даже думать о то, что происходит за стенами моей камеры, питаясь исключительно конфетами и шоколадом. Ни что иное в горло не лезло совершенно. Поэтому мой дорогой Источник скоро превратился в филиал помойки, который мои умные лианы вначале пытались убирать, а потом дружно плюнули (если конечно, они умеют плеваться) и расползлись по стенкам, подальше от фантиковых завалов.
И ещё у меня началась депрессия, причём очень страшная и очень бесконечная, по крайней мере, конца её в ближайшем будущем я не наблюдал. Ещё чуть-чуть и можно спокойно прикапываться рядом со своим шикарным настроением.
В общем, всё могло закончиться очень даже плохо, если бы мне не приснился странный сон.
Может, я и переел сладкого и у меня был большой сахарный глюк, но такой глюк мне совсем не понравился. А сон был о том, что господин Вист с улыбкой до ушей поголовно закопал всё наше управление в большой куче сахарной пудры, потом положил каждому на голову по вишенке и шоколадной клюшкой начал играть с нашими головами в гольф, причём на одежду моё буйное воображение, смешенное с шоколадно — ванильным сиропом не поскупилось и приодело его в розовую балетную пачку, высокие каблуки, такого же отвратительного цвета и белые колготки в сеточку…
Проснулся я с криками и оттого, что мои лианы непонятным мне способом хлопали меня по щекам. Я вывалился из гамака, заменяющего мне кровать и бросился бороться со своими страхами под рабочий стол Филиппа, моим появлением под которым, хозяин стола был чрезвычайно удивлён.
— Какого дьявола?! Егор!? Это что ещё такое?! Ты что там делаешь?
— Прячусь — стуча зубами, пискнул я.
— Это от кого интересно?
— От ночных кошмаров и марципанового глюка.
— А? — выражение его лица, заглядывающего под стол, прошло несколько стадий, начиная лёгким шоком и заканчивая полным непониманием и заочного признания меня психом.
— Я тут немного посижу, хорошо? — умоляюще посмотрел я на него.
— Ты чего совсем спятил что ли? — Филипп схватил меня за руку и попытался вытащить из-под мебели. Попытка с треском ножки стола провалилась.
— Егор! Кончай дурить, вылазь!
— Неа. Мне и здесь хорошо — продолжая цепляться за несчастную ножку, мотнул я головой.
— Да что с тобой, чёрт побери, случилось? — дернул он меня, теперь уже за ногу.
— Мне кошмар приснился — жалобно пожаловался я на свою жизнь горемычную.
— И из-за этого ты прячешься под столом… моим? Я был о тебе более высокого мнения.
— Вот и прекрасно! Можешь поменять своё мнение, а мне и здесь внизу хорошо.
— Ладно — он сел рядом со мной в позу йога — Рассказывай, что там тебе такого страшного приснилось, что ты умудрился забраться сюда.
— А ты смеяться не будешь? — с надеждой исподлобья посмотрел я.
— Обещаю, что не буду.
Ну я и рассказал, что мне приснилось. Хохотал он долго, только вот я не понял надо мной или над моим сном, если надо мной, то я обиделся…
— Какой ты большой ребенок — отсмеявшись, он снова потянул меня за ногу — Вылезай.
— Не вылезу! — с двойной силой вцепился в несчастную ножку.
— Ей богу, ребёнок — усмехнулся он — И долго ты там собираешься сидеть?
— Пока не придёт Мирра и не заберёт меня.
— Мирра в схроне и если и захочет прийти за тобой, придёт только — Филипп взглянул на свои часы — Часа через четыре. Будешь ждать?
— Буду.
— Неужели тебя так напугал дурацкий сон от переедания сахара.
— Меня напугал не столько сон, а то ощущение от него. В жизни ничего противней и страшней не чувствовал — поморщился я.
— Видимо ты у нас решил ещё и оракулом заделаться или эмпатом? Ты знаешь, заканчивай с силой играться.
— А я виноват, что ли? — раздражённо фыркнул я.
— Может и не виноват, но из под стола вылезти стоит.
— Не вылезу! — насупился я.
— Егор, щас Кирилла позову и Кузьку на помощь, будем втроем тебя оттуда вытягивать. Этого хочешь?
Я задумался, причём надолго и красочно представляя, как они будут меня тянуть, а я упорно сопротивляться. Прям хоть репку переписывай, бесцеллер среди дошкольников будет. Бесцеллер-то будет, а вот мне будет не до него, да и репка из меня, как из без бегемота цапля.
— Ну так что вылезешь?
— Вылезу — шмыгнул я носом, медленно выползая из-под приютившей меня мебели.
— Неужели мой стол, по-твоему, самое безопасное место?
— Не знаю. Может быть. Я уже привык, что как что-нибудь случается, так я каким-то чудом оказываюсь в этом кабинете. Так что это уже рефлекс, а то, что на моё счастье в это время тут собирается какое-нибудь собрание, так это вообще — я руками показал какое это вообще замечательное.
— Всё с вами господин Королёв ясно — вставая, отряхнул Филипп коленки.
Я привалился спиной к боку стола, положив руки на согнутые в коленах ноги, и с высоты пола наблюдал за своим шефом — Что интересного случилось, пока меня не было?
— Да ничего интересного, глухо как в кастрюле с прокисшим супом.
— Я сейчас согласился бы и на кислый суп, только бы избавиться от последствий сна и глубокой депрессии.
— Так у тебя ещё и депрессия — всплеснул он рукам — Позволь узнать по какому поводу? — Филипп занял своё кресло, положил руки на подлокотники и сложил пальца пирамидкой перед носом, приняв вид заправского психолога.
— Вот не надо только копаться у меня в душе, а особенно в мозгах, там и так завал.
— Надо же когда-нибудь твоих тараканов выгулять, говори, давай, что за причина грусти.
— Сами меня отовсюду выгнали, а теперь хотите причину?
— Лично я тебя ниоткуда не выгонял — обиженно возразил Филипп.
— Может, и не выгонял, зато все остальные умудрились послать куда подальше, пусть и в мягкой форме.
— Нет, ну с Миррой всё понятно, у вас вечная холодная война. А кто остальные добродетели?
— Норт с Кузей, да и всё же вы с Кириллом от них недалеко ушли.
— Не надо на нас наговаривать! Это ты от нас убёг, а я и обидеться могу за такие слова.
— Обижайся — равнодушно пожал я плечами.
— Уууууу. Вижу дело совсем плохо, может загрузить тебя, чем или сразу пристрелить, чтоб нервы мои не портил?
— Давай сразу.
— Ну что вы опять с ней не поделили? — крутанулся он на стуле — Не надоело?
— Мне надоело, а как на счёт неё, не знаю. И причины я опять таки не знаю. Просто, не знаю. Мы сначала ругаемся, потом миримся, потом снова ругаемся, потом снова и снова и опять. Я не знаю, что она от меня хочет.
— А что хочешь от неё ты?
— Я? — в кабинета повисла долгая молчаливая пауза, пользуясь которой я и задумался, а что же действительно я хочу от неё.
