Но было в нем строгости столько же, сколько и нежности, требовательности не меньше, чем внимания и заботы.
Рано лишившийся матери, Алиовсат Гулиев отдал всю сыновью любовь отцу. Не было года, чтобы он не появлялся в родном селе, и эти дни превращались в праздник не только для гызылагаджских Гулиевых, но и для всей округи.
Алиовсат муаллим никогда не приезжал один. Он всегда привозил гостей. Среди них были ученые: Гейдар Гусейнов, Мустафа Топчубашев, Джафар Хандан, Абдулла Гараев, Мамед Ариф Дадашзаде, Алисохбат Сумбатзаде, Зульфали Ибрагимов, Халил Алимирзоев, Играр Алиев, Махмуд Исмайлов, Зия Буниятов. Приезжали и деятели искусства: Алиага Кюрчайлы, Азер Сарабский, врач, поэт и композитор Миркязым Асланлы, Гулу Аскеров, Рубаба Мурадова, ашуги Панах Панахов, Бейляр Гадиров и другие.
Этих именитых и известных людей Алиовсат Гулиев всегда знакомил с отцом. Его нимало не смущало, что Наджафкули киши был простым хлопкоробом, что он был неграмотен и мог разве что поставить свою подпись под каким-нибудь документом. Алиовсат муаллим гордился своим отцом, его трудолюбием, природным умом, сказочным гостеприимством, неиссякаемым юмором и буйной фантазией. Он уважал отца, в котором видел корень рода Гулиевых.
И Наджафкули киши тоже гордился успехами сына. С крестьянской простотой он радовался тому, что его Алиовсат стал в городе большим человеком, водит дружбу со знаменитыми людьми и они уважают его. Периодически собираясь в Баку, он с гордостью объявлял односельчанам:
- Еду в Баку, Алиовсат будет меня ремонтировать.
В такие приезды 'ремонтом' Наджафкули киши занимались лучшие врачи республики. Во-первых, потому что уважение, которое испытывал к отцу Алиовсат муаллим, невольно передавалось и им, а во-вторых, сам Наджафкули киши был столь весел и обаятелен, остроумен и неистощим на выдумки, что каждый невольно проникался к нему симпатией.
Абульфаз Гулиев вспоминает один из приездов брата в Гызылагадж.
Это было в августе 1949 года. Алиовсат муаллим приехал не один, с ним был его друг, великий ученый, философ, академик Гейдар Гусейнов.
Алиовсат муаллим первым делом хотел увидеться с отцом, познакомить с ним Гейдара Гусейнова. Поэтому, едва приехав, гости спросили, где Наджафкули киши.
- Он в поле, - отвечал Абульфаз.
Кто-то предложил тут же оседлать коня и поскакать за Наджафкули киши.
- Зачем же мучить лошадь, - запротестовал Гейдар Гусейнов, - когда у нас машина?
- Садись с нами, - предложил брату Алиовсат муаллим, - покажешь дорогу.
Участок, где работал Наджафкули киши, был километрах в семи-восьми от села. В то время звену Гулиева в знак особой чести и признания трудовых заслуг было доверено выращивать новый, египетский сорт хлопка, который отличался высокой урожайностью и необычайной, чуть ли не в человеческий рост, длиной побегов.
Наджафкули киши, высоко засучив брюки и повязав голову платком, чтобы не палило солнце, занимался поливкой посевов. Его с трудом можно было разглядеть среди побегов хлопчатника. Увидев сыновей и гостя с ними, он бросил шланг на землю и пошел к приехавшим. Поздоровались, расцеловались. Алиовсат муаллим познакомил отца с Гейдаром Гусейновым.
- Мы за тобой приехали, Леле, собирайся.
- Сейчас, только воду закрою, - отвечал отец.
Наджафкули киши закрыл кран и пошел к канаве, чтобы смыть грязь с ног. Увидев это, Гейдар Гусейнов стремительно подбежал к Наджафкули киши, взял его под руки и усадил на переднее сидение.
- Мы все в долгу перед такими, как ты, людьми труда с измазанными в земле ногами. Лишь бы сердце было чистым, а машину можно и отмыть.
Каждый приезд Алиовсат муаллима в Гызылагадж становился событием не только для села, но и для всего района. Встретиться с именитым односельчанином приходили и простые гызылагаджцы, и председатель колхоза, и секретарь райкома, приезжало районное руководство. Алиовсат Гулиев стал для односельчан заступником, помощником, своего рода неформальным депутатом в Баку. Все тянулись к нему со своими проблемами: одного надо поместить в больницу, другому - помочь с работой, третьему - с учебой. Он выслушивал каждого, все просьбы заносил в специальную тетрадь, а вернувшись в Баку, брался за их исполнение.
Он не отказывал никому, будь то уборщица сельской школы, которая просила помочь ее сыну, окончившему медицинское училище, поступить в медицинский институт, или сельские аксакалы, озабоченные отсутствием на сельском кладбище коллектора, из-за чего вода размывает могилы. Алиовсат муаллим во все просьбы вникал и все обязательно исполнял.
Люди отвечали ему за это глубокой благодарностью. В 1964 году, когда скончался Наджафкули киши, все село принимало участие в организации поминок, каждый считал святым долгом внести свою посильную лепту. Думается, здесь проявилась не только благодарность к всеобщему радетелю и заступнику Алиовсат муаллиму. Семью Гулиевых вообще любили в Гызылагадже, а трудолюбивый, не теряющий оптимизма в любой ситуации Наджафкули пользовался особой любовью односельчан.
Вернувшись после похорон отца в Баку, Алиовсат Гулиев написал полное любви и благодарности, проникновенное письмо другу детства Алисафтару, в чьем доме он прожил все дни траура. Ниже мы приводим это письмо, в каждой строке которого ощущается любовь ученого к родной земле, его неразрывная связь со своими корнями, с истоками, к чьей живительной силе он припадал в минуты душевной скорби.
'Моему дорогому Алисафтару и его прекрасной семье.
Дорогие мои! О многом хотел бы я написать. Мне есть что сказать вам. Я хотел бы отдельно рассказать о каждом члене вашей семьи. Но, к сожалению, слишком большая занятость лишает меня такой возможности, и я вынужден лишь в короткой форме выразить вам свои чувства и переживания.
Как вы знаете, нашу семью постигло огромное несчастье. Смерть Леле очень сильно потрясла меня, я до сих пор еще не могу примириться с этой утратой. Его добрый смех, приветливая улыбка, занимательные рассказы, мягкий голос - все это, как кадры киноленты, постоянно проходит перед моими глазами, звучит в моих ушах.
Мне все кажется, что пройдет время и перед ноябрьскими, новогодними, первомайскими праздниками, накануне Новруз байрама в нашем блоке вновь раздастся громкий голос Леле, и, заслышав шаги, мы все радостно бросимся его встречать. Каждый приезд Леле вызывал необычайное оживление не только в нашей семье, но и у соседей. Разве может кто-то или что-то заменить возникшую вдруг пустоту? Мысль об этом приводит меня в ужас. Осознание, что Леле ушел от нас навсегда, не дает мне покоя.
Да, мои дорогие, надо смириться с истиной, что теперь мы осиротели в полном смысле этого слова. Какое мучительное горе потерять в течение нескольких лет дядю Музаффара, потом Амира, а теперь и Леле. Не могу представить себе, как, с какими чувствами и мыслями буду я навещать Сальяны. Мне теперь кажется, что не только приезжать в село, но даже издали проезжать мимо него станет для меня невыносимой мукой. Есть ли для меня большее горе, мои дорогие, чем видеть отчий дом без Леле?!
Конечно, я рожден на гызылагаджской земле, и, пока существует мир и в моей груди бьется сердце, имя и жители нашего села всегда будут для меня самыми родными, мысли о Гызылагадже постоянно будут согревать мне душу. С другой стороны, в этой земле покоятся моя безвременно погибшая в страшной катастрофе мать и почти три месяца боровшийся с тяжелой болезнью отец. Разве имею я право хоть на миг забыть о Гызылагадже?
Алисафтар, друг мой! Если после долгого отсутствия я нашел в вашем доме силы в какой-то степени победить постигшее нас горе, за это я в первую очередь должен благодарить вашу семью. Сейчас перед моими глазами, как картины, встают твой чистый и аккуратный дом, твои прекрасно воспитанные дети, которые, печально вздыхая, смотрели на меня с приветливой преданностью и были готовы с бесконечным уважением выполнить любую мою просьбу - одним словом, все, что я пережил и перечувствовал в стенах твоего дома. Я хочу отдельно сказать о каждом из вас.
Алисафтар!
Всю свою сознательную жизнь я никогда не сомневался в том, что между нами существует какая-то сверхъестественная близость. Ведь не зря наши матери постоянно рассказывали нам, что мы - молочные братья. А разве может быть большее основание для того, чтобы между людьми возникла подобная невероятная близость? Но никогда я не ощущал силу этой близости так, как в последние дни. Быть может, для того чтобы человек почувствовал всю глубину и значение подобной близости, он должен испытать трагедию, которая потрясет ему душу?! В самом деле, в трудные, трагические минуты жизни каждый из нас испытывает особую потребность в дружбе, близких людях. Подставив мне плечо в эти тяжелые дни, ты словно старался поддержать мои уходящие силы, делил со мной горе, тяжело вздыхая, безутешно плакал вместе со мной, а иногда, желая утешить меня, пытался сделать так, чтобы я хоть на миг забыл о своем трауре.
Теперь я хочу сказать несколько слов о твоей дорогой, глубоко почитаемой мной Шовкет.
Она много заботилась о Леле, пока он был жив. А когда Леле скончался, стала одной из основных фигур на его поминках и взвалила на себя самую физически тяжелую работу.
Разве смогу я когда-нибудь забыть, как она вставала на рассвете, чтобы приготовить мне завтрак, а потом, запыхавшись, бежала к нам во двор, растапливала, обжигаясь, тендир, с раскрасневшимся от жара лицом орудовала раскаленными тазами, в которых готовился обед для поминок?!
А моя маленькая Амина?! Вернувшись в Баку, я много рассказывал своим дочерям, как был покорен ее умом, рассудительностью, мастерством, воспитанием. С рассвета до глубокой ночи Аминаша была поглощена хлопотами о большой семье, не зная усталости, убирала, наводила порядок, готовила обед, принимала всех приходящих и даже умудрялась найти время, чтобы съездить в Сальяны за покупками. И ни разу я не услышал от нее ворчания, жалоб на усталость! Амина так глубоко запечатлелась в моей памяти, что я еще долго не устану говорить о ней.
А наш Платоныч?!
Он часто приезжал к нам, в Баку, но я тогда не удосужился до конца постичь его. Мне удалось познать истинную цену нашему Платонычу, только когда я приехал в деревню. Сколько усилий прикладывал он ежедневно и ежечасно, чтобы создать мне в вашем доме спокойную жизнь! Разве можно забыть, как он на рассвете зажимал рты петухам и курам, отважно оберегая сон дяди Алиовсата?!
Твои младшие, безгрешные дети Рауфчик, Сейранчик, Рза 'Афганлы', мой дорогой Салехчик - их лица, как на кадрах киноленты, постоянно перед моими глазами. И я мечтаю когда- нибудь обнять их всех сразу, прижать к груди.
Алисафтар! Помнят ли твои дети мои просьбы не косить траву и не полоть сорняки в жаркое время дня, не купаться в арыке и другие наставления?
Снова ли вся тяжесть ухода за садиком во дворе падает на плечи бедняги Рзы? Все ли еще краснеют глаза моего дорогого Салехчика, когда он возится в земле?
Дорогие мои!
Как можете, оберегайте детей от всевозможных дворовых бед! Делайте все для того, чтобы они выросли здоровыми и всесторонне развитыми. Алисафтар, эти замечательные дети со временем станут твоим неисчерпаемым богатством. Всегда помни об этом!
Алисафтар! Уже светает, из опасения, что ты не сможешь разобрать моего почерка, я диктую это письмо Дине. И хотя я еще многое хотел вам сказать, но мне жалко Дину, чьи глаза уже закрываются сами собой.
Будь я во сто крат умней, все равно не смог бы перечислить всех односельчан, трудившихся на поминках отца. Это не один, не два, не три человека. Они подобны огромной армии. Пусть же эти простые и бескорыстные люди не обижаются на меня и будут уверены, что я помню каждого из них. Я буду вечно поклоняться их чистым сердцам, совести, открытым и светлым лицам.
Бабаш, Балаш, Ненеш, Солтан, Валида, Тоит, Аждар, Гейдар, Аббасага, Агагусейн, Гюльханум, тетя Забита, ее замечательный сын Гюльгусейн, наш двоюродный брат Алиага и другие... Разве можно перечислить всех поименно?!
Алисафтар! Я еще раз прошу тебя, передай мою глубокую благодарность всем в Гызылагадже, каждому в отдельности. Я желаю всем вам самой главной ценности в мире - здоровья, желаю вам, вашим семьям, детям счастья и успехов. Запомни, сколько бы лет ни прошло, когда мои волосы поседеют и поредеют, глаза утратят остроту зрения, одолеваемый тысячью болезней я буду биться в когтях смерти, и тогда меня невозможно будет оторвать от вас, от родного народа. Пусть телом я далеко от вас, но, чувствуя душой себя всегда в вашем окружении, я ощущаю, как ваши сердца бьются рядом. Верьте, что ветры, проносящиеся над нашей родной землей, всегда будут доносить до меня согревающие мне душу свежесть и
