В пакете, невесомым дополнением к прочим подаркам, лежало платье из легчайшей красной ткани, затканное в поясе, по горловине и подолу тонким золотым узором.
Пока девушки, бережно передавая друг другу, рассматривали наряд, юноши опять склонились над посылкой. Краем глаза Таллури видела, как Климий запустил руку вглубь уже казавшегося пустым короба и извлек нечто вроде небольшой кожаной папки, открыл ее, закрыл, и — ребята опять уставились на Таллури. Все трое молчали.
— Что еще? — почти шепотом спросила она.
— Взгляни сама, — Климий передал ей тонкую папку. Папка была как папка. Правда, весьма дорогая — из мягкой кожи, с тисненой золотой анаграммой в уголке и золотым же краем. Что там могло скрываться, кроме какого-нибудь куртуазного, но формального послания? Таллури открыла — торжественный текст сообщал нечто не вполне понятное: «Сим удостоверяется… госпоже нид-Энгиус… высочайшее разрешение… однократное посещение закрытой зоны 'Срединные Острова'…» Подпись. Неужели самого императора?
— Я слышала, это нечто вроде заповедника? — уточнила Таллури после продолжительного изучения папки. — Вы что, онемели? Это заповедник?
Тэрч подскочил и, вырвав кожаную папку из ее рук и потрясая над головой, возбужденно закричал:
— Заповедник?! По голове бы тебе этой папкой, наш любопытный, но невежественный друг Таллури! О нет, это не заповедник. Это особая земля, особые острова!
Тут продолжил Нэфетис:
— Место древнего города Звездных гостей. Оставленного города. И поглощенного джунглями. Находится действительно в заповеднике — в зоне, тщательно охраняемой Особым корпусом.
И, не выдержав, вступил Климий:
— Острова уходят под воду. Настанет время — исчезнут совсем. Раньше город Звездных гостей исследовали тщательно и жадно. Но быстро поняли, что Звездные гости, улетая с Земли, не оставили ничего, что могло затормозить или ускорить нашу эволюцию. Ничего! Только своих наставников. Один из них — в Университете, Великий Ящер. Сколько ему лет, не знает никто. Так вот, казалось бы, на Срединных Островах не нашлось ничего интересного. Но потом обнаружилось, что там нет ничего, что могло бы нанести вред человеку, — идеальное место для проживания, можно сказать, рай! Все плоды — съедобны, насекомые и животные — безвредны, море — безопасно. Тогда за Срединные Острова стали сражаться, но оказалось, что именно завоеватели там жить не могли — их начинала глодать странная тревога и желание скорее покинуть это райское место. Почему? Никто не мог объяснить. Тогда император взял всё под свой высочайший контроль. Теперь, по его особому разрешению, там могут время от времени проживать те, кто заслужил его благосклонность. Это как награда. Особая награда, — он посмотрел на Таллури задумчиво. — Лучшего подарка господин Джатанга-Нэчи для тебя и придумать не мог. Тебе там будет хорошо.
— Там любому было бы хорошо, — буркнул Тэрч.
— Хотя бы думай там о нас, — улыбнулся Нэфетис. — Вдруг ты сможешь «передать» нам немного счастливых мгновений. Расскажешь потом.
— Вот тебе и «солдафон»! — Рамичи развела руками. — Беру свои слова обратно. Столь изысканные подарки! Нет слов.
— А там указано, с кем Таллури туда отправляется? — спросила Эннея. — Ведь по одному там бывать не полагается.
Папка была вновь открыта, и текст тщательно изучен.
— Здесь написано только: «В сопровождении командующего Особым корпусом». А с кем — не написано, — подняла брови Рамичи.
— Это значит, — заключил Климий, — что с ним-то она туда и отправляется.
— Не самая веселая для тебя компания, да, Таллури? — Эннея с сожалением посмотрела на подругу.
Та пожала плечами:
— Если там так замечательно, как вы говорите, думаю, нам не придется развлекать друг друга. Каждый найдет себе занятие по душе. И я еще вот что думаю: мне же обязательно надо посетить господина Нэчи — поблагодарить за подарки и всё такое — так я спрошу у него, ведь он мой общественный покровитель, пусть подскажет какое-нибудь по-настоящему удивительное место для нашей праздничной прогулки. Ведь он наверняка знает все земли Атлантиды как свои пять пальцев. И энергокарты знает. Мы не зададим лишних вопросов — пусть подскажет сам. Что ему стоит?
— И в самом деле, пусть она это спросит. Вопрос выйдет вполне невинный. Что тут такого? — Рамичи вопросительно смотрела на ребят.
— Пусть спросит, — решили они.
Если раньше Таллури думала об обязательном посещении общественного покровителя с настороженностью, то теперь, ради друзей и общей затеи, не стала откладывать визит ни на день.
Огромный дом господина Джатанга — Нэчи находился на окраине Города. Там, где (как ей объяснил всезнающий Климий) раньше возводились только военные поселения: каста воинов всегда жила отдельно от всех. «Теперь, — добавил он, — на месте многих таких поселений давно построены дома аристократии». Таллури долго туда добиралась.
Перед коваными вратами с угрюмым часовым она остановилась как вкопанная, сообразив, что никак не предупредила хозяина о своем визите. Вполне возможно, что его не окажется дома или просто охрана ее не пропустит. Все же подошла к часовому.
— Извините, как я могу повидать господина Джатанга-Нэчи?
Она ждала, что солдат, может быть, даже и не отзовется на ее вопрос, но он отреагировал тут же:
— Назовитесь.
— Я — Таллури нид-Энгиус, из Университета, и я его… — она хотела сообщить, что господин командующий — ее общественный покровитель, но не успела.
— Проходите, — скупо ответил, перебив ее, часовой. Дом возвышался за зеленью деревьев, и Таллури направилась прямо к нему. «Мрачновато, — подумала она, стоя на ступенях у входа. — Ни лепнины, ни ваз, ни цветов, ни вообще каких бы то ни было украшений. Только камни кладки. Жрец войны, одним словом». Она вздохнула: привратника не было — надо было стучать.
Таллури ухватилась за входное кольцо и аккуратно стукнула им, как положено, три раза. Стук кольца глухо отозвался где-то в глубине здания, но больше ничего не произошло. Надо ли стучать еще или там никого нет? Она решила стукнуть еще пару раз и, если ответа не последует, удалиться. Правда, часовой ее пропустил, а он не может не знать, дома ли хозяин.
«Мда-а, — Таллури протянула руку и с усилием, погромче, ударила кольцом еще и еще, — подожду немного и уйду».
Можно было настроиться и попытаться «просканировать» дом на наличие живого. Но это было, во-первых, невежливо и нескромно, а во-вторых, если чуткий хозяин уловит ее мыслеформу, выйдет конфуз.
В это мгновение за дверью послышались шаги. Но шаги не знакомые ей, не мужские. Дверь медленно отворилась — Таллури отпрянула: на пороге возникла странная пожилая женщина — у нее была почти черная кожа! Это так напугало Таллури, что она потеряла дар речи. Конечно, она видела очень загорелых людей, смуглых до коричневого. Но чтобы черная?! Да еще такой странный толстый нос и невероятно крупные, округлые губы! А волосы — черные с сединой пружинки! Таллури смешалась.
— Скажешь что-нибудь?
Голос удивительной женщины оказался мягок и глубок. И очень приветлив. Ласковая улыбка осветила это невероятное лицо, обнажив белейшие зубы.
— Я с континента Великого Солнца. Негритянка, — сочла необходимым пояснить чернокожая женщина и опять улыбнулась: — Здесь таких немного, верно?
Таллури лишь молча кивнула.
— Давай я скажу за тебя, — дружелюбно предложила негритянка. — Ты — Таллури нид-Энгиус. Так? И пришла нанести визит вежливости моему хозяину.
— Все верно, — Таллури пришла в себя. — Простите мое замешательство, это было невежливо. Могу я видеть господина Джатанга — Нэчи?
— Нет. Его сейчас нет, — ответила служанка и, видя готовность гостьи немедленно удалиться, торопливо добавила: — Но ты обязательно должна войти! Он так велел. Сказал, что когда ты придешь, я должна впустить тебя и не выпускать до его возвращения.
Таллури попятилась:
— Я, пожалуй, лучше уйду. Пока не вошла. Женщина расхохоталась:
— Нет уж, входи. Да входи же, я не кусаюсь! — она схватила Таллури за рукав и втянула внутрь, захлопнув за спиной дверь.
И прихожая, и атриум, и приемная с высоченным, под самую крышу, потолком оказались так же сумрачны и пустынны, как и внешний облик дома: ни треножников, ни красивой мебели, ни зеркал. Голые стены. А по стенам — светильники. Только в центре приемной — диван с наброшенным на него изысканным гобеленом, а перед диваном — небольшой низкий столик со стеклянной столешницей. На столике — какоето устройство со вставленными в него кристаллами разной формы и цвета. Диван, столик и устройство на столике — вот и все предметы огромного гулкого зала.
— Ну, тебя я знаю. А я — Боэфа. Или тетушка Боэфа, если хочешь. Когда мой хозяин был ребенком, я была его кормилицей и няней. Теперь, когда он стал жить один, — ее взгляд омрачился, — я здесь и кухарка, и экономка, и привратница — в общем, за всех. Впрочем, ему так мало нужно, что я легко справляюсь. Сейчас я пойду на кухню, а ты посиди здесь.
Перспектива остаться одной в этом пугающе мрачном месте была так ужасна, что Таллури невольно вскрикнула:
— А можно мне с вами?
— Со мной? В кухню? — изумилась Боэфа. — Гости в кухню не ходят!
— Я помогу вам что-нибудь делать, — умоляюще смотрела на нее Таллури, — или расскажу что-нибудь, чтобы развлечь!
— Меня? Развлечь? Вот так да! — рассмеялась негритянка. — Пожалуй, стоит согласиться на последнее. Помогать-то мне незачем. Да тебе и не полагается. Надо же, — удивленно проговорила она сама себе уже по пути в кухню, — до нее никому и в голову не приходило посетить мою кухню. Сидели как миленькие в приемной. А после визита отправлялись восвояси. Хотя я очень надеялась, что это общественное служение как-то оживит его, вернет к общению с людьми. Всё напрасно! Никакой перемены. Всегда одно и то же: полчаса, ритуальное угощение, формальные вопросы — и дело к стороне. А тут — «Не выпускай ее, Боэфа. Эта девчонка запросто уйдет». Те-то сами не уходили нипочем. Может, рассчитывали на дополнительные подарки? Как считаешь?
В кухне негритянка принялась за кастрюли и миски, что-то готовила, чистила фрукты, орехи, смешивала молоко с чем-то душистым. И напевала себе под нос странный, не привычный уху Таллури мотив.
Таллури села в уголок, около стола.
— Можешь мне что-нибудь порассказать, — добродушно «разрешила» Боэфа, орудуя венчиком в высоком бокале, похожем на древний кубок.
— Ну-у, — задумалась Таллури, болтая ногами на высоченном стуле, — я могу стихи почитать или спеть. Из истории много знаю. Хотите?
— Значит, так, — деловито распорядилась Боэфа, — для начала — спой. А потом расскажешь, что он тебе подарил. Очень уж я люблю об этом. Правда, думаю, что и с тобой он обошелся всё тем же набором.
— Набором… да… — несколько обескураженно подтвердила Таллури.
Она стала петь, песню за песней — все, что приходило в это время в голову, а потом принялась за рассказ о содержимом подарочного короба.
Боэфа слушала с удовольствием. Сласти она пропустила, лишь покивала. При упоминании о книге обернулась к Таллури всем своим крупным телом, не переставая, однако, взбивать содержимое бокала. На украшениях — венчик застыл в воздухе, а глаза негритянки, и без того на диво круглые, округлились окончательно. А когда Таллури дошла до красного платья, Боэфа вдруг швырнула на стол и бокал, и венчик, и, крикнув: «Сиди! Сейчас я вернусь!», куда-то убежала. Когда же вернулась, запыхавшись и утирая вспотевшее лицо, Таллури показалось, что глаза служанки вот только что были полны слез, но та успела их спрятать. О том, чтобы закончить рассказ о подарках и дойти до императорского разрешения на посещение Срединных Островов, теперь не могло быть и речи. Таллури подозревала, что последнее может шокировать Боэфу окончательно и бесповоротно.
— Так и есть, — голос служанки господина Джатанга-Нэчи был то ли печален, то ли удивлен, то ли разом и то и другое. — Так и есть, это ее платье, нашей малышки.
