предал...
Рэми грустно улыбнулся и отвел взгляд. Бред. Кого он мог тогда предать? Тринадцатилетний мальчишка, который ничего не знал о жизни? Хотя, случись это сейчас, разве поступил бы он иначе?
Тогда Рэми в первый раз поехал ранней весной с Самалом на рынок. Рынок находился в небольшом городке, охватившем полумесяцем огромный храм рода. На площади перед храмом окрестные ремесленники и земледельцы раз в седмицу выставляли на продажу нехитрые товары, а раз в несколько лун приезжали купцы, открывая ярмарку.
Лия очень хотела поехать с братом, только была она еще мала и сильно тогда болела.
Рэми обещал кашляющей сестренке привезти яркие ленты, сладости, новое платье, самалийские сапожки и даже браслет удачи из храма судьбы, что находился как раз по дороге.
Браслет он купил еще не доехав до ярмарки. Спутники Рэми не могли проехать мимо храма, не остановившись на короткую молитву, и Рэми использовал время остановки, чтобы бросить в глиняную, хитро расписанную чашку монетку и выбрать среди других браслетик. Янтарные камушки, нанизанные на кожаную нить, лежали в раскрытой ладони Рэми, когда мальчик, вместе с на коленях и молился на залитой солнцем, окруженной увитыми плющом арками, храмовой площади.
- Не отнимай покровительства у меня и моей семьи, - шептал он, склонив голову перед величием покровителя Кассии, Радона.
Он протянул руку и монетка упала в корзину подошедшего молодого жреца. Тот милостиво улыбнулся, сотворил в воздухе благословляющее заклинание, коснулся тонкими пальцами браслета удачи и обратился к Рэми:
- Велика судьба твоя, мальчик. Велика ноша, которую боги взвалили на твои плечи. Но велика и их милость.
Рэми удивленно моргнул, набрался было смелости, чтобы попросить объяснить странные слова, но жрец куда-то исчез. Рядом молча шевелил губами Самал, чуть поодаль склонились перед ступеньками храма остальные их спутники, ярко светило солнце, нагревая макушку.
Рэми натянул на голову соломенную шляпу, тяжело поднялся и прошел к повозке.
Всю оставшуюся дорогу он был задумчив. Камни приятно холодили запястье, солнце скрылось за тучей, лошади весело бежали по подсохшей дороге. Переговаривались рядом мужчины, а Рэми мрачным взглядом смотрел на пробегавший мимо весенний, в синих лужах подснежников, лес.
И тут мальчик увидел ее. Маленькую девочку в голубом плаще. Комочек страха под цветущей вербой.
- Стой! - закричал Рэми.
Первыми на крик мальчика откликнулись лошади, застыв посреди дороги, как вкопанные. Кто-то из мужчин витиевато выругался, чуть не вывалившись с повозки, Самал повернулся к Рэми.
- Рэми, друг, ты так не шути, - криво усмехнулся конюх.
- Смотри! - крикнул ему в ответ Рэми, показывая на вербу.
Самал увидел. Спрыгнул с козел, подбежал к девочке, присел рядом на корточки и тихо спросил:
- Архана?
Девочка не ответила. Она все так же сидела на поляне и беззвучно плакала. Ее ясные, голубые глаза были широко распахнуты и отражали наивный, беспомощный ужас. Не бывает у детей такого ужаса, подумалось Рэми. И у взрослых не бывает. Не должно быть.
Самал чуть скривился. Осторожно поднял ребенка на руки, прижал к груди. Девчушка доверчиво обняла его за шею, спрятав лицо в складках плаща. И все так же плечи ее содрогались от бесшумных рыданий, а кулачок вдруг сжался, схватив прядь волос Самала.
Наверное, больно, подумалось Рэми, но Самал и виду не подал, что ему неприятно, лишь прижал ребенка к себе сильнее и понес девочку к повозке.
- Только этого нам не хватало! - прошипел их спутник, толстобрюхий Вран, что заведовал кладовыми поместья.
- Может, именно этого и не хватало, - парировал Самал, отлепляя от себя ребенка и усаживая ее на сложенные в повозке одеяла.
- Присмотри за ней, - приказал он Рэми, впрыгивая на козлы.
Мальчик подвинулся чуть ближе к архане. Совсем немного, но достаточно, чтобы она вздрогнула, прижала колени к груди, обняв их тонкими, украшенными золотыми браслетами руками.
Тронулась повозка, и лошади легко побежали по проселочной дороге.
Девочка больше не плакала. Просто застыла. Она была даже хорошенькой: золотистые, пушистые волосы, рассыпавшиеся по плечам, курносый носик и россыпь веснушек на бледных щеках.
- Меня зовут Рэми. А тебя? - мягко спросил мальчик, подумав, что архане наверное, столько же лет, сколько и Лие.
Девочка молчала. Все так же, не замечая Рэми, смотрела она в заляпанную грязью холщовую стенку повозки.
- Не хочешь, не говори, - надулся мальчик. - Могу тебя называть синеглазое солнышко. Согласна?
Малышка вновь не ответила. Повозка подпрыгнула на ухабе, и девочка чуть было не покатилась на звериные шкуры, которые Самал надеялся продать на ярмарке, но Рэми схватил ее за плечо, удержал на месте. И от мимолетного прикосновения она опять вздрогнула. Но опять промолчала.
- Неразговорчивая ты. Может, просто глупая?
Глаза арханы обрели подобие смысла.
- Моя мама говорит... - продолжил успокаивать Рэми.
- У меня нет мамы, - прошептала вдруг девочка.
Рэми вздрогнул. Маленькая архана вдруг преобразилась. Глаза ее вновь наполнились недетской, серьезной болью, по щекам покатились крупные слезы.
- Наверное, есть отец? - смутился Рэми.
Чувствовал он, что сказать что-то надо, но вот что?
- У меня нет отца, - прошептала та, вдруг бросившись Рэми на шею.
Она плакала тихо, как мышка, содрогаясь от рыданий. Рэми несмело гладил золотистые волосы, прижимал ее к себе, укачивал, пытаясь забрать хоть немного ее боли. Только бы она не плакала так горько, не цеплялась ему в шею, как в последнее спасение.
Повернулся к ним Самал. Посмотрел мягко, сочувствующе. Умолкли мужчины, забыв вдруг о разговорах и шутках. Над повозкой повисла тягостная тишина, омрачаемая тихими всхлипами.
Заморосил дождик, а маленькая архана плакала долго, очень долго, пока не уснула в объятиях потрясенного Рэми.
Вечером Самал осторожно перенес заснувшую девочку из повозки в большой сарай, где они остановились на ночь. Дождь давно закончился, над лесом всходила ущербная луна, загадочно подмигивали звезды.
Рэми не мог заснуть. Он устроился на сене рядом с маленькой арханой и смотрел, как она спит... Пухлые губки порозовели, приоткрылись во сне, девочка то и дело вздрагивала, постанывала. А когда мужчины, наконец, закончили приготовления к ночлегу, и в сарае стихло, маленькая архана вдруг открыла глаза, испуганно встрепенулась.
- Я здесь, - прошептал Рэми.
Девочка сразу же успокоилась, вынырнула из-под одеяла, прижалась к Рэми. Теплая ото сна, пропахшая молоком, она заставила мальчика нервно сглотнуть. Пробудилось в душе жгучее желание защитить, не дать в обиду... кого? Чужую? Высокорожденную? Да он и прикоснуться к такой не имеет права...
Очнувшись, он прижал ее к себе крепче, укутал плащом, и архана завозилась, устраиваясь поудобнее и некоторое время они просто сидели рядом глядя, на догорающий костер.
Хрустели сеном за перегородкой лошади, в огромном сарае было тепло и слегка душно, трещал огонь, и маленькая архана тихо мурлыкала, прижимаясь к своему спасителю, заглядывая ему в лицо неожиданно любящими глазами. И когда успела так... полюбить?
