по транспортерам-тягачам.
Так, представитель НТК ЦАВТУ полковник Е.Т. Калинин подверг прямой критике саму идею вовлечения в процесс полной унификации ВГМ ЛВК транспортеров-тягачей. Он заявил, что находящаяся на серийном производстве и в войсках МТ-ЛБ морально не устарела, и ЦАВТУ планирует не создание МТ-ЛБ нового поколения, а лишь модернизацию существующей МТ-ЛБ. При этом возможна частичная унификация агрегатов МТ-ЛБ и БМП, но полностью их унифицировать нерационально. В ЛВК необходимо иметь две базы. Для машин транспортно-тягового назначения база должна быть дешевой, широко использующей агрегаты народнохозяйственных машин.
Эту позицию полностью поддержал Н.Г. Олейников. Он твердо заявил, что в машинах типа МТ-ЛБ должен применяться автомобильный двигатель, более дешевый, с большим ресурсом и отвечающий условиям широких мобилизационных возможностей. Что касается особенности компоновки, то в транспортно-тяговых машинах агрегаты моторно- трансмиссионной установки должны быть рассредоточены с учетом размещения перевозимого груза переменного веса как можно ближе к центру тяжести машины. Об особых требованиях к трансмиссии (увеличенный диапазон изменения крутящего момента, приспособленность к длительной работе в тяговом режиме) и ходовой части (гусеницы с жестким шарниром) уже говорилось выше.
В таком же духе высказался представитель УСП МТиСХМ Михаил Александрович Прудин, заявив, что постановка вопроса должна быть уточнена. Речь должна идти не о «базовом шасси», а о шасси ВГМ ЛВК на единых узлах и агрегатах. Конечно, все понимали, что в этом случае по умолчанию предполагалась большая свобода отбора единых узлов и агрегатов и, соответственно, произвол в выборе уровня межпроектной унификации.
Попытку свести весь спектр высказанных мнений к некоему общему знаменателю сделал заместитель директора ВНИИТрансмаш по научной работе Э.К. Потемкин. В его заключении идея унификации ВГМ ЛВК получила своеобразное, весьма расширительное толкование.
Прежде всего, Эдуард Константинович решительно поддержал тезис о желательности и даже обязательности двух уровней требований к ВГМ ЛВК:
– первый уровень – требования к единому шасси НБМП и НЛПТ;
– второй уровень – требования к шасси других ВГМ ЛВК.
При таком ранжировании требований задача унификации шасси ВГМ ЛВК утрачивала всеобщий характер и подменялась двумя более узкими задачами:
– создание единого шасси для БМП и ЛПТ;
– частичной унификации с ним шасси остальных ВГМ этой весовой категории.
Но даже в рамках узкой задачи создания единого шасси для БМП и ЛПТ в позиции института появилась некая двойственность. Подтвердив неизменность требования единого шасси для этих ВГМ, Э.К. Потемкин тут же заявил, что институт не предлагает однозначного решения по двигателю. Более того, он высказал предложение остановиться на двух двигателях. Для реализации этого решения институт должен был выполнить дополнительные проработки, на проведение.которых Эдуард Константинович попросил руководителя группы МО В.И. Кондратьева согласовать ТЗ.
Единственным элементом шасси, в отношении которого институт имел твердое и однозначное мнение, были гидромеханическая трансмиссия и гидрообъемный механизм поворота.
По ходовой части такой твердости и однозначности не имелось. С одной стороны, как выяснилось, в двухскатных катках у института была уверенность, с другой – в ходе обсуждения возникло несколько новых аспектов. Вопрос требовал дополнительного анализа.
Таким образом, термин «единое шасси для БМП и ЛПТ» не получил четкой смысловой расшифровки и заведомо приобретал некую вариативность. Понятие же «частичная унификация» применительно к шасси других ВГМ ЛВК вообще не было раскрыто и допускало произвольное толкование.
С такими расплывчатыми результатами выходить на ВТС МО было бы нелепо. Поэтому в выступлении Вячеслава Ильича Кондратьева звучало довольно заметное разочарование. Жестко был поставлен вопрос о завершении всех необходимых доработок и выработке однозначных и всесторонне обоснованных рекомендаций к сроку, намеченному для проведения ВТС.
Сказать откровенно, у членов экспертной группы, в том числе лично у меня, складывалось впечатление, что на этом уровне вряд ли удастся добиться достаточно четких предложений, удовлетворяющих все заинтересованные стороны.
Поскольку, напомню, непосредственными исполнителями поручения Д.Ф. Устинова от 27.06.1976 г. (выполнение работ по постановлению в части унификации ВГМ ЛВК) были министры П.В. Финогенов (МОП) и И.Ф. Синицын (МТиСХМ), дальнейший ход событий зависел от того, с какими предложениями руководители этих ведомств выйдут на заседание ВТС МО.
В намеченный срок (декабрь 1979 г.) заседание ВТС МО не состоялось. На повестке дня руководства МО СССР возникла более животрепещущая тема: 25 декабря 1979 г. начался ввод наших войск в Афганистан. И уже 27 декабря Главком Сухопутных войск генерал армии И.Г. Павловский со всеми начальниками родов войск, в том числе начальником танковых войск генерал-полковником Ю.М. Потаповым, вылетел в Кабул.
Тем не менее надолго откладывать заседание ВТС МО не стали. И уже 21 февраля 1980 г. к заместителю министра обороны СССР маршалу войск связи Н.Н. Алексееву прибыли представители ведомств и организаций, связанных с решением проблемы унификации ВГМ ЛВК. Среди представленных ведомств были Госплан СССР (П.И. Калинушкин, Л.М. Давыдовский), МОП (Л.А. Воронин, О.Ф. Ларченко, Л.Г. Попов, В.Г. Карпенко, A.M. Иванов), МТиСХМ (Г.А. Гетманов, И.П. Губарев, М.А. Пру- дин). От непосредственных разработчиков ВГМ ЛВК были приглашены конструкторы А.А. Благонравов (от КМЗ), В.И. Бутов и В.Л. Вершинский (оба от ЧТЗ). Отраслевую науку представляли П.П. Исаков (ВНИИТранс- маш) и Р.И. Давтян (НИИДвигателей). Интересы МО ССР на заседании ВТС отстаивали начальник танковых войск генерал- полковник Ю.М. Потапов (вернувшийся из Афганистана к новому 1980 г.) и сотрудники аппарата маршала войск связи Н.Н. Алексеева генерал-лейтенант А.И. Барков и полковник В.И. Кондратьев.
Здесь я полагаю уместным упомянуть о некоторых особенностях, свойственных личности генерала Ю.М. Потапова и оказавших определенное влияние на дальнейший ход событий.
За два года, истекшие со времени перевода его из войск в центральный аппарат Министерства обороны, Юрий Михайлович проявил себя как человек крайне самоуверенный, порой неуравновешенный и, что особенно неприятно, мнительный. Его самоуверенность выражалась в том, что по всем вопросам, в том числе относящимся к разработке новой бронетанковой техники, он принимал решения с ходу, переоценивая свою компетентность. При этом, будучи человеком мнительным, он недоверчиво относился к своим оппонентам, подозревая их чуть ли не во вредительстве.
Так, например, в период разработки «объекта 675» (будущей БМП- 2) он крайне негативно отнесся к установке в БМП комплекса вооружения с 30-мм автоматической пушкой вместо серийного комплекса вооружения БМП-1 с 73-мм орудием. В уменьшении калибра оружия он заподозрил злой умысел неблагонадежных лиц в промышленности и в аппарате УНТВ, о чем в весьма жесткой форме объявил своим подчиненным. И лишь намного позднее, узнав авторитетное мнение об этом комплексе от командующего БВО генерала армии М.М. Зайцева и проведя лично проверку нового комплекса стрельбой (а стрелок он был
