— Я участвовал в марше протеста там, внизу, в долине.
— Что-то в этом роде я и подумала.
— А что, вам «зеленые» не по душе?
— Я восхищаюсь их преданностью своему делу. — Она вздохнула и почувствовала на своем плече его руку. — И резон в позиции «зеленых» есть. Перемены нужны, давно нужны. Но смущают меня их методы.
Денби сильнее сдавил ее плечо. Интересно, это она искренне?
Мартина склонила голову, и волосы упали ей на лицо, словно светлый занавес, отгородивший ее от целого мира. Сейчас она — просто женщина, женщина до кончиков ногтей, мягкая, податливая, с кротким лицом и копной светлых волос, женщина, которая так и просит мужской ласки. А фигура…
Разозлившись на себя, Денби шагнул назад. Черт, ведет себя как подросток, впервые узнавший смысл понятия «половые гормоны».
— Где тут у вас радио?
— На заднем крыльце.
Проклятие, статическое электричество все волны забивает! Денби нетерпеливо провел рукой по волосам и болезненно поморщился. Еще и голова ко всему прочему раскалывается. Надо выбираться отсюда, пока хозяйка ничего не заподозрила, иначе вся работа коту под хвост. Легенда, которую он сочинил на тот случай, если последуют вопросы, становится с каждой минутой все более неправдоподобной. Наверняка эта неглупая женщина видит его насквозь.
Мартина смотрела, как Денби безнадежно пытается настроить радиоприемник. Что-то он совсем не похож ни поведением, ни речью ни на одного из тех сотен демонстрантов, что приходят в долину. Тогда кто же это? Может, торговец наркотиками в бегах? Поймав себя на том, что ей совсем не хочется, чтобы он оказался преступником, Мартина грустно покачала головой. Ну почему нельзя было наткнуться на простого моряка, выброшенного на берег кораблекрушением, да залатать его раны? И зачем этому смуглому незнакомцу понадобилось вторгаться в ее такую печально размеренную жизнь?..
— Туман рассеивается, — сказал Денби не оборачиваясь, точно был уверен, что Мартина все еще здесь.
Волосы его напоминали скорее палую осеннюю листву и сзади, на шее, слегка курчавились. Интересно, когда причесывается, пытается высушить их феном или внимания не обращает?
Мартина снова подошла к окну. Уже можно было разглядеть очертания скал. Под пронизывающими ветрами с запада пихты и кедры клонились к земле, казалось, еще ниже, чем обычно.
— Сегодня задувает с севера, — заметила Мартина, — так что туман сейчас не самое страшное.
Мощный порыв ветра лишь подтвердил ее правоту. Отломившийся от ближайшего дерева сук врезался в стену дома рядом с окном. Мартина так и подпрыгнула от неожиданности.
— Куда это вы? — спросил Денби, увидев, что она направилась к выходу.
— Дров принесу, а то огонь вот-вот погаснет.
— Давайте помогу.
Мартина медленно оглядела его — неприкрытая грудь, повязка на плече, слишком короткие штаны Пола.
— Спасибо, сама справлюсь.
Остальное договорил взгляд, в словах не нуждающийся: да на что ты сейчас годен-то? Денби, глухо чертыхнувшись, сорвал повязку и, разыскав свою одежду, принялся натягивать ее, скрипя зубами от боли. К тому времени как Мартина вернулась, он уже был одет.
Не говоря ни слова, Денби подошел к тележке, нагруженной дровами, и принялся вслед за Мартиной молча переносить поленья к камину. Насколько вымотало его это занятие, Денби бы ни за что в жизни не признался. Да и что теперь говорить?
Мартина смотрела на него, сложив руки на груди.
— Ну и что вы хотите всем этим доказать? Силу свою?
— Ничего мне не надо доказывать. В отличие от вас.
— Это вы о том, что я бьюсь за новое расследование? Ну и что плохого в желании отмыть от грязи честь семьи?
— Всяческих вам удач, — коротко бросил Денби. — Извините, что не сумел толком выразить свою благодарность.
— Куда дальше путь держите?
— А как добраться до ближайшего города?
— У вас это не получится.
— Там видно будет. Я и без того слишком злоупотребляю вашим гостеприимством.
— Не мелите чепухи, — сердито сказала Мартина. — Вы и полпути пройти не успеете, как повалит снег. А в наших туманах и без снегопада заблудиться — пара пустяков.
— Ничего, справлюсь, — процедил Денби.
Мартина увидела, что на лбу у него выступили капельки пота. Вот тип! Упрямый как… Даже дед ее таким не был, а уж он-то…
Мартина все еще подыскивала убедительные слова, а дверь за гостем уже с грохотом закрылась. Так, и что дальше? Она беспокойно закружила по комнате. Нельзя его в такую погоду отпускать! Хотя ведь не мальчик — мужчина. Сам за себя отвечает.
«Как Пол», — прошептал внутренний голос. И вот чем все кончилось.
Мартина встряхнулась. За окном со свистом завывал ветер. На землю упали первые хлопья снега. Внезапно замигал и тут же отключился свет. Мерцало лишь пламя камина.
Фонарь стоял на полке, и при слабом его накале Мартине удалось отыскать сапоги и пальто. Так, прежде всего надо включить генератор. И решиться, остановить Денби или не удерживать. Монотонный гул работающего генератора немного успокоил ее, а теплый свет, лившийся из окон домика, неудержимо потянул ее назад, к уютному камину.
Мартина вернулась в дом за шапкой и бросила взгляд на импровизированную кровать. Она предназначалась для гостя. Того самого гостя, которого никоим образом нельзя сейчас никуда отпускать, как нельзя было и пройти мимо, когда он, раненный, лежал на берегу. Уже застегивая пальто, Мартина услышала на крыльце тяжелые шаги и бросилась открывать дверь.
На крыльце стоял Денби, с головы до ног занесенный снегом. Посиневшие губы едва шевелились, Мартина скорее догадалась, чем разобрала его слова:
— Моя камера…
Уильямс покачнулся и заставил-таки себя зайти в дом. Еще один неуверенный шаг. В конце концов Мартина втащила его в прихожую, и Денби тут же рухнул на пол.
Глава 3
«Так, все сначала, — бормотала про себя Мартина, стягивая с него сапоги. — Болван! Упрямец! Герой, видите ли, с бурей решил поспорить. Тоже мне Индиана Джонс! И что уж такого особенного в его фотоаппарате, если решил вернуться за ним?»
— Не понимаю я вас, Денби, — сказала Мартина, расстегивая ему рубашку.
От звука собственного голоса ей вроде стало легче. На самом-то деле она не могла понять не его, а свои собственные чувства. Видимо, проснулся в ней материнский инстинкт.
Скверно, что Пол так и не усвоил элементарных правил выживания. «А брату твоему в том и нужды не было, — глухо прозвучал ее внутренний голос, — ты сама все за него делала».
Стащив с Денби рубашку, Мартина снова удивилась тому, какая у него теплая и гладкая кожа. И густой загар. Из-под повязки виднелся огромный лиловый синяк, и Мартина невольно припала губами к гладкой коже, словно поцелуем можно унять боль.
— Дурашка, упрямец, — прошептала она, приглаживая завитки темных волос на его груди.
