отдышавшись, Рэми отел пот, выступивший на лбу, и, вдохнув горький запах полыни, продолжил спускаться более осторожно. На этот раз удалось без приключений. Кое-как устроившись на маленьком, песчаном пяточке у ручья, Рэми намочил край плаща и приложил к распаленному лбу...
Ему сразу полегчало. Рэми напился горьковатой на вкус воды, слегка охладил разгоряченное лицо, и осторожно поднялся наверх.
Дождь пошел сильнее. Рэми запоздало натянул капюшон, огляделся... Столица была в стороне, противоположной ручью, этого направления надо и держаться...
Рэми повезло: особо не поплутав по лесу, он наткнулся на ровную дорогу, один из торговых трактов, ведущих к воротам столицы.
Дорога оказалась пустой. Это слегка удивило и встревожило - поговаривали, что на ведущих к столице дорогах всегда полно народу, что очередь перед воротами выстраивается с ночи, но этот хороший, добротный и не поросший травой тракт был неожиданно пуст.
Но больше всего Рэми тревожила царившая вокруг тишина: лес всегда полон звуков, ночью ли, днем ли, а в этом проклятом месте будто все вымерло либо чего-то ожидало.
Рэми не нравилось это ожидание. Он остановился, прислушиваясь и в тот же миг тишину пронзил вой. Все вокруг взорвалось звуками: грозным рычанием, вперемешку с лаем, визгом и криками. Рэми, сорвавшись с места, бросился бежать по дороге. Там, где охотится нечисть, человеку делать нечего.
- Мир, беги! - закричал кто-то за спиной. - Ради богов! Беги!
Рэми резко остановился. Еще некоторое время, всего миг, он не мог решить - бежать из леса или бежать на помощь? Он не герой. Он ранен. Он безоружен. Он не может помочь...
Крик повторился. И Рэми, уже ругая себя за глупость, метнулся туда, где орали, рычали, визжали. Били по лицу ветви, рвало болью плечо, сбивалось дыхание, но куда-то ушел страх, и на встречу ему пришел животный ужас... не успеть.
Рэми и не успел. Вылетел на поляну и тотчас шагнул назад, скрываясь во спасительной темноте леса. Он хотел уже вновь рвануть к тракту, но что-то заставило его обернуться. Снова заволновалось внутри проклятое море, сопротивляясь. Рэми вдруг понял, что уйти так просто он не сможет. Что-то на поляне его держит.
А ведь, кажется, что и держать-то нечему: поросшую высокой травой лужайку заливает лунный свет. Гнилым зубом посреди лужайки стоит обломанное дерево, а вокруг дерева, в густой, обляпанной черным траве - разбросны хаотично тела. Возле тел копошатся небольшие, с крупную кошку, пушистые комочки.
И жутко. Кружится от вони голова, хочется бежать, нырнуть в темноту, поддаться орущему внутри инстинкту и уйти. Дурно от запаха свежей крови, от звуков раздираемого мяса, от непрерывного чавканья.
Но Рэми все равно стоит и смотрит на поляну, будто его ноги приросли в земле.
Один из комочков вдруг задрал острую мордочку к луне и запел.
Рэми не понравилась мелодия, но его собственное тело уже не слушалось. Синее море внутри, до того спокойное, вдруг грозно ощетинилось волнами, почуяв серьезного противника, и Рэми окатила волной предательская слабость.
Песня комочка становилась все громче, одно из человеческих тел на поляне дернулось, потом плавно поднялось в воздух, будто кто-то невидимый ласково прижимал умершего к груди и аккуратно нес прямо к узловатому дереву.
Комочки прыгали в немом восторге, наблюдая, как этот кто-то поставил умершего на ноги, прислонил к дереву, языком черного пламени погладил по щеке, как бы пробуя ее на вкус. И исчез. А Рэми, наконец-то, смог дышать.
Нечисть владеет магией? Рэми, рожанину, нельзя, а нечисти можно?
Не давая умершему вновь упасть, комочки вбежали на дерево, сноровисто привязывая тело к стволу. Рэми отвернулся. Вот что его держит на поляне. Тот человек наверняка жив. И наверняка вскорости очень о том пожалеет.
Рэми, наконец-то, понял, что это за нечисть, и почему этот человек еще жив. Как наяву услышал он вдруг голос Жерла, вспомнив полузабытую и, казалось, вовсе не важную историю.
- Магия не всегда приводит к добру, Рэми, - сидевший на скамье Жерл поднял на рожанина пьяный взгляд. Дернулось пламя стоявшей на столе свечи, рискуя погрузить комнату во тьму, зашелестел за окном летний дождик. - И только кажется, что сила сплошное благо, иногда она бывает и во вред... Когда-то давно, сотню лет назад, один маг решил создать новый вид животных. Умных, быстрых, злобных и верных - идеальную охрану для своего поместья. И создал. Дал им верность собаки, хитрость кота, быстроту и ум змеи. Скрестил лучшее, что было в лучших творениях богов. Сам себя почувствовал богом... Только вот мы ведь не боги, понимаешь? И однажды созданные магией создания восстали против своего творца. Это мы так думаем. А они думали, что своего архана сделали лучше, совершеннее. Отдали долг...
- Долг? - переспросил Рэми, когда Жерл потянулся за кувшином, за новой порцией вина.
- Они отдали долг. Уволокли хозяина в чащу, вызвали духов леса, и пытали мага семь дней. Пили его кровь каплю за каплей, не давая умереть. Не смотри на меня так, Рэми. Жизнь - штука хорошая, но иногда лучше б ее отняли и быстро. Маг хотел быть богом? Он им стал. Для своих созданий, для карри. А для людей он стал чудовищем, изгнанником... Когда карри отпустили своего творца, он явился в замок. Поздней ночью вошел в свои покои, заперся в них и отказывался показываться домочадцам. Пока хариб не взломал дверь... Хариб ведь тоже имел долг перед своим арханом. И он его отдал...
- Как?
- Убивая. Собственноручно вынес завернутый в плащ труп, развел во дворе огонь, удостоверился, что пламя пожрало то, что осталось от его господина, и вошел на костер сам. Это был первый случай в Кассии, когда хариб убил своего архана... Пожалел... чтобы тот не мучился.
- Не думал я, что связь хариба с арханом так сильна, - сказал Рэми, посмотрев на стоявшего за спиной дозорного мужчину. Тот лишь поклонился гостю и подлил Рэми еще немного вина.
- Сильнее, чем ты думаешь, - ответил Жерл. - Удивляюсь, что ты не знаешь, - Рэми вздрогнул. - Но я не успел рассказать до конца. Создатель умер, а создания остались и плодились так быстро, что стали истинным бедствием для северных лесов. Вмешались маги. Они загнали глуповатых карри вглубь чащи, заключили с ними негласный пакт - люди не лезут на их территорию, а они - на людскую. Карри расселились по болотам, по гиблым местам, где обычному человеку делать нечего... Люди туда и не суются. Да вот только далеко не все. Некоторые... забывают о запретах, может, просто блудят по болотам, а иногда сами ищут встречи с племенем нечисти. Хотят стать их богами, получить мощь... и, поговаривают, становятся. Только ведь никто толком и не знает. Не выдает нечисть своих тайн. Говорят, что карри любят необычных людей, наверное, и тебя бы полюбили, сделали бы своим богом... Хотел бы быть богом, а, Рэми?
Тогда он ответил: 'Почему бы и нет?' Теперь ответ, наверное, был бы другим, и Рэми стало жаль незнакомца, привязанного к дереву. Наверное, и его ждала участь 'бога'.
Дождь перестал, выглянула из-за тучи луна, заливая поляну серебристым светом. Плотной толпой собрались вокруг дерева карри. Воцарилась на поляне вязкая тишина, но и она длилась недолго.
Заблестели на траве капельки воды, задрали к луне морды карри и вновь запели. Пленник начал приходить в себя. Рэми сначала почувствовал страх незнакомца, медленно переходящий в ужас, а лишь потом увидел, как тот поднял голову, окинув поляну непонимающим, затуманенным взглядом. Тихо застонал, и страх его принял другой оттенок, смешавшись с сожалением, чувством жгучего стыда и горечью потери.
Чужие эмоции захлестнули Рэми горячей волной. Показалось вдруг ему, что в этом лесу и нет никого, кроме него и узника карри. Человека, чей страх и горечь постепенно перерастают в обжигающее душу отчаяние.
Он уже ничего не ждал и ничего не боялся. Он смотрел на неожиданно яркую, огромную луну и о чем-то молил.
Молить ночную госпожу может лишь нечисть, усмехнулся Рэми. Человеку милости от нее ждать
