Реакция была, но хотя это должно было вызвать недовольство у Дельгадо, его отчитал Близзард и Мюррею пришлось ждать целый час после ужина.
Снаружи шел дождь. Мюррей слышал, как капли дождя стучат по стеклу; он разговаривал с Адрианом Гарднером. Потом он кое-что заметил. Здесь не было только Близзарда и Дельгадо; все остальные члены труппы собрались здесь, словно все люди вдруг начали постепенно страдать агорафобией. До сих пор еще никто не предложил посетить местные, а также прогуляться по парку. Снаружи шел дождь, но другие вели себя так, словно там бушевал по крайней мере арктический буран.
Завтра после ужина мне, может быть, стоит немного прогуляться. Я не хочу оставаться здесь как в заключении…
— Мюррей, я хочу поговорить с вами. Извините нас, Эд — речь идет об очень важном деле.
Мюррей оторвался от своих мыслей. Появился Близзард и сел напротив него. Адриан пожал плечами и встал, чтобы найти себе другого собеседника.
— Да, Сэм — что я могу сделать для вас? — спросил Мюррей.
— Вы должны перестать вести себя слишком докучливо, если вы хотите узнать все целиком, — ответил Близзард. Он достал из кармана сигару, откусил кончик и взял настольную зажигалку.
Мюррей подождал, пока Близзард раскурит сигару. Потом он сказал:
— Сэр, это всего лишь ирония, или вы действительно сердитесь на меня? В каком отношении я веду себя докучливо?
— Что вы сделали с телевизором в вашей комнате?
— Мне захотелось поставить его по другую сторону кровати, — солгал Мюррей. — Это что, запрещено?
Близзард бросил на него испытующий взгляд, но профессиональная маска Мюррея была непроницаема. Высокий мужчина, наконец, вздохнул.
— Хорошо, оставим это на будущее, — сказал он Мюррею. — Валентайна из-за вас чуть не хватил удар. Ваш телевизор вместе с остальными аппаратами связан в единый узел. Вы, очевидно, потянули за кабель своего аппарата и при этом уронили несколько приборов. Ущерб составляет 50 фунтов, — он вытер лоб носовым платком. — Послушайте, Мюррей, мне, вероятно, не нужно вам объяснять, что мне дали на это предприятие больше денег, чем я когда-либо получал за свою продукцию. Но вы знаете, эти средства тоже не так уж неисчерпаемы.
— Ага, итак, теперь это общая система, — пробормотал Мюррей, не обращая внимания на Близзарда. — Как своеобразно! Лестер убежден, что это совершенно исключено! — он посмотрел на Близзарда улыбкой.
— Лестер! И это тоже ваша вина! Мюррей, чего вы, собственно, хотите? Ваша гордость чем-нибудь уязвлена? Еще раз проклятье, да говорите же! Если вам здесь не нравится, можно, конечно, распорядиться, чтобы вас уже завтра…
— Минуточку, — прервал его Мюррей. — Что я сделал Лестеру?
— Он перед ужином был у меня, чтобы всерьез предупредить о Дельгадо, — Близзард осмотрелся, словно боялся, что другие могут их подслушать. Лестер считает Дельгадо слегка чокнутым, потому что вы рассказали ему о магнитофонах под кроватями. Мюррей, сделайте мне на будущее одолжение, держите язык за зубами.
Мюррей нагнулся вперед.
— Сэм, вы хотите превратить этот клуб в концлагерь? Вы хотите запретить нам быть любопытными? О, боже, разве вам не ясно, каких людей вы здесь собрали? Вы хотите вызвать массовую истерию?
— Именно этого я и не хочу — и именно это ваша болтовня. Послушайте, Мюррей. Мы знаем вас много лет — мы часто работали вместе — так что вы мне можете не доверять мне только намеренно. Я отнюдь недоволен тем, что здесь под одной крышей собралась дюжина легко возбудимых людей и их безжалостно муштруют. Я никогда не слышал и не видел ничего подобного. Но это же методы Дельгадо и если он на них настаивает, я тоже делаю это. Какое впечатление сложилось у вас о Дельгадо, Мюррей?
— Я еще ничего не могу сказать.
— Я уже четыре или пять месяцев имею с ним дело, с ним и его финансистом, — Близзард стряхнул пепел со своей сигары. — Вот что я думаю о Дельгадо. Этот человек — гений. Я нахожу его несимпатичным, но я испытываю к нему какое-то первобытное влечение. Вы понимаете, почему я так легко утверждаю это насчет этого человека, Мюррей?
— Нет.
— Хорошо, тогда, значит, мы поняли друг друга. Он феноменально одарен. Он работает, финансируемый одним аргентинским мультимиллиардером, который, по-видимому, хочет доказать, какой высоко культурой обладает его родина и он хочет приблизить ее культуру к европейской. И должен держать всех этих невротиков под контролем… Мне очень жаль, что мне приходиться так изворачиваться.
— Мы все невротичны, — без всякого юмора заметил Мюррей.
— Верно. Прежде всего вы должны понять, что я не могу потерпеть никаких отклонений. Эта бессмыслица только занимает время. Если Дельгадо убежден в пользе своей гипнопедии, он, пожалуй, должен ее попробовать. Почему вы так из-за этого волнуетесь? Если эта штука сработает, это хорошо; если она не сработает, нам всем это будет безразлично. Я никому не хочу запрещать быть любопытным. Я только хочу довести до конца постановку этой пьесы.
Мюррей немного поколебался.
— Вы должны были начать по-другому, Сэм, — произнес он, наконец. — Я не строю никаких иллюзий на то, что меня поймут. Вы не должны считать меня из-за этого неблагодарным; я рад, что я получил этот шанс. Но помня фильм, снятый Дельгадо и его театральную пьесу, поставленную в Париже, вы должны были пригласить Флита Джинсона… или что-нибудь не так?
Это придаточное предложение не было запланировано. Но Мюррею вспомнился разговор с Роджером Грэди. Агент рассказал ему об артисте, который отказался, как только ему было сделано такое предложение.
К счастью, Близзард не имел об этом никакого понятия.
— Дело не только в этом, Мюррей. Дельгадо ожидает, что его указания будут выполняться неукоснительно, это вы уже, несомненно, заметили. Большинству это не мешает, пока они воодушевлены своей ролью. Но я уже работал с Флитом Джинсоном и знаю, что он не привык играть на босса, Близзард смущенно покачал головой. — Что это на меня вдруг нашло? До сих пор я не говорил об этом еще не с одним членом труппы.
— Это он внутри нас, Сэм, — констатировал Мюррей. — Это беспокоит меня, Сэм. Нам, конечно, нужна уверенность в себе, если мы хотим покорить своей пьесой весь Вест Энд. Но я вижу, что мы все опьянены этим и не замечаем, как это плохо. Вы должны быть объективны, Сэм.
— Я уже стараюсь, — Близзард медленно кивнул. — Но пока в руках у меня нет готовой рукописи пьесы, я здесь хозяин дома и режиссер, не так ли?
Мюррей наморщил лоб.
— Верно… Вы знаете, Сэм, я, собственно, ожидал, что мы будем исходить из какой-то определенной идеи и будем импровизировать только диалоги. Но вместо этого мы даже не…
— Однако, теперь у нас есть кое-что! — возразил Близзард. — Этого вы отрицать не можете. При всем этом мы работаем только два дня.
— Да, конечно, — согласился Мюррей, хотя и без особого убеждения.
— Сначала я тоже беспокоился из-за этого, — после паузы добавил Близзард. — Но, судя по всему, дело идет неплохо. Именно поэтому я не старался привлечь сюда Флита. Флит тщательно выбирает себе роли. Даже призыв Дельгадо не заставил его играть непредвиденную роль.
Мюррей медленно кивнул.
— ПОслушайте, Сэм, я должен кое-что спросить у вас. Я постоянно раздумываю над этом вопросом, но теперь все же должен получить на него ответ. Вы много раз упоминали о личном своеобразии работы Дельгадо. Ну, может быть, он запер нас здесь затем, чтобы мы почти взорвались здесь, а потом он перенесет ваши крики на сцену?
Близзард ответил не сразу. Потом, заговорив, он задал встречный вопрос:
— Почему вы так думаете, Мюррей?
— По двум причинам, Сэм. Дельгадо с самого начала подчеркнул, что он особое значение придает тому, чтобы его артисты идентифицировали себя с героями пьесы. И я не понимаю, почему вы собрали здесь именно этих актеров. Я и алкоголь. Герри и героин. Эд и милые маленькие мальчики. Констант, который видит в этом шанс снова попасть в Вест Энд — свой самый значительный и серьезный шанс. Знаменитые люди, которым нелегко отказаться от прошлого, идущие к вам, потому что это их последняя возможность сделать карьеру.
— Вы в любое время можете уехать на своей машине туда, куда вам нужно, — обиженно заверил его Близзард. — Теперь вы верите, что мы никого здесь не запираем?
Мюррей кивнул и встал.
— Именно это я и намереваюсь сделать, — сказал он. — Дождь уже кончился. Свежий воздух мне, конечно, не повредит.
Он уже был в прихожей, когда вспомнил, что Близзард, собственно не ответил на его вопрос. Он подумал, не стоит ли ему вернуться и спросить снова, когда из обеденного зала внезапно появился Валентайн.
— Вы хотите выйти, мистер Дуглас? — вежливо спросил он.
— Вас это касается? спросил Мюррей в ответ.
— Мистер Близзард приказал запирать главные ворота после одиннадцати часов, Сэр. Но если вы хотите, я, конечно, распоряжусь, чтоб для вашего автомобиля они были открыты и дальше.
— Нет, спасибо, этого не нужно, — Мюррей слегка покачал головой. — Я пока останусь здесь.
— Очень хорошо, Сэр, — Валентайн чуть наклонил голову и вышел.
— Валентайн! — крикнул Мюррей ему вслед. Тот обернулся.
— Да, мистер Дуглас?
— Сделайте мне небольшое одолжение. Не говорите все время: «Мистер Близзард приказал мне». Я так же, как и вы, хорошо знаю, что все приказы и распоряжения здесь отдает Дельгадо.
— Я… я не знаю, что вы имеете в виду, Сэр, — удивление Валентайна было великолепно разыгранным, но ни в коем случае не настоящим.
— Вы уже очень давно получаете такие приказы, не так ли? — Мюррей отвернулся медленно поднялся вверх по лестнице. Когда, стоя наверху, он оглянулся еще раз, валентайн уже исчез.
В своей комнате Мюррей проделал свой вечерний ритуал: он вытащил двадцатиметровую проволоку из своего матраса и смотав ее в клубок, положил в пепельницу, прежде чем лечь в постель.
11
