Понадобилось выйти ей; куда —Читатель угадает без труда. Ведет ее проворная Ирида В покои, где живет сама Киприда. Вдруг — с умыслом, нечаянно ли — дверь Захлопнулась; одна она теперь. Глядит она направо и налево: Так вот каков красавицы приют! Стоит, любуясь, несколько минут... Что до сих пор видала наша Дева? Лишь мастерскую мужа своего, Да жалкий хлев, где в ночь под Рождество Младенца родила (хоть не от мужа). Робка, еще немного неуклюжа, Решается по комнатам пустым Она пройтись; толкнула дверь, и сразу Увидела агатовую вазу, Овальную, с узором золотым. Полюбовалась хрупкою вещицей, Потом, сказав: Ой, как бы не разбить!» Спешит ее на место положить. Затем проходит длинной вереницей Гостиных и салонов, пышных зал Со множеством диванов и зеркал, Где вкус царит, отнюдь не симметрия. Немало безделушек и цветов, И скляночек для амбры и духов Там видит восхищенная Мария. Повсюду бродит любопытный взгляд... Ах! Вот Киприды щегольской наряд, Сандалии, а также покрывало, Венок из роз и пояс дорогой, А для прически — обруч золотой... Какой убор! — Мария прошептала. —Наверное, он очень мне пойдет. Нельзя ль его примерить на минутку? Ведь я переоденусь только в шутку! Никто сюда, надеюсь, не войдет». Нелегкое, однако, это дело! Мария наряжаться не умела, Но все же облачилась кое-как (Прилаживать нет времени к тому же) И вопрошает зеркало: Вот так?» Ей зеркало: Венеры ты не хуже». Она собой любуется опять И говорит: А ведь могли б Амуры Принять меня за собственную мать». И в тот же миг, румяны, белокуры, Влетают легкокрылые Амуры. О мамочка, поведай нам секрет, Как хорошеть? Тебя прелестней нет!» От радости Мария покраснела, Но все-таки собою овладела И улыбнулась. Вот Амур один Ей благовоньем руки поливает, Другой их полотенцем вытирает; Они кидают розы и жасмин И пляшут вкруг Марии шаловливо Под возгласы: О, как она красива!» Хвалы, как сильнодействующий яд, Ей с непривычки голову вскружили. Она вокруг кидает томный взгляд. Вот ряд картин... На них изобразили Венера, Адониса твоего, Любви победоносной торжество. Исполненные неги, те картины Смутили Деву, и не без причины. Как запылал румянец на щеках! Воскликнула она тихонько: Ах!» Но вот она в другой покой попала И пышное там ложе увидала, А перед ним — пурпуровый ковер.
