Если завтра утром он не выяснит, что Дельгадо, собственно, намеревается сделать, пусть он катится к чертям. Тогда ненависть и гнет остальных разразятся над ним со всей силой. Вероятно, это серьезно повредит дальнейшей работе. Но Мюррей подозревал, что Дельгадо не слишком беспокоится об этом.
Итак, что же ему нужно вообще? Мюррею пришло в голову, что Дельгадо не придает никакого значения тому, чтобы довести до конца запланированную пьесу. Может быть, он тоже один из персонажей книг Константа и находит удовольствие в том, чтобы учить других? Очевидно, аргентинский мультимиллиардер предоставил в его распоряжение неограниченные средства, иначе он, конечно, не стал бы бросать на ветер такую уйму сил и средств.
Нет, эта идея была абсурдной. Дельгадо снял фильм, получивший признание всех критиков. В Париже прошла театральная пьеса с Гаррижо в главной роли и она имела огромный успех…
На этом месте Мюррей снова вспомнил, что сказал ему Роджер Грэди:
— Почему Гаррижо покончил жизнь самоубийством? Почему Лен Мартинес попала в клинику для душевнобольных? Почему Клодетта Мерин пыталась убить свою маленькую дочку?
На следующий год и еще через год Роджер будет говорить совсем другое.
— Почему Мюррей Дуглас снова начал пить? Почему Герри Гардинг принял слишком большую дозу героина? Почему…?
Нет.
Мюррей почувствовал, что его прошиб пот. Руки его дрожали. Он снова сконцентрировался непосредственно на проблеме. Что-то в этом деле скверно пахло. Не было никаких разумных оснований для того, чтобы Дельгадо перестал нравиться весь ход подготовки; он, очевидно, был рассержен только на Мюррея и таким образом хотел отмстить ему. Он Мюррей однажды дал ему повод для этого, когда он спросил о магнитофонах.
Мюррей хотел еще раз исследовать эту возможность. Он не имел никакого представления, что его может ожидать, но он должен был в конце-концов что-то сделать и не видел никакой другой возможности.
Итак, с чего же ему начать? Он зажег сигарету и задумчиво уставился на стену за телевизором, которая отделяла его комнату от комнаты номер 13. теперь кабель был закреплен — он уже проверил это — так что он этим уже не мог причинить никакого вреда. И дверь в комнату номер 13 всегда была заперта. Он в этом убедился.
Но потом он вспомнил кое о чем…
Мюррей подошел к окну, открыл его и выглянул наружу. Если комната Герри находится прямо над театром, то комната номер 13 находится прямо над сценой. Он подумал, сможет ли он отсюда добраться до окна соседней комнаты, однако он отказался от своего намерения, потому что у него не было никаких навыков карабкаться по фасадам. Кроме того, окно наверняка было плотно закрыто.
Он спустился вниз.
Он подошел к сцене, включил свет в театральном зале. Затем он посмотрел наверх, не понимая, что же он, собственно, ищет. Пространство над сценой было темным и Мюррею пришлось напрячься, что бы вообще что-нибудь различить. Тогда он кое-что заметил.
Над сценой, казалось, висело нечто вроде металлической решетки.
Он осмотрелся, на заднем плане стояли стулья и стол, которые притащил сюда Герри. Если он поставит один из стульев на стол, он сможет коснуться рукой этой решетки.
Мюррей вскарабкался на стул. Теперь решетка была прямо над ним. Он не стал касаться ее, а достал из кармана спички и осветил ими медные прутья решетки, узор которых напоминал ему проволочное переплетение на его матрасе. Эта решетка, казалось, протянулась над всей сценой, насколько это можно было различить в темноте…
— Что вы нашли здесь интересного, Мюррей?
Мюррей вздрогну и чуть было не свалился со стула, но а последнее мгновение схватился за решетку. Под ним на краю сцены стоял Дельгадо. Его бледное лицо было искажено от ярости, но голос его звучал как обычно.
Мюррей глубоко вдохнул воздух. Потом он ответил:
Если вы этого не знаете, Дельгадо, то этого здесь, конечно больше не знает никто.
Дельгадо отступил на полшага, словно его ударили.
— Сейчас же спускайтесь, Мюррей! — резко приказал он. — Вы своим любопытством уже причинили достаточно вреда!
Мюррей поднял брови. Он чувствовал себя уверенно, потому что видел, что Дельгадо напуган.
— О'кей, мы заключим компромисс, — предложил он. — Вы расскажете мне, для чего здесь эта штука и я не буду больше ничего вынюхивать. Но на этот раз это должна быть правда.
Дельгадо ответил не сразу; он прошел по сцене, положил руку на стол, на котором стоял стул Мюррея.
— А теперь спускайтесь, или мне следует вас стащить? Не думайте же вы, что я не смогу этого сделать?
Мюррей вспомнил о том, как Дельгадо без видимого напряжения одним движением разорвал сотню листов бумаги; если он в состоянии был сделать это, он так же может опрокинуть и стол. у Мюррея не оставалось выбора: он должен был подчиниться.
Дельгадо отступил назад, наблюдая за тем, как Мюррей спрыгнул на сцену.
— Вы постоянно надоедаете мне, Мюррей, — сказал он. — Вы по-видимому, стараетесь вести себя как можно неприятнее, вместо того, чтобы признать, что вы здесь удобно размещены, вам великолепно платят и еще предоставили возможность работать над совершенно новым проектом, это…
— Вы сами сочинили эту речь? — прервал его Мюррей. — Или это тоже коллективная импровизация?
Дельгадо слегка вздрогнул и Мюррей довольно улыбнулся, увидев, какое неожиданное действие произвел его вопрос.
— Что вы делаете здесь, Мюррей? — снова спросил Дельгадо. — Почему вы разрушаете дело, которое принадлежит не вам? Почему вы намеренно доставляете мне затруднения?
— Потому что вы неумелый лжец и плохой актер, Дельгадо, — ответил Мюррей. — Я не верю, что вам действительно нужна ваша пьеса. Вы, очевидно, убедили Сэма Близзарда в том, что вы — гений и вы, конечно, достаточно талантливы, чтобы самому написать хорошую пьесу. Но вы не можете рассчитывать на то, чтобы угрозами и принуждением заставлять меня безукоризненно подчиняться вашим требованиям и не задавать никаких любопытных вопросов! Вы можете дать Герри героин, а Константу его грязные книжонки; может быть вы воображаете, что оказывайте им этим услугу и они будут вам за это благодарны? Но я не позволю ставить себя на их место! Если вы попробуйте на мне свои трюки не сказав всей правды, мне придется самому выяснить ее. Это вам ясно?
Дельгадо внимательно слушал его. Причем он, казалось, снова обрел самоуверенность, потому что он коротко улыбнулся и у Мюррея пробежал холодок по спине.
— Вы не очень уверены в своих подозрениях, так? — спросил он, улыбаясь. — Вы должны говорить вслух, чтобы обрести мужество. Вы боитесь, потому что здесь происходит нечто, чего вы не понимаете. У вас чувство, у вас ощущение, что вы упустили какие-то важные доказательства и эта мысль пугает вас. Поэтому вы разрешаете все. Вы не можете позволить себе просто вернуться в Лондон, а, разрушая что-то, вы доказываете самому себе, что вы достаточно сильны. И вы пытаетесь взвалить вину на меня, потому что вы не рассчитывали на отказ.
— Все те же методы, — презрительно ответил Мюррей. — Вы хотите уклониться от моих вопросов, вы оскорбляете меня и надеетесь, что я из-за своего темперамента сорвусь. Но со мной этого не произойдет не в коем случае. Вы что-то пытались сделать, используя театральную постановку как предлог. Вы отрицаете этот факт, а я постараюсь доказать это.
— Вы упрямы, — сказал Дельгадо, — но я знаю, что я делаю, а вы этого не знаете. Мне не нужно спрашивать, кто будет побежден в этом состязании. Хорошо, как хотите. Вас выставят, если ваши коллеги заметят, что вы намеренно препятствуете нашей работе. Однако, должен заметить, что я могу выгнать и вас, и всех остальных.
Он коротко усмехнулся.
— И вы ничего не сможете поделать. Я ваша последняя надежда, Мюррей.
13
«Моя голова? О, Боже, моя голова!»
Мюррей с трудом освободился из когтей кошмара. У него дико болела голова, и череп, казалось, вот-вот взорвется. Ему было плохо, горло болело, когда он пытался сглотнуть. Все небо, казалось, поросло жесткими волосами.
Мюррей скомбинировал все ощущения в одно целое и испугался. Он бросил взгляд на окно и увидел, что еще рано. Через окно в комнату падал серый свет рассвета. Мюррей лежал на всклоченной постели. Он принюхался к странному запаху сигарет, и ему показалось, что он узнает другой запах, который был также силен.
Он обернулся. Теперь он больше не мог лгать самому себе.
На ночном столике стояла не только переполненная пепельница. Возле нее лежал опрокинутый стакан, который давно упал бы на пол и разбился бы, если бы не окурок сигареты, который удержал его.
Содержимое стакана забрызгало постель и пол. Мюррею не нужно было принюхиваться к запаху этой жидкости, чтобы понять, что это был джин. Он увидел пустую бутылку, лежавшую у его постели.
«Но это же неправда! Боже, сделай так, чтобы это не было правдой!»
Мюррей выпрямился и увидел вторую бутылку, стоявшую под раковиной. Он спустил ноги на подставку около кровати и прижал обе руки к лицу.
Вчера вечером… Что произошло вчера вечером? Он ничего не мог вспомнить об этом. Он встал, подошел к раковине и сунул голову под струю холодной воды. Если он и напился вчера, то теперь он снова стал думать четко и ясно.
— Так, — громко сказал он. — Я этому не верю.
Все это казалось ему декорацией на сцене. Герри Гардинг мог получить такое задание: создать впечатление, что живущий в комнате — алкоголик. Все это казалось ему очень театральным.
Это Дельгадо сыграл с ним злую шутку?
Мюррей был убежден в том, что он не выпил прошлым вечером ни капли алкоголя.
Он ухватился за это убеждение, хотя память играла с ним злые шутки. Ничто не могло заставить его снова сделать это — ни упреки Дельгадо, ни настойчивые приглашения его коллег. Ничто!
Теперь Мюррей знал, что кто-то почему-то пытается создать у него фальшивое впечатление. Но, как ни странно, теперь он больше не чувствовал головной
